Владимир Лобов - Военная хитрость

• Название: Военная хитрость
• Автор: Владимир Лобов
• Издательство: Московское военно-историческое общество; Логос
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5–94010–030–9.

Аннотация издательства: Книга посвящена малоизученной проблеме военного искусства — военной хитрости. Рассматривается ее использование в войнах, битвах и сражениях с древности до наших дней. На конкретных исторических примерах раскрываются секреты достижения победы с наименьшими затратами сил, времени и средств. Показывается универсальное значение характерных для военной хитрости принципов, методов и приемов для решения особо сложных и ответственных управленческих проблем в ситуациях повышенного риска. Приводятся извлечения из трудов теоретиков военной науки и видных военачальников. Для слушателей военно-учебных заведений, командного состава воинских частей, ученых и специалистов, исследующих проблемы управления, для руководителей, принимающих ответственные решения в государственно-политической, финансовой и деловой сферах. Представляет интерес для широких кругов читателей.

---

В общей системе мероприятий фашистское руководство особый упор делало на сохранение в тайне самого факта готовящейся агрессии, введение в заблуждение относительно мероприятий по ее подготовке, в частности, стратегического развертывания вооруженных сил, направлений главных ударов и времени нападения.

Особое значение придавалось вопросам военной хитрости, о чем весьма красноречиво говорит вторжение немецких войск в Польшу, Данию и Норвегию, а затем через Люксембург, Бельгию и Голландию во Францию.

Так, под прикрытием демонстративной дипломатической шумихи немецко-фашистское командование готовило заранее спланированное вторжение в Польшу.

Польское правительство, наблюдая сосредоточение немецких войск у своих границ, встало перед дилеммой: развертывать свои вооруженные силы или же повременить с мобилизацией до завершения дипломатических переговоров. Пока польские руководители колебались, немецкие кадровые дивизии в период с 16 по 26 августа 1939 года были передислоцированы из центральных районов Германии на учебные полигоны под прикрытием дней празднования 25-й годовщины битвы под Танненбергом. Развернутые до штатов военного времени, пехотные соединения с конца июня сосредоточивались на восточной границе против Польши под предлогом строительства фортификационных сооружений и пограничных укреплений. Из воспоминаний Гудериана известно, например, что вновь сформированный им штаб 19-го армейского (впоследствии танкового) корпуса носил название фортификационного штаба Померании. Танковые и моторизованные дивизии были стянуты в центральную часть Германии для «осенних маневров». Пока польские руководители колебались, гитлеровцы, завершив развертывание и сосредоточение своих сил и выбрав подходящий момент, обрушили внезапный и мощный удар на свою жертву.

В трудах западных военных теоретиков о методах немецкого командования пишется: «При вторжении в Польшу благоприятным моментом была благоприятная политическая обстановка. С этого времени благоприятный политический момент становится благоприятным военным моментом. Все гитлеровские жертвы, видя политические и военные приготовления Германии, заранее знали о возможности нападения. К чему Гитлер стремился, так это к внезапности во времени и в пространстве. Полностью используя благоприятный момент, Гитлер приводил в действие все силы военного потенциала, при этом он во многом рассчитывал на дезорганизацию, смятение и деморализацию в рядах своего противника с целью достижения дешевой и быстрой победы».

Нечто подобное предшествовало и вторжению во Францию.

Гитлеровцы еще до войны с Польшей начали шумную демонстративную кампанию за «вечную германо-французскую дружбу», проводя ее под знаком объединения усилий «против угрозы коммунизма». Во время германо-польской войны шум вокруг «вечной дружбы» несколько поутих, а затем возобновился. Особую силу он приобрел после того, как гитлеровская верхушка приняла окончательное решение о вторжении во Францию. В целях дезориентации французского и английского правительств Гитлер в своих речах в рейхстаге 19 сентября и 6 октября 1939 года заявил, что Германия не имеет никаких претензий к Франции, а от Англии ждет только возвращения бывших немецких колоний. Примерно в этот же период по различным каналам демонстративно поддерживались активные контакты с английскими и французскими сторонниками «дружбы с Германией», используя которые, гитлеровские эмиссары упорно внедряли идею о возможности «почетного мира» между Германией и Францией.

Психологическое наступление гитлеровского руководства было распространено и на французскую армию, прежде всего на войска, развернутые на передовых позициях. В многочисленных немецко-фашистских пропагандистских лозунгах, в листовках, призывах к братанию, передававшихся по радио, на все лады расписывалось «нежелание Германии воевать с Францией». И надо сказать, «большая ложь» о стремлении Гитлера жить в дружбе с французами возымела свое действие.

