Руслан Скрынников - Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века

• Название: Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века
• Автор: Руслан Скрынников
• Издательство: Издательство Ленинградского университета
• Жанр: История
• Год: 1985

В монографии впервые в исторической науке дается целостная картина политической борьбы, развернувшейся в Русском государстве в преддверии гражданской войны и на начальном ее этапе (1603–1605 гг.). Автор уточняет историю этой войны на основе новых источников, определяет соотношение элементов крестьянской войны и казацких движений. В книге приводятся обширные биографические сведения о Б. Годунове, Г. Отрепьеве и других исторических деятелях начала XVII века.

Книга рассчитана на научных работников и преподавателей истории, всех интересующихся отечественной историей.

---

Совсем иным было отношение помещиков к выходу «прожиточных» крестьян, имевших хлебные запасы, скот и прочее имущество. Материалы, выявленные В. И. Корецким, подтверждают это с полной очевидностью.[12]

Десятилетняя практика заповедных и урочных лет приучила помещиков рассматривать своих крестьян как крепостных. Для мелкопоместного сына боярского потеря нескольких крестьян равнозначна была разорению. Неудивительно, что уездные помещики отказывались повиноваться правительственным распоряжениям, силой удерживали у себя крестьян, отбирали у них «животы» и хлеб. Жалобы на насилия, поступавшие со всех сторон, побудили правительство пополнить указ 1602 г. новыми пунктами. «А из-за которых людей, — гласил закон, — учнут крестьян отказывати, и те б люди (помещики. — Р.С.) крестьян из-за себя выпускали со всеми их животы, безо всякие зацепки, и во крестьянской бы возке промеж всех людей боев и грабежей не было и силно бы дети боярские крестьян за собой не держали и продаж им ни которых не делали; а кто учнет крестьян грабити и из-за себя не выпускати, и тем от нас быт и в великой опале».[13]

Столкновения из-за крестьян приводили к распрям и даже «боям» между землевладельцами. В указе 1602 г. царь Борис строго предписывал местной администрации беречь «того накрепко, чтобы во крестьянском отказе и в вывозке ни у кого ни с кем зацепок и задороз и боев не было».[14] Однако старания властей ни к чему не привели. Судьи Поместного приказа в Уложении о крестьянах 1607 г. признали, что восстановление Юрьева дня при Годунове повлекло за собой «великие разпри и насилия, Многим разорения и убивства смертные».[15]

Меры Годунова могли приглушить социальные противоречия в деревне, отсрочить взрыв, если бы их проводили последовательно, на протяжении ряда лет. Некоторые чиновничьи группы и отдельные прослойки уездного дворянства сумели извлечь выгоды из указов о крестьянском выходе. Но в массе своей низшее дворянство решительно отвергло политику уступок крестьянам. В 1603 г. указ о частичном возобновлении крестьянского выхода не получил нового подтверждения.

Провинциальные дворяне с крайним негодованием отзывались о последствиях временного восстановления Юрьева дня при Годунове. Наиболее резкое выражение эта оценка получила в Бельской летописи, составленной в среде уездных служилых людей в 30-х годах XVII в. Когда Борис Годунов во второй раз дал крестьянам «волю» и разрешил им выход, повествует летописец, он «скорил» городовых дворян и детей боярских, «и межу их учинилась междуусобная кровопролитие, и тяжбы о том меж ими велики зело стали, и от того у служилых людей поместья и вотчины оскудели и сами служилые люди стали в великой скудости и межу себя в ненависти».[16]

Политика Годунова не удовлетворила феодально зависимое крестьянство и одновременно внесла раздор в ряды господствующих классов. Возобновление «выхода» пробудило среди закрепощенных крестьян надежду на то, что они смогут вернуть утраченную волю с помощью «доброго» царя. Запрет переходов в 1603 г. вызвал их глубокое разочарование. У мелких дворян, разоренных трехлетним голодом, были свои причины негодовать на «земскую» выборную династию. Политика восстановления Юрьева дня грубо попирала их материальные интересы. Столкновения из-за крестьян грозили расколоть низшее дворянство, составлявшее самую многочисленную прослойку господствующего класса.

Недовольство уездных детей боярских явилось одним из важных факторов кризиса, приведшего к гражданской войне в России в начале XVII в.

Глава 4 Боевые холопы

Своеобразие классовой структуры в конце XVI — начале XVII в. заключалось в том, что процесс формирования феодального сословия носил незавершенный характер. Превращение сословных барьеров в непроницаемую скорлупу было еще делом будущего, а пока же низшее поместное дворянство плотно смыкалось с некоторыми другими служилыми группами, включая несвободных военных послужильцев. В период образования единого государства масса «слуг под дворским», обитавшая на великокняжеском дворе в невольном (холопском) состоянии, влилась в состав феодального дворянства. Фонды конфискованных боярских земель, составившие основу поместной системы, не соответствовали численности московских служилых людей, получивших право на поместье. Ввиду этого власти стали наделять поместьями не только великокняжеских послужильцев, но и «боярских людей» — боевых холопов из распущенных боярских свит. Позже, в связи с составлением родословцев, дворяне были записаны в Бархатную книгу, а помещики из боярских холопов — в Поганую книгу.

