Валентин Катаев - Том 7. Пьесы

• Название: Том 7. Пьесы
• Автор: Валентин Катаев
• Жанр: Драматургия
• Год: 1968

В седьмой том собрания сочинений Валентина Катаева вошли пьесы: «Квадратура круга», «Случай с гением (Понедельник)», «Дорога цветов», «Пора любви» и другие.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Входят торжественный Экипажев и Парасюк, открывший ему дверь.

Мать (из-за двери). В дверях поаккуратней. В заливное не влезьте. (Скрывается.)

Экипажев. Не беспокойтесь, не беспокойтесь. Я бочком.

Отец. Пожалуйте, милости просим.

Парасюк. Ну вот. Знакомьтесь. Гражданин Экипажев. Гражданин Пара… цыц! Гражданин… мой отец.

Экипажев. Очень приятно, очень приятно!

Отец. Очень приятно, очень приятно.

Парасюк. Историческая встреча. (Уходит к себе в комнату.)

Экипажев. Я давно с вами мечтал познакомиться.

Отец. И я, знаете, мечтал. И я-с.

Экипажев. И вот, на старости лет… На склоне дней… Два, так сказать, обломка… Извините, не в силах сдержать слез. При таких исключительных обстоятельствах… Так сказать, соединенные родственными узами… Гименея…

Отец. Вот именно! В самую точку! Именно — родственными… Как это вы хорошо выразили, товарищ Экипажев! Вроде как бы смычка с интеллигенцией.

Экипажев. Именно, именно… Смычка интеллигенции… прекрасно сказано. Исторический момент… Две молодых поросли русского либерализма — моя нежная дочь и ваш превосходный сын… соединились, так сказать…

Отец. Дочка ваша действительно молодец. Такая умница, такая работящая, бедовая девушка.

Экипажев. Мерси! Мерси! И ваш замечательный сын тоже. Такой молодой, и уже академик… Это, знаете, что-нибудь да стоит. Но, впрочем, вполне понятно. Происхождение-с. У такого отца, как вы, не может быть другого сына. Не может!

Отец. Самый обыкновенный отец.

Экипажев. Нет-с! Нет-с! Необыкновенный! Я уважаю вашу скромность, но позвольте вам сказать, что необыкновенный! Я давно, давно слежу за вашими блестящими судебными процессами.

Отец. Да чего там! Обыкновенные показательные процессы. Приходится и обвинять, приходится и защищать… Завком выдвигает. Неудобно отказываться.

Экипажев. Еще бы! Еще бы. Я давно за вами слежу по газетам. Ваши портреты…

Отец. Ну, один раз, действительно… В «Рабочей Москве»… И то узнать нельзя. Какая-то клякса вместо физиономии.

Экипажев. Да, да. В «Русском слове», в «Новом времени», поистинно…

Отец. Разве и за границей было?

Экипажев. Еще бы, еще бы! Ах, вы, скромник! Везде! В Париже!.. В Баден-Бадене! Однако у вас прелестная квартирка. Я никогда не думал, что в таком районе может быть… этакая бомбоньерка.

Отец. Два дня, как переехали.

Экипажев. Прелестно, прелестно! Все так культурно, интеллигентно, масса света, зелени… фикусы… очаровательные фикусы… книги, гравюры… Да-с… Вот что отличает настоящего культурного человека от какого-нибудь парвеню и хама. Книги-с. Когда, я вас спрашиваю, когда наконец наш темный, невежественный, хамский народ начнет читать книги? «Эх, эх, придет ли времечко, придет ли… — гм… — желанное, когда мужик не Блюхера и не милорда глупого, Белинского и Гоголя с базара понесет…»

Отец. Гоголь есть. Пять томов. Старенький, но в переплете. А Белинский госиздатовский… Но, к сожалению, без переплета. Все никак не соберусь. Общественная работа заедает.

Экипажев. И меня, знаете, общественная работа тоже ужасно заедает.

Отец. Зато Шекспиром могу похвастаться. Брокгауза и Ефрона издание. На книжном базаре выиграл. Не знаю только, как перевод. Говорят, Шекспира переводить трудно очень. Вы не знаете?

Экипажев. Трудновато. Трудновато.

Отец. Вы ведь небось основательно изучили иностранные языки. В особенности английский?

Экипажев. Английский язык? Да. Я знаю. Гм. Мад ин Энгланд. Впрочем, отсутствие практики. Духовная интеллигенция поставлена в такие ужасные условия.

Явление VIII

Входит переодевшаяся мать.

Мать. Да что ты, ей-богу, вцепился в профессора. Извините, товарищ профессор, он не понимает никакого обращения с интеллигентным человеком. Пожалуйте на балкончик закусить, чайку попить. Под музыку. Милости просим.

