Маргарита Рудомино - Книги моей судьбы: воспоминания ровесницы ХХв.

• Название: Книги моей судьбы: воспоминания ровесницы ХХв.
• Автор: Маргарита Рудомино
• Издательство: Прогресс-Плеяда
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-93006-052-5

Маргарита Ивановна Рудомино (1900–1990) — основатель и бессменный на протяжении пятидесяти лет директор Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы. Ей выпала трудная, но счастливая судьба — всю жизнь Маргарита Ивановна занималась делом, которое знала и любила. Она видела результаты своей работы. А.В.Рудомино, сын Маргариты Ивановны, собрал мемуарные записи, дополненные воспоминаниями знавших библиотеку и ее директора людей, деятелей культуры ХХ века. Воспоминания сопровождаются письмами, документами и фотографиями из архива семьи Рудомино.

---

Интересно собрание руководств по сравнительному и историческому языкознанию, а также теоретические и сравнительные грамматики разных языков, в том числе редких. Богата коллекция книг по истории культуры, описывающих нравы, обычаи, костюмы, жилища многих народов мира. Гордостью Библиотеки является фонд по зарубежному искусству на 28 иностранных языках. Выделяется своим богатством литература о великих художниках. Известна наша коллекция произведений Шекспира и литературы о нем. Я об этом много писала.

Фонды Библиотеки в 1950-х годах значительно увеличились, и принципы нашего комплектования изменились. В первые годы существования Библиотеки мы брали все подряд, что лежало "на поверхности", главным образом из Государственного книжного фонда. С 1922–1923 годов стали появляться новинки зарубежной литературы, передаваемые из Коминтерна и других организаций, а многое мы закупали за границей сами. Позднее квалифицированный переводческий и писательский актив, сплотившийся вокруг Библиотеки, консультировал нас при выписке литературы и использовал ее сразу после получения. Первые переводы М.Пруста, Дж. Конрада, Э.Хемингуэя, У.Фолкнера и других зарубежных писателей были сделаны в свое время по книгам нашего фонда.

Много коллекций, подаренных нам зарубежными деятелями литературы и культуры, в те годы вливалось в наш фонд: из Франции благодаря инициативе А.Барбюса, а позднее — Ж.Р.Блока, из Чехословакии — коллекция академика З.Неедлы, из воюющей республиканской Испании — полторы тысячи томов, составляющих коллекцию "Дар испанского народа". А после войны пришла большая коллекция книг и документов движения французского Сопротивления от французского антифашиста Ж.Романа. Но это отдельные, хотя и замечательные эпизоды пополнения наших фондов. Настоящее систематическое коллекционирование современной иностранной литературы началось лишь после правительственного Постановления о Библиотеке 1948 года. Принцип выписки иностранной литературы стал таким: тщательно изучая мировой книжный рынок, собирать только "сливки". И лишь немного "молока", но ни капли "воды". Не всегда это удавалось, но направление комплектования было выбрано. В результате наш книжный фонд действительно стал уникальным.

В 1950-е годы очень вырос наш лекторий. Он превратился в интернациональный клуб, где устраивались читательские конференции, встречи с зарубежными писателями, обзоры иностранной литературы, тематические вечера. По нашим изданиям и из рассказов посещавших нас в те годы деятелей науки и культуры о Библиотеке стали больше знать за рубежом. В те годы в лектории выступали Р.Олдингтон, Дж. Стейнбек, Э.Колдуэлл, П.Неруда, Л.Франк, Ч.Сноу, Дж. Олдридж, А.Цвейг, Н.Гильен, А. де Сантис, Р.Чандра, Р.Фрост, А.Маршалл, И.Стоун и другие. Наша аудитория, в основном, состояла из студенчества, преподавателей, научных работников, писателей, литераторов. Все эти мероприятия проходили на иностранных языках без перевода на русский язык. Это поражало ученых и писателей, приезжавших к нам в страну. Они говорили, что не могли представить себе, что в Советском Союзе может быть аудитория, которая на слух понимает иностранную речь. Кроме того, они удивлялись нашим знаниям иностранной литературы. Как-то Э.Колдуэлл сказал: "Я даже не знаю того, что знает ваша молодежь". Десятки писателей, которые приезжали в Советский Союз, считали своим долгом посетить нашу Библиотеку. По четвергам лекторий организовывал и показ кинофильмов на иностранных языках: английском, французском, немецком, испанском, итальянском, шведском, словацком, польском, хорватском и других языках.

Помимо иностранных писателей и ученых в лектории постоянно выступали советские "друзья Библиотеки". Частым гостем был К.И.Чуковский. В апреле 1952 года в ответ на мое поздравление с его 70-летием Корней Иванович прислал письмо.

Дорогая Маргарита Ивановна,

Мне нужно будет прожить еще семьдесят лет (до 2022 года), чтобы отчасти заслужить ту оценку, которую Вы с такой великодушной щедростью дали моим скромным трудам. Но я заметил, что подлинно творческие люди вообще судят о других по своим широчайшим масштабам. Это отношение к Вам и ко всему коллективу Всесоюзной Гос. Библиотеки Иностранной Литературы, дружной и многообразной работой которого я издавна привык восхищаться, как одним из самых ярких проявлений подлинно советской культуры.

