Андрей Брестский - 100 пророчеств Распутина

• Название: 100 пророчеств Распутина
• Автор: Андрей Брестский
• Издательство: Современный литератор
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 985-14-1135-3

Жизнь этого человека — тайна. Он — праведник и грешник, целитель и шарлатан, пророк и выдумщик. И все же, кто он, Григорий Распутин? Приоткрыть завесу над тайной жизни этой неординарной личности поможет данная книга. Небезынтересно будет узнать и о пророчествах Распутина, касающихся царской семьи, России, человечества…

---

возились около него, но кровь не унималась. Федоров сказал мне, что он хочет попробовать последнее средство — это достать какую-то железу из морских свинок. Императрица стояла на коленях около кровати, ломая себе голову, что дальше предпринять. Вернувшись домой, я получила от нее записку с приказанием вызвать Григория Ефимовича. Он приехал во дворец и с родителями прошел к Алексею Николаевичу. Он, подойдя к кровати, перекрестил наследника, сказав родителям, что серьезного ничего нет и им нечего беспокоиться, повернулся и ушел. Кровотечение прекратилось. Государь на следующий день уехал в Ставку. Доктора говорили, что они совершенно не понимают, как это произошло».

Слово свидетелям.

Илидор (иеромонах, друг Распутина):

«Сила, в нем находящаяся, которую сам «старец» называл «электричеством», исходит из него не через руки, а преимущественно через его серые, резкие глаза. Этою «силою» он прямо-таки покоряет себе всякую слабую, впечатлительную душу.

Бонч-Бруевич В. Д. (публицист, ирторик, соратник В. И. Ленина):

«Мое внимание, прежде всего, обратили его глаза. Смотря сосредоточенно и прямо, глаза все время играли каким-то фосфорическим светом. Он все время точно нащупывал глазами слушателей, и иногда вдруг речь его замедлялась, он тянул слова, путался, как бы думал о чем-то другом, и вперялся неотступно в кого-либо в упор, смотря так несколько минут, и все почти нечленораздельно тянул слова. Потом вдруг спохватывался: «Что это я?» — смущался и торопливо старался перевести разговор. Я заметил, что именно упорное смотрение производит особое впечатление на присутствующих, особенно на женщин, которые ужасно смущались этого взгляда, беспокоились и потом сами робко взглядывали на Распутина».

Джанумова Е. (почитательница Г. Е. Распутина):

«Ну и глаза у него (у Распутина)! Они поразили меня. Они впиваются в вас, как будто сразу, до самого дна хотят прощупать, так настойчиво, проницательно смотрят, что даже как-то ne по себе делается. Долго выдержать его взгляд невозможно. Что-то тяжелое в нем есть, как будто материальное давление вы чувствуете, хотя глаза его часто светятся добротой, всегда с долей лукавства и в них много мягкости. Но какими жестокими они могут быть иногда, и как страшны в гневе. Когда он злится, лицо у него делается хищным, обостряются черты лица и кажутся такими резкими. Глаза темнеют, зрачки расширяются и кажутся окаймленными светлым ободком».

Симанович А. С. (делец, секретарь «старца»):

«Я неоднократно спрашивал Распутина, почему он не может совершенно излечить царя от пьянства. Он всегда ограничивался запретом алкоголя царю на 2–3 'недели, но не больше, чем на месяц. Распутин отвечал мне на это весьма неохотно или совсем уклонялся от ответа, что оставляло впечатление, что не в интересе Распутина было освободить царя совершенно от его недуга. Слабости царя Распутин умел использовать. Они давали ему возможность держать в руках всю царскую семью. Очень часто царь торговался с Распутиным: на какое время тот должен был запретить ему пить. Обычно Николай просил о сокращении срока. Когда Распутин назначал один месяц, государь старался сократить срок до двух недель. Запрет давался иногда в письменной форме, особенно тогда, когда царь отправлялся на более продолжительное время в Ставку».

СПОСОБНОСТЬ ФОРМИРОВАТЬ ЖЕЛАТЕЛЬНЫЕ СОБЫТИЯ (например, поступки людей), путем совершения магических операций.

Вот свидетельство Симановича А. С. (делец, секретарь «старца»):

«Распутин часто утверждал, что он владеет особой силой, при помощи которой он может всего достигнуть

и в опасные моменты даже спасти свою жизнь. Скептики этому не верили. В действительности Распутин обладал особой способностью, которую он называл своей «силой». Мне приходилось наблюдать, как эта «сила» у него проявляется и как он ее применял. Я не намерен давать объяснения этой «силы» и не могу сказать, был ли это гипноз или магнетизм. Я хочу только передать мои личные наблюдения и мне известные факты. Особенно показательны, мне кажется, мои наблюдения в этом отношении по делу Николая Николаевича. Распутину самому приходилось много страдать вследствие вражды Николая Николаевича. Отношения между обоими не всегда были плохими. Николай Николаевич сначала высказывал Распутину благожелательное отношение. Даже одно время он неоднократно исполнял просьбы Распутина об отмене высылки немецких подданных в Сибирь. Эти просьбы исходили от меня, и я пользовался Распутиным как посредником. В действительности большинство прошений о германских подданных исходило от царицы. Но она не считала возможным сама открыто выступить за германских подданных. На одно такое прошение я вдруг получил от великого князя следующий телеграфный ответ (Симанович был секретарем Распутина, и вся корреспонденция к нему проходила через руки Симановича): «Удовлетворено в последний раз. В случае присылки новых прошений вышлю в Сибирь». Я поспешил к Распутину, поднял большой шум и горько жаловался на угрозу главнокомандующего. Распутин улыбался. Он решил лично поехать в главную квартиру (в Ставку) и там с Верховным главнокомандующим выяснить это недоразумение. Он об этом телеграфировал Николаю Николаевичу, но через три часа получил очень определенный ответ: «Если приедешь, то велю тебя повесить». Ответ Николая Николаевича сильно задел Распутина. С тех пор он носил при себе мысль отомстить Николаю Николаевичу при первом случае.