В книге «Майн кампф» Гитлер открыто признал ложь самым могучим средством политического воздействия на массы. «В больших размерах лжи, — заявлял Гитлер, — всегда заключается известный фактор, возбуждающий доверие... Широкая масса народа в глубочайшей основе своего сердца... при примитивной простоте своего духа легче становится жертвой большой лжи, чем лжи маленькой. Ведь сама эта масса иногда, конечно, лжет в малом, но она слишком бы устыдилась большой лжи». Германское командование, воспользовавшись растерянностью и неуверенностью, царившими во Франции, постепенно и скрытно накапливало на западных границах Германии силы и средства для нанесения решающего удара. Весной 1940 года оно уже было твердо уверено, что комплекс мероприятий по политической и военной дезинформации подготовил почву для достижения внезапности проведения захватнической операции.

Интересно, что после того, как план агрессии против Франции через Бельгию попал в руки англо-французского командования, немцы решили предпринять глубокий рассекающий удар через Арденны, Люксембург на Седан и далее на северо-запад с последующим поворотом на Кале, имея целью отсечь и прижать к морю северную группировку союзных войск. Скрытие истинного направления главного удара» приобрело для немецко-фашистского командования значение ключевой задачи, от успешного решения которой зависел успех всей кампании, для чего был разработан и проведен в жизнь целый комплекс мероприятий, осуществлявшихся по единому плану и под единым руководством. Главная цель состояла в том, чтобы утвердить англо-французское командование в его убеждении в неизменности уже известного ему старого оперативно-стратегического плана Германии.

Для скрытия главной стратегической группировки (группы армий «А»), которая должна была наступать на вновь избранном направлении главного удара, и введения французов в заблуждение районы сосредоточения многих соединений группы назначались за пределами ее разграничительных линий, в том числе в полосе наступления группы армий «Б». Дивизии, предназначенные для наступления в первом эшелоне, располагались на значительном удалении от границы (150–200 км). Исходные районы для наступления занимались в ночь накануне дня наступления.

Для укрепления веры союзного командования в то, что удар будет нанесен с севера, использовались самые разнообразные дезинформационные средства и приемы. Так, среди дипломатических работников нейтральных и дружественных фашистской Германии стран распространялось мнение о непреходящем значении идей А. Шлиффена (удар заходящим флангом), о том, что они никогда не устареют, и т.д. По телефонным линиям, которые, как было заведомо известно, использовались французами для подслушивания, велись «неосторожные» разговоры о сосредоточении немецких войск против Голландии и Бельгии. В ряде секретных документов, в том числе и особой важности, приводилась идея сосредоточения главных усилий немецких войск на северном стратегическом фланге. В таком же духе были составлены приказ о переходе немецко-фашистских войск в наступление, объявленный во всех частях за несколько часов до начала операции, и сводка о боевых действиях, опубликованная в печати и переданная по радио к исходу первого дня наступления. Из этих документов можно было сделать вывод, что немецко-фашистская армия наносит главный удар на север.

Поучительный пример применения военной хитрости продемонстрировал Роммель со своим африканским корпусом. Высадившись в Триполи, в конце марта 1941 года он нанес первые удары силами, едва достигавшими одной дивизии. Стремительными ночными маршами во фланг и в тыл англичан он разбил их передовые части, а затем, произведя демонстративный маневр на окружение, вынудил главные силы англичан капитулировать у Эль-Мекили. Внезапность наступления Роммеля еще более усилила эффект его ударов. За две недели он изгнал почти все английские войска из Киренаики. Эффект внезапности обеспечивался, кроме того, тем, что в Германии и немецкой армии принимались строжайшие меры к предотвращению утечки информации о замыслах и планах операций.

Изощренными были действия милитаристской Японии по скрытности и введению в заблуждение накануне развязывания войны в бассейне Тихого океана.

Вероломство японских милитаристов было хорошо известно еще задолго до Второй мировой войны. В 1904 году Япония, воспользовавшись рекомендацией американского военного теоретика Мэхэна начинать войну внезапным ударом по слабому месту противника, неожиданным для России нападением начала против нее войну. Столь же коварным было ее нападение на Китай в 1931 и 1937 годах.

Принимая окончательное решение о вступлении в войну в декабре 1941 года, тайный императорский совет Японии подтвердил, что военные действия должны начаться внезапно, без предварительного объявления войны.