Джеймс Херлихи - Полуночный ковбой

• Название: Полуночный ковбой
• Автор: Джеймс Херлихи
• Издательство: "Эрика", "Индекс"
• Жанр: Современная проза
• Год: 1972
• ISBN: 5857750059

История молодого провинциала, который, устав от мытья грязных тарелок в баре, отправляется покорять Нью-Йорк. Его прельщает карьера «Плейбоя», легкие деньги от пресыщенных богатых клиенток, готовых ради симпатичного молодого-человека выложить кругленькую сумму. Но действительность оказывается гораздо сложнее… (Фильм получил три «Оскара» (Лучшая картина, режиссер, сценарий)).

©Джеймс Лео Херлихи, «Полуночный ковбой», 1972 г.

---

Поэтому он отбросил в сторону все предосторожности и, соорудив на лице широкую добрую улыбку, положил глаз на эту красно-сине-белую физиономию и только открыл рот, чтобы заговорить, как этот мужчина сам обратился к нему.

— Как поживаете? — Круглая физиономия разверзлась как раз посредине проемом улыбки, обнажая здоровые зубы и красно-белую жевательную резинку между ними; обеими руками он схватил ладонь Джоя.

Первыми же словами этому человеку удалось установить атмосферу исключительной близости между ними. Посторонний, наблюдавший эту сцену, мог подумать, что присутствует при случайной встрече двух закадычных друзей, которые не виделись много лет.

Голос у него — а он сразу затараторил, словно истосковался по звукам своей речи, — был низким, богатым и уверенным, и в то же время странно напряженным, создавая впечатление, что человек этот вот-вот может впасть в истерику. Он представился как Таунсенд П. (от Педерсен) Локк из Чикаго («Можешь звать меня Тауни») сказал, что «занимается бумажками» и прибыл в Нью-Йорк, чтобы договориться с промышленниками. «Ну и, честно говоря, чтобы немного повеселиться, черт возьми», — решительно добавил он.

— Это у меня первый свободный вечер, и я чувствую, что он пойдет насмарку, омрачив мне все десять дней, если вы откажетесь пообедать со мной! Прошу вас! Для меня это жутко важно. Вы не отказываетесь? Вы согласны?

Джой увидел, что его согласия не очень-то и требуется. Едва только он решил неторопливо кивнуть, как его уже стремительно влекли по 42-й стрит, Тауни болтал без умолку. Более того, он принадлежал к тому типу болтунов, которым было совершенно неважно, слушают ли их. Он перепархивал от темы к теме с легкостью бабочки: Чикаго, еда, его мать, его договоры, Нью-Йорк, люди вообще, ковбои, «надо повеселиться», снова о своей матери, о Среднем Западе, рестораны, рели г Мичиган-авеню, искусство общения («Вот это мне сразу в вас понравилось, с вами очень интересно беседовать», — как-то походя брякнул он, от чего Джой только в изумлении вытаращил глаза и кивнул).

— Итак, где вы предпочитаете поесть? Я предоставляю вам выбирать любой ресторан в этой стороне Ман-хеттена. Нет, нет, хоть по всему Восточному побережью. Если есть какое-то местечко в Нью-Джерси или на Лонг Айленде, или даже в Филадельфии, куда вы страстно желаете попасть, мы возьмем такси. Итак, слово за вами! «Чемборд»? «21»? «Лью»? Не обращайте внимания на свой внешний вид! Меня они знают. Я скажу им, что вы с родео, теперь весь Нью-Йорк сходит с ума по родео. Кроме того, вы вообще выглядите достаточно элегантно, а в таких местах, то есть по-настоящему хороших, никогда не пристают с такими глупостями, как, например, наличие галстука или тому подобной ерунды. О! — он щелкнул пальцами. — Так я, черт возьми, скажу вам, что мы сделаем — нам придется пообедать у меня в номере, потому что я жду звонка в полдесятого. Моя матушка постоянно звонит мне строго в это время, когда она ложится в постель, и я должен быть на месте. Ей уже девяносто четыре года, и, когда родителям столько лет, мне кажется, что, черт возьми, приходится быть на месте, когда они звонят, чтобы пожелать тебе спокойной ночи, вы согласны со мной? Ну, разве не прелестно? Обед тебе приносят наверх! У меня скромненький, но очень приятный номер в гостинице «Европа» на Девятой авеню. Все мои закадычные приятели останавливаются у «Пьеро» или в «Плазе», и они могут себе это позволить! «Почему ты там останавливаешься, Та-унсенд, скажи на милость?» Ну, конечно, я знаю, и вы знаете, что пятьдесят лет назад «Европа» была единственным отелем в Манхеттене: эти высокие потолки и мраморные ванные! Мы-то можем оценить настоящий стиль! — Он пожал руку Джоя. — Это не то, что простая мода. Вот! Смотрите!

Когда они вошли в холл, молодой человек с тонким, холодным и отрешенным лицом, втиснул Джою в руку листовку.

— Вы в горящем доме, — сказал он, — и единственный пожарник — это Иисус Христос! — Скомкав, Джой сунул бумагу себе в карман.

— Вы только взгляните на этот потрясающий холл, — сказал Таунсенд П.Локк.

Холл в «Европе» походил на ряд аркад в любительском театре. Один угол был отгорожен и занят моментальной фотографией для паспортов, в другом углу размещались призывы клуба здорового образа жизни и тому подобное; тут же располагался целый ряд игральных и торговых автоматов, из которых можно было извлечь печенье, безалкогольные напитки и сигареты. Пол был из выщербленных плиток, которые недавно протерли мокрой тряпкой, оставившей грязноватые подтеки и легкий запах аммиака. Портье, маленький, седой, незаметный человек, казалось, был поставлен на этот пост из-за своей способности давать понять гостям, что его совершенно не интересует их появление или уход.

