Михаил Литов - Московский гость

• Название: Московский гость
• Автор: Михаил Литов
• Издательство: Принт Мастер
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 966-7387-42-9

Рукопись романа «Московский гость», прежде чем воплотиться в данную книгу, таинственным образом исчезала в редакциях разных журналов и издательств. Ответственные люди этих редакций лишь недоуменно разводили руками. А возрождалась рукопись уже не столько в силу вмешательства неведомых сил, сколько благодаря настойчивому труду ее автора. Впрочем, немало таинственных событий происходит и в самом романе.

---

Но вернемся к герою нашего повествования. Как безвинная жертва террора взбесившихся и взбунтовавшихся учеников и вассалов он, в силу высшей справедливости, присущей и Нию, независимо, впрочем, от его душевных наклонностей, сохранил некую частицу существования, которая терпеливо ждала во внебытийной безвестности своего часа и наконец напомнила о себе, сверх того, дала новую жизнь нашему герою, приведя его на пост беловодского градоначальника.

Высказав это соображение, Шишигин с торжеством взглянул на вдову, словно открыл важный закон становления разного рода политических карьеристов и плутов.

— А без того, чтобы становиться мэром, нельзя было? — с робкой улыбкой спросила Катюша.

— Готов допустить, что можно, но коль он все же стал мэром, значит в этом была либо некая необходимость, либо его личная воля.

Бедная вдова, у которой захватило дух от нарисованных рассказчиком фантасмагорий, в беспокойном человеческом неприятии тьмы и порождаемых ею чудовищ покачала головой.

— Но какой же во всем этом смысл?

— Да никакого, — рассмеялся писатель. — Ребята, смахнув многовековой сон, решили поразвлечься, восполнить, так сказать, пробелы в своем существовании… разве это само по себе не уважительная причина не только для молниеносного приобщения к благам цивилизации, но даже и для захвата власти? Что толку искать в этом какой-то особый смысл? И какой смысл во всем прочем? Во всем том, что кажется вам стабильным, вечным или просто привычным? Какой смысл в том, что мы сидим в этом убогом кафе и строим великолепные исторические догадки? И какой в том, что вы живете в роскошном особняке, принимаете гостей, вдыхаете дурманящие испарения и поедаете осетрину?

Вдова поежилась. К осетрине она больше не притрагивалась, что-то подсказывало ей, что лучше этого не делать. Но не упоминание о рыбе, которая стала, возможно, причиной разбойничьего набега Кики Моровой, заставило ее содрогнуться, а то, что Шишигин внезапно вынул из ее существования смысл, поднял его на свет в своей холеной руке и, насмешливо оглядев со всех сторон, во всеуслышание заявил, что это и не смысл вовсе, а сущий пустяк. А вдова так понимать свою жизнь — ни в физическом ее, ни в духовном аспекте — не то чтобы считала ниже своего достоинства, а просто не могла.

— А что же остальные… его, мэра, приспешники? — спросила она, нахмурившись. — Какие у вас догадки на их счет?

Шишигин улыбнулся на манер записного обольстителя.

— А вы сами не догадываетесь?

— Если бы я догадывалась, я бы… — начала вдова.

— Ну хорошо, хорошо, — писатель в успокоительном жесте выставил ладошки, — не буду больше держать вас в неведении и возьму на себя смелость высказать еще одно соображение… возможно, не блестящее, но наверняка заслуживающее внимания. — Он вдруг страшно округлил глаза и таинственно понизил голос: — Я думаю, я почти уверен… это они, его давние убийцы! Понимаете? Допустим, некогда они его заманили обманом в болото, или задушили, или воспользовались вообще неизвестным нам, простым смертным, способом убийства… Но ведь и они сгинули вместе с ним! Препроводили, как я уже говорил, в царство Ния, а тот и их загреб своими смертоносными ручищами. Это только гипотеза, повторяю, но зато какая! А ожил он — и они за ним. Знаете, это как паразиты на толстой шкуре большого животного, а то и под шкурой. Впиваются, проникают… и никакого от них избавления!

— Но как же он может…

— Это только допущение, гадание, версия! — торопливо и с напускной серьезностью перебил Шишигин.

— Хорошо, пусть допущение. Но как это можно — взять своими помощниками собственных убийц, врагов?

— Пожить-то хочется. Ему хочется, но и им тоже. А тут уж такая связка, понимаете ли, куда один, туда и другие… нерасторжимость! Существуют неслияно и нераздельно! А потом, это для вас подобная психология ни с чем не сообразна и словно бы неприемлема… как же, мол, в компании с собственными убийцами?.. Для него же это все как раз особой загадки не представляет, так, может быть, маленькое недоразумение, не более того. Хотя, конечно, из малого часто вырастает великое. Но он-то не ужасается и не содрогается. Сказывается богатейший жизненный опыт, на то он и живет… затрудняюсь даже и сказать, сколько он уже живет!

