Сергей Пономаренко - Ведьмин пасьянс

• Название: Ведьмин пасьянс
• Автор: Сергей Пономаренко
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-343-955-6, 978-5-9910-0423-7

Столичная журналистка становится свидетельницей трагических событий в селе на Полесье, куда приехала собирать материал об оборотнях — вовкулаках. Со времен Киевской Руси эту местность связывали с оборотнями; сохранились также легенды о воинах-волках и о проклятии, наложенном князем-вовкулакой на жителей этого села. Журналистка подозревает, что и ее любимый, служивший в Афганистане в спецподразделении «Волки», тоже из их числа…

---

— Не совсем поняла — поясните.

— Хотя я атеист, — учитель слегка приподнялся, словно представляясь, и шутливо склонил голову, — но в существование Иисуса Христа верю. Но в какого Христа! Верю, что была незаурядная историческая личность, которая выступила с гуманистической проповедью во спасение человечества, за что и пострадала. Так и с оборотнями. Верю, что человек, в силу тсх или иных причин, может уподобиться зверю, в нем одновременно будет жить и человек, и зверь, проявляться та или иная личина. Но для этого ему не надо полностью принимать облик зверя — думаю, это невозможно, — а только приобрести те или иные черты.

— Интересное вы провели сравнение — оно, по-моему, не к месту… Утверждая, что оборотни существуют, вы в итоге сами признали, что это невозможно. Что касается наличия звериного в человеке, то это довольно часто случается и не обязательно эти черты волчьи. Я считаю, что волк — благородное животное, который убивает, чтобы выжить, а человек-зверь убивает, давая волю низменным чувствам или из корысти.

— Вы что-нибудь слышали о воинах-волках?

— Нет, не слышала.

— Не так много летописных исторических памятников дошло до нас из глубокой старины. Но в одном из них, «Слове о полку Игореве», упоминается, что в древности князь Всеслав Полоцкий по прозвищу Чаривнык имел некое подобие княжеской гвардии, и состояла она из воинов-волков. А известен этот князь тем, что был оборотнем, мог в волка обратиться… Вот со времен этого князя-чародея и его дружины нашу местность тесно связывают с оборотничеством. Воины-волки проходили, как сейчас говорят, специальную физическую подготовку с раннего детства. Княжеские тиуны отбирали для службы детей именно в этой местности, здесь же стояла небольшая деревянная крепость, в которой они жили, овладевая мастерством. Существует предание о том, что в пятнадцать лет они должны были выдержать первое испытание — вооруженные только палкой, войти в ограду, где содержали волка, и усмирить его. Представьте себе подростка, в одной рубахе, с дубинкой, вышедшего против лесного жестокого зверя! Даже сейчас волки поражают своими размерами, но тогда они были значительно крупнее… В этой борьбе с волком, которая могла иметь непредсказуемый исход, подростки получали укусы, рваные раны.

— Вы хотите сказать…

— Да. Возможно, эти укусы как-то влияли на них, это приводило к тому, что в дальнейшем они олицетворяли себя с волками, носили поверх доспехов волчью шкуру. В том же литературном памятнике рассказывается, как князь Всеслав Полоцкий, превратившись в волка, за сутки добежал до дальнего княжества Тмутаракань.

— Спасибо, эту легенду я записала, ну а в наше время какие были случаи оборотничества?

— Вроде того, как напал волк на человека, а тот еле отбился и поранил волку лапу? А потом видит — у соседа рука раненая… Вот таких историй, превращающихся в сказки, здесь не было. Другие были.

— Расскажите.

— Были случаи нападения волка на людей. Так вот, тех, кого покусал волк, изгоняли из деревни. Они уходили и больше не возвращались.

— И это все?

— Все. Очень неуютно себя чувствовали те люди, которые были в плохих отношениях с покусанными волком. Бывало, они пропадали…

— Что ж, очень интересно, но как математик по образованию, а теперь журналист, я хочу получить доказательства: имена, фамилии, даты.

— Это, знаете, очень опасно…

— Я не боюсь…

— Не для вас, а для них. Пока это существует на уровне слухов, когда одна бабка, оглядываясь, передает другой, а та дальше, то одни посмеются, а другие примут всерьез. Так вот, ко второй категории принадлежит большинство местных жителей. А если об этом пропечатают в прессе, а у нас еще сохранился менталитет советских времен — безоговорочно верить тому, что печатают в газетах, то этот сонный, Богом забытый край забурлит. Люди с неустойчивой психикой начнут рассказывать о своих видениях, наделяя их реальными чертами, требовать принятия экстренных мер. И тогда возможны трагедии…

— Не волнуйтесь — я изменю имена, фамилии, не буду приводить точное название местности. Просто мне нужен местный колорит.

