Генри Джеймс - Американец

• Название: Американец
• Автор: Генри Джеймс
• Издательство: Культ-Информ-Пресс
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-8392-0223-1

Роман «Американец» (1877) знакомит читателя с ранним периодом творчества Г. Джеймса. На пути его героев становится европейская сословная кастовость. Уж слишком не совпадают самый дух и строй жизни на разных континентах. И это несоответствие драматически сказывается на судьбах психологически тонкого романа о несостоявшейся любви.

---

— Секрет не мой, а мадам де Сентре, — ответил Ньюмен. — А заключается он в ее необычайном милосердии. Словом, о нем надо спросить у нее самой.

— Хорошо сказано! — воскликнула герцогиня. — Премило для начала. Как, Беллегард? Вы уже уводите месье?

— Я обязан выполнить свою роль, дорогой друг, — ответил маркиз, показывая рукой на других гостей.

— О, я знаю, какой вы усердный хозяин. Ну что ж, мое желание исполнилось, я познакомилась с месье. Он — умница! И пусть не возражает — так и есть. Прощайте!

Следуя за маркизом в другую комнату, Ньюмен спросил, чем знаменита эта герцогиня.

— Влиятельнейшая дама во Франции, — ответил Беллегард.

Затем он представил своего будущего зятя по меньшей мере двадцати персонам обоего пола, отбирая их, по-видимому, по тому, насколько в них проявлялся аристократизм. В одних случаях на лицах тех особ, с кем знакомили Ньюмена, было ясно написано, что они принадлежат к высшей касте, часто же он догадывался об этой принадлежности лишь благодаря кратким, но выразительным характеристикам, которые давал им хозяин дома. Среди его новых знакомцев были мужчины, как крупные и величавые, так и мелкие, суетливые, были дамы некрасивые, в пожелтевших кружевах и сомнительных драгоценностях, но встречались и прехорошенькие, чьи белоснежные плечи не прикрывали ни драгоценности, ни что-либо другое. Все свидетельствовали Ньюмену свой искренний интерес, все одаривали его улыбками и заверяли, что очень рады познакомиться, и каждый глядел на него с той мягкой твердостью людей из хорошего общества, которая дает понять, что руку вам протянут, но пальцы, сжимающие монету, не разожмут. Если маркиз, обходя комнаты, напоминал проводника с медведем, а все происходящее перекликалось с сюжетом сказки о Красавице и Чудовище, то следует заметить, что присутствующие, по-видимому, находили медведя вполне схожим с представителями человеческого рода. Самому Ньюмену казалось, что его знакомство с друзьями маркиза было обставлено «очень приятно», другого слова он подыскать не мог. Приятно было, что ему оказывали столько откровенного внимания, приятно было слышать из уст, над которыми красовались заботливо подстриженные усы, отточенные, приправленные юмором любезности, приятно было замечать, как умные француженки — а Ньюмену все они казались умными — поворачиваются спиной к партнерам, чтобы получше разглядеть этого странного американца, за которого собралась замуж Клэр де Сентре, и награждают экспонат чарующими улыбками. Но вот, отвернувшись от парада улыбок и других знаков внимания, Ньюмен поймал на себе тяжелый взгляд маркиза и сразу спохватился. «А не строю ли я из себя дурака, — пришло ему на ум, — может, я разгуливаю здесь, как терьер на задних лапах?» Тут он заметил в другом конце комнаты миссис Тристрам, расстался с месье де Беллегардом и начал пробираться к ней.

— Как по-вашему, я не слишком запрокидываю голову? — спросил он свою приятельницу. — Вам не кажется, что у меня под подбородком виден замок от поводка?

— Мне кажется, вы, как все счастливые люди, выглядите очень смешно, — ответила миссис Тристрам. — Не более и не менее смешно, чем другие счастливцы. Я минут десять наблюдала за вами и за маркизом де Беллегардом. Ему все это в тягость.

— Тем паче надо быть ему благодарным — взявшись за дело, он довел его до конца, — ответил Ньюмен. — Однако пора и честь знать. Больше не стану его обременять. Но вы правы — я страшно счастлив. Даже не могу устоять на месте. Позвольте вашу руку и давайте пройдемся.