Вдова в растерянности развела руками и, с мольбой взглянув на Шишигина, едва слышно выговорила:

— Еще только об одном скажите… ну, тоже гипотетически… Они выглядят совсем как люди… а в действительности?

— Ах! — Шишигин преувеличено изобразил ужас. — Тут невозможно никакое лирическое отношение, поверьте! Лучше и не знать… я, положим, кое-что предполагаю, но выразить — это выше моих сил… и едва ли для ваших нервов! Это что-то уму непостижимое, не завидую тому, кто увидит!

Гадательный, но как-то очень уж ловко скроенный рассказ Шишигина никто, кроме вдовы Ознобкиной, не услышал, хотя многие поглядывали на одиноко ужинавшую пару со значением, и не только сновавшие вокруг официанты и появлявшийся время от времени в зале хозяин кафе. Смотрели на них — во все глаза, пожирая глазами! — и Греховников с Русланом, но с улицы, в щель между неплотно прикрытыми портьерами. Так слуги толпятся у окон и глазеют на веселящихся господ. Питирим Николаевич даже почернел лицом, сознавая свою унизительную бедность.

Дружба между писателем и юношей наладилась далеко не сразу после того, как Питирим Николаевич не допустил покушения Руслана на Кики Морову. Греховников в пику Катюше увез тогда парня из Кормленщикова, но сделал он это еще и потому, что и впрямь скорбел о Руслане, запутавшемся в сетях кровожадной вдовы. Между тем вырвать его из этих сетей было весьма нелегко, Руслан постоянно норовил побежать к Ознобкиной и вымолить у нее прощение за то, что не бросил камень в секретаршу мэра, поддавшись, по слабости характера, уговорам бог весть откуда и зачем вынырнувшего доброжелателя. Питирим Николаевич пытался воздействовать на мальчишку через его старуху мать, но та уже не имела на сына, прошедшего выучку в великосветской львицы, прежнего влияния, была в его глазах всего лишь высохшим бесполезным существом — ничто в сравнении с красивой пышнотелой вдовой. В какой-то момент Греховникову надоело возиться с неслухом, и он решил испробовать последнее средство, а если и оно не возымеет действия, то бросить свое душеспасительное занятие.

Руслан сильно угрожал побегом к вдове, а заметных попыток осуществить угрозу как раз не предпринимал, явно побаиваясь гнева женщины. И Питирим Николаевич как бы между прочим, разумеется скинувшись на редкость бывалым ловеласом, так что несколько даже и развязно, обронил, что его юному другу попросту неведомы тайны и

парадоксы любви, а потому он и заблуждается, потому и выглядит в этой истории простофилей, ослом, которого дурачит наглая и коварная бабенка. Неужели он верит, что вдова способна подарить ему хоть капельку любви, хотя бы только питать в отношении него добрые чувства? О, как он заблуждается! Будь он немного опытнее и искушеннее и бери он пример со старших, видавших виды товарищей, он знал бы, что никакая любовь между юнцом и женщиной, которая вдвое, если не втрое, старше его заведомо невозможна. Во всяком случае подобная любовь, или как там еще ее назвать, весьма и весьма проблематична и непременно должна находиться под подозрением. Если складывается такая пара, можно без колебаний сказать, что матерая бабища задумала использовать по уши влюбленного в нее мальчишку в своих корыстных целях. Доказательства этой истины Руслан найдет и в собственной истории. Какое, например, отношение к теплым, сердечным чувствам, к куртуазности и пасторальности, к делам амура имеет наказ вдовы ударить камнем по голове Кики Морову? Свидетельствует ли это повеление отправиться фактически на верную гибель, что вдова Ознобкина безумно любит своего мальчика и не может без него жить?

Эти доводы Руслану показались неотразимыми. Он был потрясен. В его незрелой душе свершился грандиозный переворот, в результате которого, правда, не образовалось ничего, кроме дикой пустоты, жаждавшей и вместе с тем боявшейся заполнения. А Питирим Николаевич так увлекся воспитанием этого случайно попавшего в его руки юноши, что даже подзабыл о своих зловещих врагах Плинтусе и Шишигине, врагах, надо сказать, и рода человеческого. И его пылкие чувства к вдове поугасли заодно с представлявшимся ему бесспорным угасанием любви к ней со стороны поддавшегося мужской муштре Руслана. Он вдруг почувствовал, что ему не хватает семьи, настоящей, а не бредовой, какая у него была в образе старой вздорной мамаши и сумасшедшего брата. Но он тут же решил, что жениться и зачинать детей для него дело уже непригожее, запоздалое, а вот Руслан и заменит ему сына и этому сыну он посвятит остаток своих дней. Так что на пике своих внезапно достигших безоблачности отношений с Русланом Питирим Николаевич уже вполне купался в блаженстве, видя, что его приемный сын прислушивается к его мнению, ловит каждое его слово, верит ему и больше не порывается убежать к вдове.