— Вы же не верите в оборотничество — сами признались! Зачем писать о том, во что не верите? Для вас это фантастика, для местных жителей — будни. Хотите сочинять фантастику — напрягите фантазию. А для местного колорита поживописнее распишите подробности: покосившиеся древние «хатки», испуганные люди, прячущие глаза, и СТРАХ, вылезающий из лесной чащи с наступлением темноты.

— О страхе, охватывающем людей в ночную пору, я уже слышала от Николая Николаевича. Может, расскажете мне об этом более подробно? И еще такое странное название села — Страхолесье. Откуда оно?

— А что о нем рассказывать? Вы ведь ночуете здесь — вот что увидите, то и опишите.

— Вы хотите меня запугать?

— Нет, я хочу вас предупредить.

Послышался звук подъехавшего автомобиля, и через мгновение в класс вошел Николай Николаевич.

— Вдова ждет, — произнес он с порога. — Поехали, а то у меня сегодня еще дел невпроворот. Иван Леонтьевич удовлетворил ваше журналистское любопытство?

— Только общие фразы. Немногословный у вас учитель. Прошу его познакомить меня с оборотнем, а он начинает философствовать: что да как.

— Чем Николай Николаевич вам не подходит? Вы его только разговорите — он многое сможет рассказать! — Учитель иронически улыбнулся.

— Вот как — Николай Николаевич? — Иванна повернулась к своему провожатому. — Вот и расскажите, что надо сделать, чтобы превратиться в волка? Луна, осиновый пень, нож — это в самом деле необходимо?

— Иван Леонтьевич пошутил, представив меня специалистом по оборотням. Он большой шутник!

— Отвечу за Николая Николаевича: по поверью оборотень должен в полнолуние три раза перевернуться через осиновый пень. Прошлой ночью закончился период, который у нас называется «пидповно», то есть перед полнолунием, он считается очень благоприятным. В это время желательно начинать важные дела, например строительство дома, тогда будет сопутствовать удача. Но этой ночью уже полнолуние входит в силу — возможно, увидите что-нибудь необычное.

— Спасибо, однако…

— Иванна, поедемте. Вижу, вы Ивана Леонтьевича развеселили своими вопросами. Я вас устрою у вдовы, а там будете ходить по селу, благо оно совсем небольшое, и задавать вопросы, какие только взбредут в голову, — взмолился Николай Николаевич. — А у меня на сегодня еще работы непочатый край.

Вдова Шабалкина жила на самом краю села. Была она женщиной неопределенного возраста, с равным успехом ей можно было дать и сорок, и все семьдесят лет. Она закуталась в цветной шерстяной платок мрачной расцветки, он был надвинут на лоб, а снизу прикрывал лицо чуть ли не до носа, острого и длинного. Голос у нее был глухой и дребезжал, как чайный сервиз во время перевозки. Попытка разговорить ее закончилась для Иванны неудачно.

— Тебя определили на ночлег за пятерку? Вот и ночуй себе спокойно, а нечего лясы точить, — мгновенно ополчилась на нее вдова. — От слов денег не прибавится, а нервы сильно попортются.

— Вы не волнуйтесь — если что-нибудь интересное расскажете про оборотней, я вам заплачу. Мне редакция на это выделила деньги. — Здесь Иванна покривила душой: никаких денег ей не выделили, даже командировочные пообещали выдать лишь в невообразимом будущем, о не объяснили, как она узнает, что оно настало.

— Про оборотней? Что я, дура какая? — взвизгнула вдова, оборотилась спиной к постоялице и стала молчаливой, как стена.

Не отвечая на расспросы Иванны, зародила у той подозрение — почему вдруг она так отреагировала? Может, его боится? Интересно узнать — чего именно?

Укутанная во все темное с ног до головы, с бледным, пергаментным лицом, вдова Шабалкина походила на монашку. Была она не высокая и не низкая, не толстая и не худая, и невозможно было определить возраст по ее облику.

Все зависело от того, что она в данный момент делала: занималась хозяйством — движения ловкие, сильные, уверенной в себе женщины; начинала говорить — слышался глухой дребезжащий старческий голос, с одышкой, ахами и вздохами, да и сама она сразу принимала позу смертельно уставшей от всего — от жизни — женщины. Двойственным было ее поведение, двойственность ощущалась и в ее словах.

Когда Николай Николаевич, посчитав, что его миссия а сегодня выполнена, покинул дом вдовы, Иванна вновь принялась расспрашивать хозяйку.

— Прошу прощения, а как вас по имени-отчеству называть? Меня зовут Иванна.

— Ась? Не расслышала я. Чего ты говоришь?

— Меня зовут Иванна. А вас как зовут?

— Ой, лишенько… Вдовой — так люди кличут.

— Это же не имя. Фамилию я знаю — Шабалкина. А имя-отчество как?

— Шабалкина — это не фамилия. Люди придумали… А мое имя Пелагея, только отвыкла я от него. Называй меня как все — вдовой.