Юрий Иванов-Милюхин - Чеченская рапсодия

• Название: Чеченская рапсодия
• Автор: Юрий Иванов-Милюхин
• Издательство: Крылов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9717-0413-3

На Кавказской оборонительной линии стоят казачьи сотни. Вместе с регулярными войсками терцы не только охраняют свои станицы и поселения русских крестьян, но и совершают походы в глубь территории горцев, для защиты местного населения от кровожадных мюридов Шамиля. Все трое сыновей Даргана Дарганова, атамана Стодеревского юрта, принимают участие в битвах. Из Парижа на поиски драгоценностей, принадлежащих народу Франции, отправляется кавалер Буало де Ростиньяк. Путь Буало лежит в Россию, на Кавказ — именно туда ведут следы завладевшего сокровищами терского казака Даргана и его жены-парижанки. Но причудливые русские обычаи и суровые чеченские нравы ставят множество опасных ловушек на пути отважного шевалье.

---

— Батяка, абреков поболе десятка, — крикнул он.

— Где ты был? — отбивая чеченскую саблю, оскалился на него Дарган.

— Мамука послала в дальнюю комнату, где спальня сестер.

— Отсиживался там, гвардеец?

— В то окно никто не полез. Тебе помочь?

— Сам управлюсь!

Осознавая, что Софьюшка решила сберечь жизнь ученого сына, Дарган чертыхнулся в душе, затем с силой закрутил перед чеченцем знаменитый стальной круг. Прижав противника к стене, он молниеносным движением полоснул его по низу живота и, не обернувшись на сломавшуюся пополам фигуру, отошел на середину спальни.

— Беги к матери в горницу, она там с твоими сестрами, — устало добавил он.

— Понял, батяка, — и Захарка моментально исчез.

Покачавшись на одном месте, Дарган захватил пальцами широкий рукав рубашки и взялся смахивать обильный пот, слепивший глаза. Во всем его теле ощущалось непривычное чувство усталости. Сестры по-прежнему нигде не было видно, не подавала она и голоса. Казак решил, что Маланья спряталась где-то в доме, и хотел было опереться о спинку кровати, но в эту ночь об отдыхе можно было только мечтать. Не успел он управиться с едкой влагой, заливавшей глазные яблоки, и унять дрожь возбуждения, как сзади послышался неясный шум.

Сотник крутнулся волчком, стараясь рассмотреть новых бандитов, проникших в спальню, увидел крашеные бороды и подумал, что ученый сын с подсчетами малость напутал. Чеченцы лезли в хату тараканами на хлебные крошки. Засверкали турецкие сабли, загорелись выпученные от бешенства глаза, абреки затанцевали на месте, не зная, в каком направлении бежать дальше.

В следующий момент со стороны улицы донесся залихватский посвист, перебиваемый стегающими звуками выстрелов. Даргану стало ясно, что станичники успели собраться и окружить усадьбу со всех сторон. В голове его пронеслась мысль о том, что теперь деваться разбойникам некуда, кроме как лезть только в хату. Между тем, заметив сотника, бандиты бросились в тот угол, в котором на полу возвышалась темная куча чего-то похожего на тряпье, один из них подхватил ее на руки и прижал к груди. Дарган понял, что это его сестра, но живая или мертвая, угадать было невозможно.

Он дернулся в том направлении, на ходу заворачивая за спину руку с шашкой.

— Не подходи ко мне, я зарежу ее, — раздался визгливый крик, принудивший казака брезгливо поморщиться. — Убирайся в хату, мы уйдем, а женщину оставим здесь.

— Куда вы пойдете, если станичники уж весь курень обложили? — выскакивая на середину комнаты, оскалился Дарган. — Бросайте оружие и сдавайтесь, иначе порубим всех до единого.

— Мы уйдем, — заблажил абрек, по виду старший над остальными. — В твоем доме мы знаем все ходы и выходы.

Дарган только головой качнул, он даже не подозревал подобной осведомленности врагов. К чеченцу примкнули его соплеменники, заклацали белыми зубами, словно попавшая в засаду стая бирюков. Женщина в объятиях разбойника по-прежнему не подавала признаков жизни.

— Маланья, — позвал Дарган, не получил ответа и, почуяв неладное, снова окликнул сестру по имени. — Маланья, ты живая? Сестра, почему ты молчишь?

— Она потеряла сознание, — закричал абрек, словно к его горлу тоже приставили кинжал. — Клянусь, если мы вырвемся отсюда, твоя сестра останется жить.

Казак не знал, что ему делать. то ли бросаться с шашкой на абреков, столпившихся в углу помещения, то ли ради сохранения жизни родной сестры выйти в горницу и подождать, пока бандиты выберутся из хаты. Вряд ли им удастся вырваться из кольца станичников, хотя ночная мгла кого-то сможет и укрыть. Но где гарантия, что они говорят правду и не тронут Маланью. Не впервой было мусульманам обманывать иноверцев, в ту же очередь называя их неверными.?

