Генрик Сенкевич - Меченосцы

• Название: Меченосцы
• Автор: Генрик Сенкевич
• Издательство: АЛЬФА-КНИГА
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2010

Krzyzaci Перевод Владислава Ходасевича

---

"Я — щука, они — плотва, — думал он, — пускай лучше близко ко мне не подходят".

Зато стало беспокоить его нечто иное: Збышко еще бог весть когда вернется, да и Ягенку считает всего только сестрой. Ну как девушка тоже смотрит на него как на брата и не захочет дожидаться его возвращения, которое еще то ли будет, то ли нет?

Поэтому он обратился к ней и сказал:

— Слушай, Ягна, я не говорю о Чтане и Вильке, потому что это грубые мужики и тебе не пара. Ты теперь придворная дама… Конечно, не Чтан и не Вильк… Но как ты полагаешь?

— О чем вы спрашиваете?

— Не выйдешь ли ты за кого-нибудь?

— Я? Я пойду в монахини.

— Не болтай что попало. А если Збышко вернется? Но она покачала головой:

— Я пойду в монахини.

— Ну а если он тебя полюбит? Если он тебя страсть как просить станет.

В ответ на эти слова девушка повернула покрасневшее лицо к полю, но ветер, который дул как раз оттуда, принес Мацьке тихий ответ:

— Тогда не пойду.

XVIII

Несколько времени они пробыли в Плоцке, чтобы уладить дела с наследством и завещанием аббата, а потом, снабженные надлежащими документами, отправились дальше, мало отдыхая на дороге, которая была легка и безопасна, потому что жара высушила болота, сузила реки, а дороги пролегали по спокойным местностям, населенным своими и гостеприимными людьми. Однако из Серадзи осторожный Мацько послал слугу в Згожелицы объявить о своем прибытии и о прибытии Ягенки, вследствие чего брат ее, Ясько, выехал их встречать и во главе вооруженных слуг сопровождал до самого дома.

Немало было при этой встрече радости, поцелуев и восклицаний. Ясько всегда был похож на Ягенку, как две капли воды, но уже перерос ее. Это был отличнейший малый: разбитной, веселый, как покойник Зых, от которого он унаследовал склонность к непрестанному пению, и живой, как искра. Он чувствовал уже себя взрослым, сильным и считал себя зрелым мужчиной, распоряжался своими слугами, как настоящий военачальник, они же мгновенно исполняли каждое его приказание, боясь, видимо, его силы и власти.

Всему этому очень дивились Мацько с Ягенкой, а Ясько с большою радостью дивился красоте и обращению сестры, которой давно не видел. При этом он говорил, что уже собирался к ней и еще бы немного — и они бы не застали его дома, потому что и так надо ему свет посмотреть, с людьми пожить, набраться рыцарской опытности, а также поискать случаев сразиться со странствующими рыцарями.

— Свет и обычаи узнать, — сказал ему на это Мацько, — это дело хорошее, потому что это учит тому, как выйти из того или иного положения и что сказать, а также укрепляет природный ум. Что же касается сражений с рыцарями, то лучше будет, если я скажу тебе, что для этого ты еще молод, чем если это скажет тебе какой-нибудь чужой рыцарь, который не задумается при этом над тобой посмеяться.

— Ну после этого смеха он бы заплакал, — отвечал Ясько, — а если не он, так его жена и дети.

И он вызывающе поглядел вперед, точно хотел сказать всем странствующим рыцарям на свет:

— Готовьтесь к бою не на жизнь, а на смерть.

Но старый рыцарь из Богданца спросил:

— А Чтан и Вильк оставляли вас тут в покое? Они все на Ягенку поглядывали.

— Э, Вильк убит в Силезии. Он хотел там взять приступом одну немецкую крепостцу и взял, да на него со стены скатили колоду: он через два дня Богу душу и отдал.

— Ну, жаль его. Хаживал и отец его на немцев в Силезию. Они там наш народ притесняют. И добычу с них брал… Ничего нет хуже, как крепости брать, тут ни оружие, ни знание дела не помогут. Бог даст, князь Витольд не будет брать замков, а только в поле бить меченосцев… А Чтан? О нем что слыхать?

Ясько начал смеяться:

— Чтан женился. Взял дочь мужика из Высокого Берега, она красотой славилась. Э, она девка не только красивая, но и умная: ведь Чтану многие в силе уступят, а она его по волосатой морде колотит и за нос его водит, как медведя на цепи.

Услыхав это, старый рыцарь развеселился:

— Вишь ты какая! Все бабы одинаковы. Ягенка, и ты такая же будешь. Слава богу, что не было возни с этими забияками, потому что, по совести говоря, мне даже странно, что они на Богданце злобу свою не сорвали.