Они вошли в медленный скрипящий лифт, и Таунсенд П.Локк болтал всю дорогу на пятый этаж и продолжал разговаривать, пока они шли по холлу: «…и Макдональд, и Централ-Парк, и Гринвич-Вилледж, и всюду свет, и вокруг миллионы иностранцев со всех концов света…» Он перечислял те качества Нью-Йорка, которые доставили ему наибольшее удовольствие: «…тут до тебя никому совершенно и абсолютно нет никакого дела, понимаете? Тут у меня совершенно изменилось ощущение времени. А Чикаго, должен вам сказать — далеко не тот город, в котором живут только коровы. Но тут, понимаете, каждая секунда на счету! Слушайте! Слушайте! Вы прислушайтесь к себе! Время — это великий колосс, и он шагает по Бродвею! Разве вы не слышите, как оно приближается?»

Они стояли у окна в гостиной номера Локка, глядя на 42-ю улицу. Уже были слышны звуки, о которых шла речь. Шел густой грохочущий рев, словно многомиллионная масса людей и машин, обитающих на острове, слилась в едином ритме и заговорила одним голосом, который доносился с огромной силой.

— И мы с вами, — сказал Локк, — часть его. Разве это не восхитительно? Вы только подумайте об этом — ваше сердце отбивает четкий ритм, и лучи всех прожекторов этого театра устремлены на вас, и с ревом мчатся машины — и оп! Нет сил даже представить себе! Хотите выпить? У меня есть прекрасный джин. Но если вы предпочитаете что-то еще, вам принесут. Может, вы пьете только текилу, или ирландское, или саке. Только скажите.

— Джин — это отлично.

— Нет, я в самом деле считаю, что это потрясающе и восхитительно, — продолжал Локк, — как течет время в Нью-Йорке. Но с другой стороны, оно вызывает такое беспокойство, что у меня буквально земля плывет под ногами. Понимаете, я настойчивый мальчик, и, когда речь заходит о времени, у меня буквально волосы встают дыбом. Например, в Чикаго меня часто охватывает ощущение, что на самом деле время остановилось двадцать лет назад! И что все происшедшее с тех пор — просто какая-то чудовищная ошибка. Разве это не ужасно? С этой точки зрения мне представляется гротескным убеждение, что где-то в мире есть некий джентльмен со светлыми волосами, которого вы видите перед собой. Он не существует! Была война, был молодой человек в форме, красивый, как только можно быть красивым, с густыми черными бровями — и, скорее всего, он погиб на войне. Но он остался жив. В небесной канцелярии произошла какая-то идиотская ошибка, и он по-прежнему здесь! Разве это не забавно?

— Ладно, хватит обо мне. Я и так болтаю весь вечер. Вот ваш напиток. А теперь я хотел бы послушать о вас и о том, как вы живете на Западе. Но первым делом я должен вам кое в чем признаться: Запад оказывает на меня потрясающее воздействие — его просторы и его романтика; это общество, созданное людьми — перекати-поле, затянутыми в грубую кожу. Так что, понимаете, если даже вы и не самый прекрасный человек — которым, не сомневаюсь, вы являетесь, одаренный, чувствительный и во многих смыслах необычный — но даже если вы не были бы таковым, я тем не менее, все равно чувствовал бы к вам такую, такую, такую… — он несколько раз приложил руку к сердцу, словно там в груди был магнит, державший при себе нужное ему слово —…привязанность! — Он торжественно вытянул руки вперед, словно демонстрируя на ладонях эту самую привязанность. — Просто потому, что вы явились с великого Запада. Моя матушка разделяет со мной мои убеждения, в самом деле, и она будет бесконечно обожать вас, и, когда она позвонит — он посмотрел на часы — примерно в половине десятого, я хотел бы, чтобы вы взяли трубку и сказали: — Привет, Эстелл, я… как вас зовут?

— Джой.

— Привет, Эстелл, я Джой. Все Таунсенды — очень хорошие ребята. Или что-то в этом роде. Я представлю вас, я скажу, то вы ковбой, в она будет просто в восторге. Девяносто четыре года! А какой ум! Как стальной капкан! Могу ли я рассказать вам, что я сделал для нее в день рождения? О, вы только послушайте меня! Вы и представить себе не можете, что я однажды сделал для своей дорогой старушки, не так ли?

— Ну да, черт побери, — сказал Джой. — И хочу услышать об этом.

Джой чувствовал, что непрерывная болтовня этого типа дает ему какое-то преимущество. Ему нужно было подумать. Спутник вызывал у него представление о деньгах, может, не о миллионах, но их хватало. Джой предположил, что он выбрал этот отель, предпочтя его остальным, потому что он предоставлял ему свободу удовлетворять свои особые желания. Теперь они уже сидели — Джой на диване, а Локк на стуле, который он поставил спинкой к себе. Джой постарался прикинуть, сколько времени еще будет продолжаться эта болтовня, прежде чем этот тип неизбежно переберется на кушетку, положит ему руку на колено и т. д. — и какую стратегию ему избрать, чтобы добраться до своей цели. Сразу выдать ему деловое предложение? Пуститься в неопределенные разговоры типа не-сделаете-ли-мне-одолжение? В мужчине было что-то привлекательное, но он старался не обращать на это внимания. Чем проще подходить к делу, тем легче его решать.