При посещении в один из последующих дней мне бросилось в глаза странное поведение Распутина. Он ничего не ел, но все время пил мадеру. При этом он был молчалив, часто вскакивал, как будто ловил кого-то порывистыми движениями рук, грозил кулаком и выкрикивал: «Я ему покажу!»

Было ясно, что он собирается кому-то отомстить. Подобное поведение я уже замечал у него раньше. Злобно он все повторял: «Я с ним справлюсь, я ему докажу». Он находился в каком-то особенном состоянии и был погружен совсем в себя. Такое состояние продолжалось целый день. Вечером он отправился в сопровождении агента охранной полиции в баню и вернулся домой в 10 часов. Он имел очень утомленный вид и молчал. Мне было знакомо это состояние, и я не беспокоил его разговорами и даже распорядился, чтобы в этот вечер никого не принимать. Молча, ни на кого не смотря, Распутин прошел в свою рабочую комнату, написал что-то на записке, сложил ее и направился в свою спальню. Здесь он засунул записку под подушку и лег.

Как я уже говорил, и раньше приходилось наблюдать у Распутина такого рода, напоминающее колдовство, поведение. Так как он в таких случаях не желал, чтобы его беспокоили, то я не тревожил его в спальне. Распутин сейчас же уснул и спал без перерыва всю ночь. Однажды я спросил Распутина, какие это записки он кладет себе под подушку. Он ответил, что он записывает на записках свои желания, которые во время его сна исполняются. Это он мне говорил совсем серьезно: по-видимому, он верил в чудотворное действие записок и эта вера действительно очень заразительна. Распутин рассказывал, что в то время, когда он еще не умел писать, ему приходилось свои пожелания отмечать путем надрезов на палке, и таким образом он предотвратил много несчастий. После того как он научился писать, он уже не нуждался в палке, но прибегал к запискам.

На другой день он еще спал, когда я к нему пришел. Он вышел только спустя некоторое время, и я сразу заметил, что его вид был совсем другим, чем за день перед тем. Он был оживлен, благожелателен и любезен. В его руках находилась лежавшая ночью под его подушкой записка. Эту записку он растер своими пальцами, и, когда она превратилась в мелкие кусочки, он бросил ее. При этом он сказал мне с любезной улыбкой: «Симанович, ты можешь радоваться, моя сила победила». «Я тебя не понимаю», — ответил я. «Ну, так ты увидишь, что случится через 5 или 6 дней. Я поеду к папе и расскажу ему всю правду». «И твоя правда должна победить папу?» — спросил я. «Моя власть и правда будут царю известны через три дня, — ответил гордо Распутин. — Я должен ему только предсказать будущее». Он просил меня соединить его по телефону с Царским Селом. Соединение было дано немедленно, так как телефонная станция имела распоряжение Распутина соединять с царем всегда немедленно. Такое же распоряжение было отдано телеграфному ведомству, так что телеграммы Распутина всегда передавались первыми. «Чем занят папа?» — спросил Распутин. «Он занят со своими министрами», — последовал ответ. «Доложи ему, что у меня имеется божественное послание для него». Распутина соединили с царем. «Могу ли я приехать?» — «Пожалуйста. Я тоже хочу с тобой поговорить». Распутин поехал в Царское Село и был немедленно принят.

Как он мне потом рассказывал, разыгралась следующая сцена. Распутин обнял царя и прижал трижды свою щеку к его, как он привык делать с людьми, которые были ему симпатичны и приятны. Потом он рассказал царю, что ночью он имел божественное явление. Это явление передало ему, что царь получит после трех дней телеграмму от Верховного главнокомандующего, в которой будет сказано, что армия обеспечена продовольствием только на три дня. Распутин сел за стол, наполнил два стакана мадерой и велел царю пить из его стакана, между тем как он сам пил из царского. Потом он смешал остатки вина из обоих стаканов в стакан царя и велел ему выпить это вино. Когда царь этими мистическими приготовлениями был достаточно подготовлен, Распутин объявил, чтобы он не верил телеграмме великого князя, которая придет через три дня. Армия имеет достаточно продовольствия, Николай Николаевич желает только вызвать панику и беспорядки в армии и на родине, затем под предлогом недостатка в продовольствии начать наступление и, наконец, занять Петербург, заставить царя отказаться от престола. Николай был ошеломлен, так как он верил предсказаниям Распутина. «Что мне делать?» — спросил он опасливо. «Он хочет меня сослать в Сибирь, но я его отправлю на Кавказ», — ответил Распутин. Царь понял намек. Можно представить себе его потрясение, когда через три дня от Верховного главнокомандующего пришла телеграмма, которая сообщала, что армия снабжена хлебом только на три дня».