— Чтан было хотел, да Вильк, который был поумнее, не дал ему. Приехал он к нам в Згожелицы, спрашивает: что сталось с Ягенкой? Я ему сказал, что она поехала после аббата наследство получать. А он говорит: "Почему же мне Мацько об этом не говорил?" А я ему на это: "А что же, твоя, что ли, Ягенка? Зачем тебе все рассказывать?" Подумал он маленько. "Правда, — говорит, — что не моя". И так как ум-то у него был, то он, видно, сразу сообразил, что и вас, и нас к себе расположит, если будут оберегать Богданец от Чтана. Подрались они между собой на Лавице, возле Песков, и поколотили друг друга, а потом пьянствовали, как у них всегда дело кончалось.

— Пошли, Господи, Вильку царство небесное, — сказал Мацько.

И глубоко вздохнул, радуясь, что в Богданце не найдет других убытков, кроме тех, причиной которых могло быть его долгое отсутствие.

И действительно, не нашел, напротив, стада даже немного увеличились. Убыток весь заключался лишь в том, что несколько пленников убежало, да и то немного, потому что они могли убегать только в Силезию, но там немецкие или онемеченные разбойники-рыцари хуже обращались с пленниками, чем польская шляхта. Однако старый, огромный дом заметно пришел в упадок. Потрескались полы, покосились стены и потолки, а сосновые балки, срубленные двести лет тому назад, а то и больше, начали гнить. Во всех комнатах, где жил некогда многочисленный род Градов богданецких, во время обильных летних дождей протекали потолки. Крыша продырявилась и покрылась целыми кочками зеленого и рыжего мха. Все строение осело и казалось большим, но состарившимся грибом.

— Если бы был присмотр, все бы еще держалось, потому что недавно начало портиться, — говорил Мацько старому управляющему Кондрату, который в отсутствие панов заведовал имением.

А потом прибавил:

— Я-то и так бы прожил до смерти, но Збышке надобен замок.

— Боже ты мой! Замок?

— Да. А то как же?

Построить для Збышки и будущих его детей замок — это была любимая мысль старика. Он знал, что если шляхтич живет не в простом помещичьем доме, а за рвом и частоколом, да если к тому же у него есть сторожевая башня, с которой часовые осматривают окрестности, то такого шляхтича и соседи начинают уважать, и имением управлять ему легче. Для себя самого Мацько желал уже немногого, но для Збышки и его будущего потомства не хотел удовлетвориться малым, тем более теперь, когда состояние так сильно возросло.

"Только бы он женился на Ягенке, — думал Мацько, — ведь за ней Мочидолы и аббатово наследство. Тогда никто во всем округе не мог бы с ним равняться. Дай, Господи…"

Но все это зависело от того, вернется ли Збышко. А это было дело неведомое и зависящее от милосердия Божьего. Тогда Мацько говорил себе, что надо ему быть теперь с Господом Богом в хороших отношениях и не только ничем не гневить его, но и насколько возможно расположить в свою пользу. Для достижения этого он не жалел для кшесененского костела ни воску, ни зерна, ни дичи, а однажды вечером, приехав в Згожелицы, сказал Ягенке:

— Завтра я еду в Краков, ко гробу святой королевы нашей Ядвиги. Она от страха вскочила со скамьи:

— Неужели вы получили какую-нибудь скверную весть?

— Никакой вести не было, оттого что и не могло еще быть. Но ты помнишь, что когда я хворал от торчащего в боку наконечника (вы тогда со Збышкой за бобром ходили), дал я обет, что если Бог возвратит мне здоровье, то я пойду к этому гробу. Очень тогда все хвалили такое мое желание. И верно. Много у Господа Бога святых слуг, но ведь какой попало святой и там не значит столько, сколько наша королева, которую я не хочу обидеть еще и потому, что меня Збышко заботит.

— Правда. Верно, — сказала Ягенка. — Но ведь вы только что вернулись из такого ужасного путешествия…

— Ну так что ж? Уж лучше я все сразу сделаю, а потом буду спокойно сидеть дома до самого возвращения Збышки. Пусть только королева наша заступится за него перед Господом: тогда при его оружии и латах десять немцев с ним ничего не сделают… Тогда я с большей надеждой буду замок строить….

— Ну и крепки же вы.

— Вестимо, крепок. А я тебе кое-что скажу. Пускай Ясько, которому дома не сидится, со мной едет. Я человек бывалый, сумею его сдержать. А ежели что случится — ведь у мальчика руки-то чешутся, так ведь ты знаешь, что мне и бой не в диковинку, все равно, пешком или на конях, на мечах или на топорах…

— Я знаю. Лучше вас никто его не убережет.

— Но я так думаю, что не придется подраться, потому что пока королева была жива, в Кракове всегда было много чужих рыцарей, которые приезжали смотреть на ее красоту, а теперь они охотнее ездят в Мальборг: там бочки с мальвазией пузастей.