Крепко жму руку товарищам, приславшим мне свой задушевный привет. Желаю им долго и плодотворно трудиться на благо нашего общего друга — Советского читателя.

Ваш К.Чуковский

Узкое, санаторий АН СССР 7 апреля 1952 г.

Я всегда с улыбкой вспоминаю Павла Григорьевича Антокольского. Он был нашим читателем, благо жил неподалеку от "Лопухинки". Очень милый, хороший, пользовался большой симпатией со стороны наших сотрудников, но вдруг он ворвался ко мне в кабинет в страшнейшем негодовании: "…Почему на афише, которая висит сейчас внизу, среди выступающих на первом месте поставлен Эренбург, а не я. Надо располагать фамилии в списке по алфавиту, а по алфавиту Антокольский первый, а вы поставили Эренбурга".

Честно говоря, у меня даже в мыслях не было не поставить Эренбурга на первое место, особенно во время войны, когда он пользовался огромной популярностью. Притом Илья Григорьевич был нашим постоянным докладчиком и старым читателем. Действительно, может быть, с точки зрения писательской этики и надо было бы поставить их по алфавиту. Во всяком случае этот конфуз заставил нас в дальнейшем обращать внимание на такие вопросы. После этого в отношениях с Павлом Григорьевичем возник холодок. И только в самое последнее время при наших встречах возобновилась прежняя теплота. Я прихожу к заключению, что когда есть маленькая трещинка в отношениях между людьми и она хорошо не замазана, то она остается на долгие годы. Я уважала и любила Антокольского, и мне жалко, что столько лет у нас были холодные отношения. Я его недавно видела. Он очень постарел, у него умерла жена, и он очень одинок

Большим другом Библиотеки была известная пианистка М.В.Юдина. Она приходила ко мне посоветоваться по разным зарубежным вопросам. Привожу ее письмо от 13 мая 1959 года.

Глубокоуважаемая Маргарита Ивановна!

1. Благодарю Вас за интереснейший доклад.

2. Разрешите в ближайшее время позвонить Вам в Библиотеку для того, чтобы лично встретиться с Вами по вопросу, условно названному "Ознакомление с современной Западной музыкой". Я здесь — среди своих college музыкантов крайне одинока — в старшем поколении; в младшем (студенчество, частично — организации так наз. "ИСО") — напротив: многие ждут от меня некого "сдвига" и помощи… Я была ужасно занята, поэтому откладывала встречу с Вами. И вот она наступила! Мне кажется, я смогу (скромно) кое-что полезное сделать с Вашей помощью. <…>

Всего лучшего. Уважающая Вас М.Юдина.

13. V.59

В моем кабинете в Библиотеке заветным местом для многих был книжный шкаф с английскими и американскими детективами. В нем стояли новые детективы, которые нам присылали зарубежные издательства в надежде на покупки и перевод их на русский язык. Вообще Библиотека придерживала детективную литературу и широко читателям не выдавала. Таково было требование цензуры. Особенно любила покопаться в "волшебном шкафу" писательница М.С.Шагинян. Когда я ей открывала шкаф, оторвать ее от него уже было почти невозможно. Она мне писала теплые письма.

Дорогая Маргарита Ивановна!

Что же это такое? Ждала Вас ждала, все глаза проглядела, свалилась в пневмонии, выздоровела — а Вас все нет как нет!! Неужели вы меня больше знать не хотите? Шлю на разведу Валентину Самойловну, пусть на Вас хоть посмотрит, а кстати и запасет лишнюю пачку детективов (кстати, они у Вас все очень плохие, и если хотите, мы Вам разберем, что стоит сохранить, а что просто выбросить). Посылаю Вам на прочтение отзыв буржуазной брюссельской газеты "Le Soir" об агаповской и моей статьях о Выставке (Expo 58), а также на просмотр немецк. перевод "Своей судьбы" и серии рецензий о ней.

Целую. Ваша М. Шагинян.

15/IV.59.

Заглядывал в заветный шкаф и академик Дмитрий Васильевич Наливкин. Меня всегда поражало в этом человеке соединение серьезности маститого ученого и непосредственной, почти детской, радости, когда Дмитрий Васильевич вдруг находил интересный детектив. Часто наши споры о литературе этого жанра кончались легкими ссорами, но Дмитрия Васильевича переубедить я не могла. Потом мне стало понятно, чем привлекали его детективы. Он, выдающийся геолог, был в постоянном поиске, а детектив и есть поиск (лат. detego — раскрываю). Вообще Наливкин был не только крупным ученым. Это был человек с душой, открытой людям, внимательный к каждому, умеющий слушать другого, понимающий собеседника с первого слова, добрый и отзывчивый. Он был завсегдатаем Библиотеки. Когда он приходил в Библиотеку (для этого он приезжал из Ленинграда, где жил), то находил для каждого сотрудника теплое слово, и все старались ему помочь. Вспоминаю, как он вместе с нами переживал удачи и неудачи сооружения нового здания Библиотеки. Некоторые письма в правительство для ускорения строительства были составлены им лично, и первая подпись от читателей была его.