В XVI в. наблюдалось повсеместное расширение фондов поместной земли. Но рост численности служилого сословия обгонял рост земельного фонда. Дворянские семьи разрастались, поместья дробились, и государство не успевало обеспечить всех «новиков» (так называли молодых детей боярских, начинавших службу) обработанными и населенными землями. В пору «великого разорения» 70–80-х годов XVI в. усилился процесс деклассирования феодальных землевладельцев. Множество мелких помещиков лишились своих земель и доходов. Для разоренного сына боярского, как и для «новика», не имевшего ни поместья, ни оружия, ни коня, единственной возможностью сохранить свою принадлежность к военному сословию оставалась служба в феодальной свите. Проведя реформу службы и обязав землевладельцев выставлять вооруженного всадника с каждых 100 четв. земли, власти вскоре узаконили практику поступления беспоместных служилых людей на «частную» военную службу в качестве кабальных слуг. Указ 1558 г. подтверждал законность всех служилых кабал на сыновей детей боярских старше 15 лет, не несших царской службы.[1] С помощью подобных мер казна пыталась переложить на состоятельных землевладельцев расходы по снаряжению в поход безземельных детей боярских, не имевших средств, чтобы подняться на государеву службу. Казенные расходы при этом резко сокращались. Помимо земельного обеспечения дворянин получал от казны не менее 5–6 руб. денежного жалованья. На боевого холопа казна выдавала его господину 1–2 руб.[2]

В среднем сумма долга кабального редко превышала 5–6 руб. Кабальные слуги из детей боярских могли получить более крупные суммы. Судебник 1550 г. воспретил составлять служилые кабалы на сумму свыше 15 руб. Комментируя Судебник, Б. А. Романов писал, что 15-рублевый максимум был введен, чтобы облегчить детям боярским дело вербовки военных холопов. По мнёнию Б. А. Романова, вербовке подлежали неустойчивые элементы из среды дворян — помещиков, вероятнее всего, из дворянской молодежи и «из забракованных при царском верстании переростков — сыновей детей боярских».[3]

И. И. Смирнов и А. А. Зимин не согласились с точкой зрения Б. А. Романова. И. И. Смирнов считал, что кабальный максимум, как и любая другая сумма долга в кабале, подразумевала «феодально зависимого работника, закрепощенного через кабалу».[4] Однако В. М. Панеях и Ю. Г. Алексеев подтвердили наблюдение Б. А. Романова. Дворянство, отметил В. М. Панеях, не было единственным источником вербовки военных слуг, но среди последних «наверняка было весьма немалое количество именно детей боярских».[5] Спрос на военных слуг, по мнению В. М. Панеяха, начал спадать после окончания Ливонской войны. Если в середине XVI в. положение мелких служилых людей еще не определилось, то к концу века, «после опричнины, мелкие и средние служилые люди обрели уже определенный социальный стандарт и в этот период исчезают основания искать сколько нибудь значительное число их представителей среди вновь закабаленных».[6]

Предположение В. М. Панеяха, будто слой кабальных слуг почти перестал пополняться выходцами из дворянского сословия, плохо согласуется с фактами. Середина XVI в. явилась периодом высшего экономического благополучия для феодальных землевладельцев. С началом «великого разорения» 70–80-х годов дворянское оскудение резко усилилось. Огромное число мелких поместий запустело. Их владельцы не могли более нести государеву службу. Они были подходящим контингентом для вербовки боевых слуг.

В середине 80-х годов в Москве произошли народные волнения, в которых участвовали мелкие служилые люди и боевые холопы.[7] В связи с этим власти в 1586 г. разработали Уложение о кабальных людях. Закон непосредственно затрагивал военное сословие, а потому получил отражение в Разрядных книгах. Разрядная запись гласила, что с 1 июля 1586 г. «начали кабалы имат на служивые люди и в книги записывать».[8] Запись подтверждает, что мелкопоместные дети боярские продолжали поступать на кабальную военную службу и после Ливонской войны. Смысл нового законодательства сводился к тому, что разоренные дворяне получили гарантию против вопиющих злоупотреблений, связанных с их переходом в боярские свиты.[9] Условием кабальной сделки, подлежавшей теперь обязательной регистрации в приказе, стало присутствие лица, давшего на себя кабалу. Если выяснялось, что кабала взята принудительно, сделка объявлялась недействительной.[10] Разрядная запись обнаруживает с полной очевидностью, какую прослойку в первую очередь имело ввиду новое законодательство о кабальных, разработанное в разгар волнений. Власти были напуганы участием в выступлениях военных послужильцев и старались успокоить недовольных.