Иэн Бэнкс - Черта прикрытия

• Название: Черта прикрытия
• Автор: Иэн Бэнкс
• Издательство: Книжное братство «Флибуста»
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2012

Это война.

Война, которая началась в мире мертвых, созданном для них живыми, и теперь грозит перекинуться в Реальность.

Война солдата, который вряд ли сам помнит, кто он такой, а уж тем паче — кому клялся в верности намедни.

Война наложницы, поклявшейся отомстить своему губителю и насильнику. Даже если тот — самый богатый предприниматель в мире.

Война ученого, потерявшего любимую на дне девятой преисподней.

Война ангела доброй надежды за право убивать.

Война агента спецслужбы анархо-либертарианской утопии, где некому охранять самих сторожей.

Война галактических сверхцивилизаций за контроль над послежизнью.

Война фанбоев за расположение вышестоящих.

Пятнадцать мирных столетий миновало со времени Идиранского конфликта. По-прежнему ли сила не в деньгах, а в Культуре?

 ***

Во что бы вы ни верили, Ад еще никогда не был так реален!

---

Эррун покачал головой.

— Я боюсь, что мне нужно... — начал он, но Прин поднял хобот и перебил его.

— Но в этом нет необходимости. Я решил ответить отказом. Я не буду заключать с вами сделку. Мой ответ: НЕТ, и я намерен выступить перед Советом.

— Прин, нет! — старик рывком подался вперед. — Не делай этого, ты только все испортишь! Если ты откажешься, я не смогу все переиграть еще раз, я не смогу удержать их. Они сделают с ней все, что захотят, и покуражатся вволю, уж поверь. Ты видел, что они делают с узниками вообще и с женщинами в частности. Ты же не посмеешь обречь ее на это! Ради Бога, Прин, подумай! Я уже спрашивал, имеет ли мне смысл рассчитывать на твое снисхождение, но...

— Заткнись, ты, глупый старый извращенец, — произнес Прин ровным тоном. — Нет никаких «их». Есть только вы. Ты один из них. Ты помогаешь им, ты контролируешь их. Не притворяйся, что ты не имеешь к ним отношения.

— Прин, я же не в Аду, я не управляю тем, что там происходит!

— Ты на той же стороне, Представитель. И ты определенно располагаешь определенным влиянием в Преисподней, иначе бы ты ко мне вообще не пришел и не предлагал бы сделки. — Прин махнул хоботом. — Но в любом случае нам не стоит друг друга дурачить. Ответ — нет. А теперь не был бы ты так любезен убраться ко всем чертям из моего сна? Мне надо поспать. Или это мне не позволено, и я проснусь с криком ужаса? А может, вы подвергнете меня какому-то наказанию в этом маленьком уютненьком виртуальном сновидении?

Эррун смотрел на него широко раскрытыми глазами.

— Ты хоть представляешь, как с ней поступят? — прохрипел он. — Каким же варваром, каким мерзавцем надо быть, чтобы после такого на голубом глазу уверять, что ты ее любишь?

Прин покачал головой.

— До вас так и не дошло, что вы сами из себя сделали чудовищ, а, Представитель? Вы же сами и творите эти безобразия, или, если мы примем как данность вашу наивную попытку оставаться чистенькими и не марать рук о нужники тех окружений, которые вы с такой готовностью обеспечиваете технической поддержкой, оставляете эту работенку другим (поправьте меня, если я вам польстил), и вы мне будете рассказывать, что это я — чудовище? Ваша позиция порочна, смехотворна и столь же неудовлетворительна с интеллектуальной точки зрения, сколь омерзительна по критериям морально-этическим.

— Ах ты хладнокровный мерзавец! — Представителя, кажется, проняло. Прин подумал, что, будь старик немного моложе и в лучшей форме, он бы, пожалуй, сорвался со своего стула и накинулся бы на него, в крайнем случае взялся бы ошалело трясти за плечи. — Как ты можешь оставить ее там? Как ты вообще осмеливаешься просто взять и бросить ее?

— Потому что, Представитель, если я спасу ее, то предам остальных, а вот если мне все же удастся обрубить вам хвосты и засунуть ваше щедрое предложение туда, куда его вам имеет право вставлять только любовник... тогда, быть может, я и смогу покончить со всей этой Преисподней мерзостью, избавить от скверны не только Чей, но и всех прочих мучеников.

— Ты тщеславный самонадеянный говнюк! Да кто ты, блядь, такой, чтобы решать, как мы должны управлять нашим обществом?

— Все, что мне осталось вам сказать...

— Нам нужны Преисподние! Мы падшие твари, склонные ко злу!

— Ничем, что требует бесконечных, беспредельных пыток ради пыток, нельзя...

— Вы шляетесь там по своим блядским университетам с головами в облаках и витийствуете, прекраснодушно полагая, что все так чистенько и чудненько, как у вас в студгородках и на факультетах, что все вокруг такие же цивилизованные, рассудительные, вежливые, благородные, интеллектуально развитые и готовые к сотрудничеству, такие же, как вы, и вы воображаете, что лучше всех знаете, что нам делать и как! Да вы себе даже вообразить не можете, что случится, если у нас больше не будет возможности стращать людей Адом! Мы их не удержим!

