Коллектив авторов - Полдень, XXI век (февраль 2012)

• Название: Полдень, XXI век (февраль 2012)
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Литагент «Вокруг Света»30ee525f-7c83-102c-8f2e-edc40df1930e
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-98652-402-3

В номер включены фантастические произведения: роман «Человек 2: Бог в машине» Олега Мухина (начало), «Дар бога Пана» Елены Щетининой, «Война по ФЭП» Татьяны Ивановой, «Малый бизнес Салли Мэшем» Аси Михеевой, «Не дразните бродячего стоматолога» Александра Голубева, «Такелажники» Александра Подольского, «Провинция Россия» Сергея Гончарова, «Деревянные человечки» Алексея Ерошина, «Послание потомкам» Владимира Молотова.

---

Ситуацию эту можно было бы назвать автохтонным антропологическим кризисом. Автохтонным в том смысле, что он возник без всякого падения метеорита, без всяких внешних катастроф, а просто собственное развитие человеческого вида стало вызовом, потребовавшим его видоизменения.

Но, прежде чем говорить о теле, поговорим о мозге.

Быть гражданином

Начнем с самого простого – с политики.

Теория (да порою и практика) демократии предоставляет множество способов вовлечения людей в управление. Если прибавить к ним всевозможные методы прямой демократии с использованием интернета – например те, что пропагандирует социолог Игорь Эйдман, автор книги «Интернет-революция», – то существует множество технических решений, позволяющих гражданину участвовать в управлении. Разумеется, олигархии противостоят массам, но куда важнее другая проблема: возможности, таящиеся в демократических структурах, самими людьми не используются, поскольку у людей нет интереса, нет «драйва», им мешают всевозможные моральные установки и предрассудки, у них нет времени разбираться во всех вопросах «повестки дня», они заняты другим, они хотели бы, чтобы государство работало само и не беспокоило их, они не хотят тратить нервы на то, что не касается их непосредственно, и т. п. Получается, что, как и во многих технических системах, в политических структурах человек является «самым слабым звеном». Человеческая психика мешает раскрыться потенциалу демократии. «Политическая апатия – одна из центральных проблем современности, – пишет футуролог Ричард Уотсон. – Здесь есть большая доля нашей вины. Среднестатистического избирателя в настоящее время мало интересуют крупные общенациональные проблемы. Он по уши в долгах и полностью поглощен собственными материальными проблемами»[5].

Социолог Ханна Арендт, разбирая проблемы, с которыми столкнулись республиканцы эпохи Французской революции, отмечает, что «постоянный тяжелый труд и недостаток досуга автоматически исключали большинство населения из активного участия в управлении»[6]. То же самое относится не только беднякам прошлых веков, но и к представителям современного среднего класса. Хотя их труд вроде бы и не так тяжел, как у каменщиков и ткачей во времена Робеспьера, но он так же навязчив, так же требует привлечения к себе всего человеческого внимания и, зачастую, так же лишает досуга.

Ввиду всего этого возникает политическая мотивировка для «поствитализма» и «трансгуманизма» – для технических преобразований высшей нервной системы. То есть необходимо усилить (если не заменить) мозг компьютерными чипами, чтобы он не отдыхал, а чтобы – может быть, по принципу «облачных» и «параллельных» вычислений – все время работал, разбираясь в вопросах государственного управления, ежедневно и ежечасно отдавая свой голос на опросах, референдумах, выборах и массовых дискуссиях. Иной человек захотел бы, чтобы его мозговой чип делал это сам собой, не тревожа его сознание. Но тогда чип, то есть, по сути, персональный компьютер, присвоит себе права гражданина.

Так или иначе, современный человек должен быть не только обывателем, но и гражданином, занимаясь не только личными делами, но и через всевозможные механизмы демократии участвуя в управлении. Наше сознание нуждается в том, чтобы его научили эффективному параллельному мышлению сразу в нескольких сферах.

Сознавая свою глупость

Впрочем, недостаточно того, чтобы человеку хватило времени и желания заниматься общественными вопросами. Нужно, чтобы человек в них более или менее адекватно разобрался – ну хотя бы настолько адекватно, насколько позволяют интеллектуальные ресурсы общества, в котором он живет. Между тем, в современной жизни, как общественной, так и частной, человек сталкивается со столь сложными проблемами, что не может их адекватно обдумывать и обсуждать.

Выражением недостаточности человеческого разума является недостаточность человеческого языка и, говоря шире, дискурса. Человек сталкивается с реалиями такой сложности, что у него нет инструмента адекватного, и главное – функционального их описания. Конечно, жизнь была сложной всегда. Но не всегда в распоряжении общества были столь развитые интеллектуальные инструменты для описания этой сложности – такие, как современная наука. Беда лишь в том, что наука – удел избранных, а разобраться в реальности должен каждый рядовой избиратель, а то и каждый рядовой потребитель.