Отец. Это моя половина.

Экипажев. Очень приятно. Мадам. (Пытается поцеловать ей руку.)

Мать. Да что вы! Да ей-богу! Да вы меня конфузите. Не надо!

Экипажев. Нет-с, надо. Именно надо! Такую прелестную ручку нельзя не поцеловать. Пароль допер!

Мать. Ох, честное слово!..

Экипажев. Нет, уж позвольте! Мадам, я очарован вашим супругом, вашим сыном, вашей квартирой, всем вашим милым, милым старым интеллигентным домом.

Явление IX

Дедушка выскакивает из ванной в одних подштанниках, с намыленным лицом.

Дедушка. Глаза щиплет… Намылился, а кранта не могу найти… Ироды!

Мать. Зарезал…

Отец. Это наш дедушка.

Дедушка. Промойте глаза, черти… Кранта не могу найти. Ох!

Мать. Иди. Ступай. Ах, зарезал! Извините. Сейчас, сейчас.

Дедушка. Я, знатца, намылил физиономию, а кранта и не могу найти… Ой, щиплет… Ироды…

Мать. Иди, иди… Срам! (Уводит деда.)

Явление X

Без дедушки и матери.

Отец. С непривычки, знаете. Что поделаешь! Старик. И то два часа бились, покуда заставили его в ванну сесть. Простите.

Экипажев. Ну, что вы, что вы! Такой милый, своеобразный старичок. Вылитый Лев Толстой. Кстати, о Льве Толстом. У меня, знаете, тоже домашняя библиотека.

Отец. Ну, ваша библиотека! Разве с вами потягаешься? Надо полагать, огромная библиотека!

Экипажев. Порядочная, порядочная. Не так, впрочем, велика, как хорошо подобрана. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона… И еще кое-что…

Отец. А Брокгауз не устарел?

Экипажев. О нет! Я берегу свои книги. Что осталось нам, кроме книг? Не так ли? Весь Брокгауз как новенький. Только пяти томов не хватает.

Отец. А у нас «Малая советская». Нынче предпоследний том принесли. «Техническая» тоже. Надо, знаете, держаться в курсе…

Экипажев (видя на стене портрет). Это кто, Помяловский?

Явление XI

Входит Парасюк из своей комнаты.

Парасюк. Энгельс.

Экипажев. Энгельс? Разве? А я почему-то представлял его себе бритым. Удивительно напоминает Помяловского… И Добролюбова… А этот, с бородкой… Некрасов?

Отец. Дзержинский.

Экипажев. Дзержинский! Ой! А похож, знаете. Я даже сразу спутал. Вижу, что-то знакомое.

Парасюк. Вы не туда смотрите. Это Белинский.

Экипажев. Ах, у вас Белинский? У нас тоже Белинский… То есть Достоевский. А это?

Парасюк. Блок.

Экипажев. Какой Блок? Член Третьей Государственной думы? Я помню, там был один блок. Кажется, националистов и октябристов.

Парасюк. Это поэт Александр Блок.

Экипажев. Ах, поэт. Я очень люблю поэтов.

Парасюк. «Двенадцать» написал.

Экипажев. Да, да. Я знаю: двенадцать томов. Читал, как же, читал. Все двенадцать прочитал. Прелестно.

Явление XII

Входит мать.

Мать. Извините, насилу отмыла старика.

Звонок.

Иду, иду. (Идет отворять.)

Явление XIII

Входит Ананасов, за ним мать.

Ананасов. Фу-ты, чер-рт! В какую-то мерзость ногой вступил.

Мать. Ах! В заливного судака.

Экипажев (про себя в ужасе). Парасюк!

Ананасов (ласково). Ах, вы тут?

Экипажев. Извините, господа, позвольте вам… мой зять…

Ананасов. Это совершенно лишнее.

Мать. Милости просим.

Экипажев. Ты что же это, братец, а? Следишь за мной? Преследуешь меня по пятам, как сыщик?

Ананасов. А вы думали, что от меня так легко отделаться? Дудки-с! Спрашиваю вас в последний раз: отдадите вы мне бриллианты или не отдадите?

Экипажев. Да как ты осмелился, любезнейший, врываться в чужой интеллигентный дом?

Ананасов. Отдадите или не отдадите?

Экипажев (Парасюку). Вот-с. Я вам говорил. Что же теперь прикажете с ним делать?

Ананасов (шипя). Милостивый государь, за такие фокусы публично бьют по морде.

Экипажев. Голубчик! Ради бога! Где угодно, но только не здесь. Не в этом интеллигентном доме… Это недоразумение! Уверяю тебя! Никаких бриллиантов нет.

Ананасов. Как нет? А где же они?