Клаудио НАРАНХО - ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ

• Название: ХАРАКТЕР И НЕВРОЗ
• Автор: Клаудио НАРАНХО
• Издательство: Gatewaays/IDHHB, Inc. Pablishers
• Жанр: Психология
• Год: 1994
• ISBN: 985-6307-24-4, 5-86072-089-0

Данное исследование латиноамериканского ученого существенно дополняет существующую психоаналитическую и психологическую литературу. На основе идей Карла Юнга, Карен Хорни, в сотрудничестве с Кеттелом, Шелдоном, Перлзом и рядом суфийских учителей, таких как Идрис Шах, Оскар Ичазо и других, Клаудио Наранхо разработал оригинальную концепцию психологической типологии человека, строя ее с учетом характерологических черт личности на базе современной психотерапии.

Книга является важной вехой на пути построения новой психотерапии и предназначена для широкого круга читателей, интересующихся современными разработками в данной области.

---

Я думаю, тот факт, что Хорни была сама простота, уже говорит о ее тонкости и величии, лишенном напыщенности. Я рад видеть сегодня, что психоанализ в значительной степени преобразился относительно своих ранних воззрений и что имя Хорни стало вспоминаться все чаще, хотя и думаю, что подлинная ценность ее работ выявится позднее. Привлекая внимание к Хорни посвящением данной книги ее памяти, я хочу указать на ее имя не только в общем, но признать ту степень ее воздействия, которая спонтанно выявилась на страницах нижеследующего изложения. Но возвращаюсь к своей истории: наконец, в 1969 году, пришло то время, когда эмпирический искатель (experiential seeker) взял верх во мне над интеллектуальным исследователем (intellectual investigator).

Поскольку я был готов к своему жизненному паломничеству (pilgrimage), то намеревался выразить свой предшествующий опыт странника в форме различных книг [9], но совершенно не чувствовал готовности делать какие-либо утверждения относительно личностной типологии. Мой поиск в этой области казался мне носящим предварительный характер.

Полагаю, что мои читатели немало удивятся, если я скажу по этому поводу, что, несмотря на обширный вышеизложенный curriculum (профессиональное досье), главное влияние на эту книгу пришло вовсе не от источников, которые я упомянул. Как ни странно, оно возникло с самой неожиданной (и для меня в первую очередь) стороны: от человека, который первым привлек мое внимание к суфийскому наставничеству и чьим практическим руководством я стал интересоваться настолько, чтобы оставить свою академическую жизнь позади - похоже, навсегда.

Как и многие другие, кто оказывался под глубоким впечатлением от духовного наследия Гурджиева, я был разочарован масштабами развития постгурджиевской школы. В своих поисках я обратился к суфизму и с этой целью вошел в группу под руководством Идриса Шаха. К тому времени мои земляки из Чили пригласили меня на встречу с духовным учителем, глубоко погруженным в источники так называемого «эзотерического христианства», которое Гурджиев называл «Четвертым Путем». Они написали мне о своих впечатлениях после встречи с Оскаром Ичазо и предложили мне встретиться с ним во время одного из моих посещений Чили. Так я и сделал и был весьма взволнован, обнаружив человека, который объявлял себя, как и Гурджиев, эмиссаром особой школы, которую я непроизвольно искал все эти последние годы, школы, о которой упоминал Гурджиев в конце своей книги «Встречи с замечательными людьми» и писал Рой Давидсон в своем путевом отчете после визита в общину Сармун (Sarmoun) на Гиндукуше [10]. Я храню для событийной автобиографии историю своего частного ученичества, здесь же скажу лишь то, что имеет отношение к теме данной книги: во время серии открытых лекций, спонсированных чилийской Психологической ассоциацией, а впоследствии поддержанных моим другом и бывшим супервизором Гектором Фернандесом, я услышал, как Ичазо представляет свой взгляд на личность, взгляд, показавшийся мне совпадавшим с гурджиевским, но выходившим за его пределы в части, касавшейся деталей и подробностей.

Во время этих лекций, тему которых он обозначил как «протоанализ», Ичазо согласился с просьбой д-ра Фернандеса дать нам практическую демонстрацию своего метода. В течение нескольких минут Ичазо интервьюировал пациентов д-ра Фернандеса, после чего давал настолько точный и подробный отчет, что мы все оказались под глубоким впечатлением, хотя и не могли до конца понять переходы от ичазовских кратких вопросов к клиентам к его тщательно проработанным восприятиям клинической картины. Сейчас мне кажется, что, если бы мой контакт с Ичазо прервался в тот момент, я никогда бы не научился делать то же самое путем заострения характерологической интуиции, выделяющей информацию о характере. Я обнаружил в себе эту способность годом позже главным образом в форме спонтанного сопутствующего продукта во время глубокого трансформирующего опыта, которому я подвергся, когда вновь приехал в Чили для длительного тренинга (retreat) под руководством Ичазо в Арике [11].