Неадекватность используемого человеком языка описания мира является следствием не столько сложности этого мира, сколько следствием именно достигнутого в современном обществе уровня понимания этой сложности. Вполне возможно представить себе счастливое в своей наивности состояние первобытного человечества, когда окружающая природа описывалась с помощью антропоморфных мифологических образов, и это не порождало никакого «вызова» и «кризиса». Но сегодня человеческая мысль наработала большое количество высокоизощренных интеллектуальных моделирующих систем, которые становятся попросту непереводимыми на другие «языки» и «дискурсы» и лишь порождают критическое отношение к любым политическим высказываниям и практическим действиям: по большому счету всегда оказывается, что высказывание неточно и действие совершено наобум. В любом обсуждении, проводимом за пределами узкопрофессиональных сообществ специалистов по предмету их специализации, люди вынуждены «недопустимо» упрощать вопросы, превращая в простейшие цепочки причинно-следственных связей, в бинарные оценки типа «хорошо-плохо» те реальности, для которых подходят лишь сложные многофакторные модели и каскады вероятностных оценок.

И проблема не в том, что человек недостаточно умен, – проблема в том, что он знает об этом недостатке. Человеческая культура располагает мерилами – например, наукой, – которые позволяют оценивать большинство «практических» и «политических» высказываний как недопустимо упрощающие. Иными словами, человечество уже в упор видит недостаточность свойственного людям интеллекта.

Вследствие этой недостаточности люди не могут обсуждать жизненно важные для них вопросы на том уровне, на каком, как они же сами знают, должны его обсуждать. Человек нуждается в интеллекте, который бы, например, мог обсуждать действия правительства через сотни и тысячи взаимосвязанных параметров, причем, обсуждая каждый параметр отдельно, обсуждать их все вместе и с той легкостью, с какой сегодня на предвыборных дискуссиях обсуждают «интегральный» вопрос – честно ли и компетентно ли наше правительство.

«Обессмысленные, электронноуправляемые математические мыслительные процессы дали политической экономии иллюзорную возможность преобразовывать общественные отношения посредством вычислительных абстракций. Они создали отрезанный от животного опытного знания, недоступный чувствам системный мир. Человек в нем предстает устарелым, не отвечающим новейшим требованиям, неприкаянным существом. Ему требуются химические и электронные протезы, чтобы справиться с технической окружающей средой. Проекты искусственного интеллекта и искусственной жизни направлены на преодоление биологической ограниченности человека. Первопроходцы искусственного интеллекта – Минский, Моравек, Курцвейль, де Гарис – не скрывают своего презрения к человеческой «плотской машине». Природа, считают они, наделила вид «человек» способностью отказываться от самого себя в пользу постбиологических форм жизни и разума и даже, с помощью компьютерной обработки, раствориться в космосе в виде бессмертного духа», – не без иронии писал французский философ Андре Горц[7].

Но ирония здесь неуместна – проблема действительно серьезна. Человеческая мысль достаточно выросла, чтобы поставить проблему адекватности понимания окружающей реальности, но у человеческой плоти нет средств, чтобы эту проблему решить. Таким образом, человечество само себе делает вызов – или, если угодно, сложность социальной системы делает вызов сложности мозга индивида.

Сеанс одновременной игры

Одна из составляющих этого вызова – потребность в многозадачности. Современный человек вынужден постоянно делать несколько дел, и самый классический пример этого – когда любая работа прерывается телефонными звонками, проверкой электронной почты или разговорами по ICQ. Прекрасно сказал о нынешнем состоянии цивилизации английский писатель и специалист по информатике Майкл Фоли: «Образы времени: потная и растрепанная фигура на тренажере – бежит из всех сил, чтобы оставаться на месте, при этом смотрит на большой экран, где показывают открытый чемпионат Франции по теннису, а в наушниках звучит рок-группа… Женщина в кресле у парикмахера пролистывает фотографии со свадьбы знаменитостей в журнале Hello! покуда ей моют волосы и одновременно делают массаж головы, одним ухом она прислушивается к болтовне радио-диджея, в другое – вливается печальная повесть парикмахерши… Молодой человек раскинулся на диване, попивая водку с “ред булл”, он смотрит жесткое порно, пока ему энергично отсасывает коленопреклоненная блондинка. Всякий, кто не пытается делать три дела одновременно, не живет полной жизнью, не извлекает никакой пользы из века синхронных множественных отвлечений и перманентных множественных связей: мир мультизадачности, гиперссылок всепроникающего мира Интернета»[8].