Пока Дарган рассуждал, что же предпринять, в окне показалась лохматая шевелюра казака в одной нательной рубашке.

— Дарган, где ты там, — окликнул его родной голос. — Эй, братка, отзовись, иначе мы пошлем в распыл всех захваченных в полон разбойников.

— Здесь я, Савелий, — сотник перевел дыхание и опустил шашку. — Залезай сюда, начнем уговаривать немирных отпустить нашу сестру подобру-поздорову.

— А может, они на мену согласятся? — присоединился к разговору хорунжий Черноус. — У наших ног с пяток дагестанцев кувыркаются, со снежных вершин спустились, шерстью по самые уши заросли.

— Не знаю, согласятся или как, только Маланья на призыв не отвечает.

— Если что, тогда разговор короткий…

Савелий запрыгнул на подоконник, перекинул ноги в спальню, за ним показалась треугольная фигура Черноуса, облаченная в черкеску, следом, отдуваясь медведем, перевалился старый Федул, за ним друг Гонтарь. В дверь забарабанили десятки кулаков, под стеной кто-то запалил смоляной факел и просунул его в окно.

Дарган хотел было пойти навстречу друзьям, как вдруг увидел безжизненное лицо Маланьи. Сестра висела на руках у абрека, раскинув в стороны руки, зрачки ее закатились, из открытого рта вывалился белый язык. Терзавшие душу сомнения о том, что она потеряла сознание, испарились. Маланья была мертва. Наверное, ее убили еще до того, как в помещение ворвалась вторая стая разбойников. А может, блаживший от ужаса абрек сначала проткнул женщину кинжалом, а потом загородился ее телом как щитом. Но это уже не играло роли.

Одним прыжком Дарган перескочил помещение, вздернул шашку и увидел перед собой бородатые лица, перекошенные страхом и злобой. Несколько бандитов не успели вовремя покинуть подворье станичника и надеялись на то, что русские в который раз отпустят их на свободу, не истребовав даже выкупа. Но теперь они поняли, что просчитались. В свете нестойкого пламени факела они прочли на лице Даргана свой окончательный приговор. Казак давно перенял у горцев не только форму одежды, но и многие обычаи. Тонкие ноздри раздувались от жажды кровной мести.

— Дарган, опомнись, — успел крикнуть хорунжий Черноус. — Может, Маланья еще живая!

В проеме двери показался Панкрат, за ним из горницы прибежал Захарка, и наконец между сыновьями в спальню протиснулась Софьюшка со шпагой в руках.

— Батяка, абреков надо брать в полон, — подался вперед Панкрат. — Нам Петрашку от чеченцев еще выручать.

— Не тронь их, батяка, — заблажил и Захарка. — У Мусы наш младший брат…

Но Дарган не слышал этих призывов, они не в силах были пробить его чувства ненависти к бандитам с большой дороги, не щадившим в станицах ни малых, ни старых. Сотник воздел шашку и полоснул ею по сбитому пласту человеческих тел, пытавшихся загородиться друг другом. Затем еще раз и еще.

— Дарган!.. — Софьюшка попыталась образумить мужа, она крепко пристукнула разутой ногой по полу. — Месье Д'Арган, шан зэ-ли-зэ…Мой муж, вы не правы!

Но Дарган и подоспевший к нему брат Савелий рубили и рубили, они опускали клинки с плеча, с тягучей сладостью, до тех пор, пока по стенам спальни не расползлась безжизненная масса рваной плоти, забрызгавшая все вокруг потоками крови. И не было силы, которая смогла бы остановить братьев от совершения возмездия, наконец-то настигшего непрошеных гостей.

Когда с абреками было покончено, Дарган вырвал из месива человеческих тел Маланью, положил ее на середину комнаты и заглянул в белое лицо, заляпанное темными сгустками. Оно было спокойным, лишь зрачки успели подернуться серой пленкой. Он подсунул под ее волосы подушку, валявшуюся на полу. Подбородок сестры вздернулся вверх, обнажив резаную рану на горле, из которой со сляканием вытолкнулся клубок загустевшей крови.

— Будто какую овцу, — ни к кому не обращаясь, обронил казак, не в силах унять бурное дыхание. — Словно перед ними не люди, а… животные.

Вокруг стояла напряженная тишина, лишь на подворье раздавались проклятья абреков, сложивших оружие, да резкие окрики охранявших их станичников. Из горницы в спальню со свечами в руках вошли девки, Аннушка с Марией, и сразу рванулись к матери, застывшей на одном месте. За их спинами мелькнула встревоженная Аленушка с ребенком на руках, за ее ночную рубашку держался старшенький Александр.

— Больше среди нас потерь никаких? — обозрев семью слепым взором, спросил Дарган.

— Все живы, батяка, вот только Маланью жалко, — ответил за всех Панкрат. — И ранения пустяковые, абреки не смогли нас одолеть.

— И не одолеют, — поднимаясь во весь рост, Дарган стянул губы в белую нитку. — Видать, чеченцы доселе не понимают, что зло порождает зло.