Хотя в курсе, проведенном в Арике во второй половине 1970 года, дальнейших разработок теории не последовало, само близкое знание более чем сорока сотоварищей было убедительным вкладом в последующие глубоко преобразующие уединенные тренинги, во время которых я внезапно осознал, что способен видеть личностную структуру других участников наподобие того, как хороший карикатурист мгновенно подмечает сущностные черты в физическом облике того или иного человека. Этой разбуженностью «клинического глаза» я был обязан всему тому, чему оказался способен научиться относительно типов личности и личности вообще и интеллектуальному опыту всевозрастающего сращивания получаемой мной информации по данному вопросу. Могу сказать, что энеаграммы Сармуни [12] действовали в моем мозгу как магнит, сводя вместе частицы психологических знаний и сведений до тех пор, пока, еще будучи разъединенными, они не оказывались в каталитическом факторном поле энеаграмм, заставлявших относительный хаос поступающей информации преобразовываться во вполне определенный паттерн [13].

Когда время моего первого «Арика-странствия» дало свои плоды и пришло другое время интенсивной беспорядочной комбинации психотерапии, обучения и духовного наставничества, которое началось для меня в 1971 году, то было совершенно естественно, что я искал интеграции своих ранних открытий с последовавшим обучением. В контексте того, что можно было бы назвать группой медитации и психотерапии, я имел возможность обнаружить, как центральные идеи протоанализа и в особенности его девятимерная характерология послужили первой отправной точкой спонтанной кристаллизации более ранних представлений и отправной точкой для постепенного разворачивания ассоциаций между моими текущими наблюдениями (в свете протоанализа) и стандартными (типовыми) классическими наблюдениями, поставляемыми психологической литературой [14].

Позже сама работа с группой, ставшей костяком вновь созданного в Калифорнии SAT Institute, дала возможность более продолжительного исследования как в изучении характера, так и в наведении мостов между «Четвертым Путем» и академической психологией. В условиях полной конфиденциальности, в которой эти психологические идеи были представлены Ичазо после начала моего с ним сотрудничества, я также сделал секретность условием для допуска в группу, которую я вел в семидесятые годы. Не ограничиваясь устным соглашением, я ввел подписание каждым участником письменного контракта, одним из пунктов которого было обязательство не разглашать некоторые из идей и духовных практик, получаемых на этапе обучения в SAT. К концу семидесятых, однако, некоторые из тех, кто давал обязательство хранить данное учение в тайне и использовать в своей работе только имплицитным образом, начали предлагать «Курсы энеаграмм» сначала в Беркли, а затем и в других аудиториях.

[…]

С появлением личностных энеаграмм и воркшопов по протоанализу на широкой публике я возобновил свои преподавательские мероприятия, одновременно совершенствуя применение идей, представленных Ичазо, не только в отношении аналитических вопросов, но и касающихся модификации уровней поведения. На протяжении всех последующих лет я получал все большее подтверждение эффективности этого традиционного подхода, а именно, интерпретации, предлагаемые «Четвертым Путем», всякий раз оказывались центральными для людей каждого характерологического типа. В тоже самое время я не хочу игнорировать то, что сам процесс помогающего инсайта является искусством, - проявлением профессионального артистизма, когда интуитивный психотерапевт или проводник (guide) говорит не из книг, а из непосредственного наблюдения за отклонением (заблуждением, умопомрачением = aberration). Этот процесс инсайта - конечно, не тот, что приносит ярлык или даже знание чего-то специфического относительно психики того или иного человека, но тот, который свидетельствует о знании чего-то РЕАЛЬНОГО, что означает знать наилучшим образом в данный момент и в определенном отношении оставаться связанным со всем остальным знанием. Однако, когда мы имеем дело с конкретным индивидом, то обнаруживаем на переднем плане характерные аспекты личности среди универсально работающей структуры. Традиционное утверждение, что распознание доминирующей страсти несет в себе огромную терапевтическую силу, отозвалось в моем опыте, из которого следует, что, в то время как взаимоисключающие интерпретации могут оказаться одинаково верными, ОСОБЕННО важно обратить внимание и учесть интерпретации, ориентированные сообразно восприятию доминирующей страсти и управляющей фиксации.

В то время как Гурджиев работал над проблемой инсайта, а Ичазо занимался диагнозом авторитарности, я в своей работе все больше концентрировался на вопросах помощи процессу самодиагностики, опираясь на поддержку типологии. Работая над текстом девяти глав, составляющих основной корпус этой книги, я имплицитно воспринимал их, среди прочего, как основу для самодиагностики и принимал как само собой разумеющееся, что уже самовосприятие, вытекающее из такого перемежающего распознавания, содержит в себе терапевтический эффект.