Он провел миссис Тристрам по всем комнатам. Их было великое множество: украшенные ради празднества, переполненные нарядными гостями, они, несмотря на несколько поблекший вид, вновь обрели прежний блеск. Глядя по сторонам, миссис Тристрам тихо отпускала колкие замечания насчет гостей. Но Ньюмен отвечал рассеянно, он вряд ли ее слышал, его мысли были заняты другим. Он упивался радостным сознанием успеха, свершения задуманного, триумфа. Внезапный страх, не выглядит ли он глупцом, улетучился, и он испытывал теперь только глубокое удовлетворение. Он получил то, к чему стремился. Вкус успеха всегда манил его, и ему везло — он ощущал его не раз. Но никогда прежде вкус этот не был так сладок, никогда так много не сулил, никогда к нему не примешивалось столько блеска и веселья. Огни, цветы, музыка, разодетая толпа, ослепительные женщины, драгоценности и даже сама непривычность чужого, но звучного говора вокруг — все служило живым символом и гарантией того, что он добился цели и собственными усилиями проложил сюда дорогу. Однако, если Ньюмен и улыбался шире обычного, не тщеславие раздвигало его губы, ему ничуть не хотелось, чтобы на него показывали пальцем, он не жаждал личного успеха. Доведись ему, оставаясь невидимым, заглянуть в особняк Беллегардов через дыру в крыше, открывшееся зрелище порадовало бы его ничуть не меньше. Он счел бы увиденное свидетельством своего преуспеяния и укрепился бы в уверенности, что на жизнь надо смотреть легко, к чему рано или поздно сводились все его наблюдения. А сейчас чаша успеха нашего героя была полна до краев.

— Прекрасный бал, — сказала, немного пройдясь, миссис Тристрам. — Ничто не оскорбляет мой взор, кроме вида моего мужа — вон он стоит, прислонившись к стене, и беседует с каким-то незнакомцем, которого, небось, принимает за герцога, а тот — я почти уверена — ведает здесь освещением. Как вы думаете, нельзя ли их разлучить? Может быть, опрокинуть лампу?

Неизвестно, внял ли бы ее призыву Ньюмен, который не видел ничего зазорного в том, что Тристрам увлечен разговором с искусным мастером своего дела, но в эту минуту к ним как раз подошел Валентин де Беллегард. Несколько недель назад Ньюмен познакомил его с миссис Тристрам, и младший брат мадам де Сентре сразу воздал должное блестящим достоинствам этой дамы и уже нанес ей несколько визитов.

— Вы читали Китса? Его балладу «Belle Dame sans Merci»? — обратилась к Валентину миссис Тристрам. — Вы напоминаете мне ее героя:

«Зачем, о рыцарь, бродишь ты
Печален, бледен, одинок?»[117]

— Я одинок, поскольку вы лишили меня вашего общества, — ответил Валентин. — А выглядеть счастливым — дурной тон, это позволительно только Ньюмену. Ведь все это затеяно в его честь. Нам с вами не положено выходить на авансцену.

— Прошлой весной вы мне предрекали, — напомнил Ньюмен, повернувшись к миссис Тристрам, — что, прожив здесь полгода, я взбешусь от ярости. По-моему, срок на исходе, но самое бешеное, что я могу выкинуть, это предложить вам кофе глясе.

— Я говорил вам, — вмешался Валентин, — что бал в нашем доме пройдет как нельзя лучше. Я не имел в виду кофе глясе, но смотрите, здесь собрался весь свет, и сестра утверждает, что Урбан сегодня просто очарователен.

— Он славный малый, славный, — согласился Ньюмен. — Я люблю его, как брата. Кстати, надо пойти сказать несколько добрых слов вашей матушке.

— Да уж подберите самые добрые, — предупредил Валентин. — Быть может, подобное желание вы испытываете в последний раз.

Но Ньюмен был близок к тому, чтобы заключить старую мадам де Беллегард в объятия. Он прошел через все комнаты и нашел маркизу в первой зале: она сидела на софе со своим юным родственником лордом Дипмером. Вид у молодого англичанина был довольно скучающий; засунув руки в карманы, вытянув вперед ноги, он усиленно разглядывал носки своих туфель. Мадам де Беллегард, казалось, что-то горячо ему втолковывала и явно ждала от него ответа или знака, подтверждающего, что ее слова возымели действие. Сложив руки на коленях, она смотрела на простоватую физиономию его светлости с вежливо сдерживаемым раздражением.

Увидев подошедшего Ньюмена и встретившись с ним взглядом, лорд Дипмер покраснел.

— Боюсь, я помешал интересной беседе, — сказал Ньюмен.

Мадам де Беллегард встала, ее собеседник тоже вскочил, и она оперлась на его руку. Секунду-другую она молчала, но, поскольку и лорд Дипмер не произносил ни слова, с улыбкой заметила:

— Лорду Дипмеру следовало бы выказать учтивость и подтвердить, что наша беседа на самом деле была интересна.

— О да! Я ужасно неучтив! — воскликнул его светлость. — Но мне и правда было интересно.

— Верно, мадам де Беллегард давала вам полезные советы? — предположил Ньюмен. — Старалась вас немножко обуздать?

— Я дала ему один превосходный совет, — подтвердила маркиза, обратив на нашего героя вызывающий взгляд холодных глаз. — Милорду остается только воспользоваться им.

— Воспользуйтесь, сэр, воспользуйтесь, — горячо подхватил Ньюмен. — Маркиза худого не посоветует, особенно в такой вечер, как сегодня, когда она настроена покойно и радостно, — любой ее совет будет во благо. Смотрите, какое кругом оживление, как все хорошо удалось! Ваш бал просто великолепен, счастливая мысль пришла вам в голову. У меня бы ничего подобного не получилось.