— Я выслушал вас, — ответил Прин спокойно. Благородные, цивилизованные, рассудительные? М-да, Эрруну явно никогда не доводилось высиживать целый день на ежегодной факультетской конференции по вопросам научной работы, учебной нагрузки, ставок, трудового стажа и конструктивной самокритики. — Конечно, вы несли полную чушь, но мне было интересно узнать, что вы придерживаетесь таких взглядов.

— Ты, напыщенная эгоистичная маленькая тупая пизда! — завизжал Представитель Эррун.

— А вы, почтенный Представитель, совершенно определенно страдаете от моральной миопии, потому что заботитесь только о тех, кто входит в ваш ближний круг. Вы бы спасли друга или любимое существо, о да, и остались бы очень довольны собой, и вам было бы совершенно наплевать, на какие неимоверные муки вы тем самым обрекаете бесчисленных товарищей вашего ближнего по несчастью.

— Ах ты самонадеянный маленький ебанатский... — ревел тем временем Эррун.

— Вы полагаете, что все остальные разделяют вашу точку зрения, и так трогательно негодуете, когда оказывается, что возможны и альтернативные трактовки.

— ... И я не сомневаюсь, что ты поймешь, как горько ошибался, когда увидишь, как они заебывают ее насмерть каждую ночь, а потом воскрешают и ебут снова, и так сто раз...

— Это вы варвар, Представитель, потому что вы один из тех, кто о себе такого высокого мнения, что воображает, что каждый, кто для него представляет хоть какую-то ценность, должен быть автоматически возвышен над быдлом, — закончил Прин и перевел дыхание. — Да вы только послушайте себя. Вы меня стращаете такой гнусью только за то, что я не выполнил ваших требований. Это мерзкий, порочный поступок. Как вы потом отваляетесь, Представитель, когда все закончится?

— Иди в жопу, самодовольный ученый говнюк с ледяной печенкой. Тебе не удастся завысить свою блядскую самооценку настолько, чтобы ты перестал просыпаться по ночам оттого, что тебе приснилось, как ее пытают. И так будет до конца твоих дней.

— Вы себя зря распаляете, Представитель, — заметил Прин. — Такому уважаемому государственному деятелю, как вы, да еще в столь почтенном возрасте, едва ли пристало выражаться подобным образом. Думается, на этом наш приятный разговор стоит закончить, правда?

— Он так просто не закончится, — с ненавистью и презрением проскрежетал старый павулианец.

Но он все же закончился, и Прин проснулся в поту, хотя крик ему все же удалось подавить, а это уже кое-что значило. В животе у него засел ледяной комок.

Он подумал немного, потом протянул хобот и резко позвонил в старинный колокольчик, зовя на помощь.

Они нашли в его комнате что-то вроде тонкополосного цереброиндукционного генератора. Он был прилеплен (и немного косо, как если бы это делалось в страшной спешке) к изголовью кровати. Заэкранированный кабель уходил от нейроиндуктора в стену, а оттуда — на крышу, к спутниковой антенне, замаскированной под черепичную плитку. Вот как им удалось пробраться в его сны. Днем раньше этих устройств там не было.

Кемрахт, помощник Представительницы Филхэйн, искоса поглядел на него, пока машина (полностью колесная, наземная) уносила их по дороге к следующему временному пристанищу. От фар машины сопровождения, следовавшей вплотную за ними по той же наземной трассе, по сиденьям пассажирского отделения метались причудливые тени.

— Ты по-прежнему намерен свидетельствовать перед ними, Прин?

Прин ограничился тем, что уронил:

— Я скажу то, что всегда намеревался высказать, Кем.

Он не мог быть уверен, что это не Кемрахта подкупили Гееннисты, да и заседания факультетского комитета научили его никому не доверять без веских на то оснований.

Кемрахт посмотрел на него долгим взглядом, затем осторожно наклонился к нему поближе и ласково потрепал по плечу одним хоботом.

Это было как утонуть с головой в метели разноцветного мокрого снега, как погрузиться в водоворот из десятков тысяч мельтешащих, лихорадочно мигающих точек и пятен света, которые неслись на нее со всех сторон на фоне абсолютной, всепоглощающей тьмы. Аппи Унстриль непрерывно секретировала все, что стоило сейчас вырабатывать ее миндалинам, искусственно поддерживая себя в экстремальном, запредельном состоянии непрерывной устойчивой концентрации, для которого и предназначались эти препараты. Она полностью срослась со своей машиной. Стала ее неотъемлемой частью, научилась ощущать сенсорные купола, источники энергии и орудия как совершенное продолжение собственного тела, перешла на следующий уровень интеграции биологического сознания в общую с искусственным интеллектом маленького корабля систему. Ей казалось, будто искусственный разум Испепелителя стал дополнительным слоем нервной ткани, наросшим поверх ее собственного мозга; что он тесно переплелся с ним, проник (и продолжал проникать, пока она формулировала для себя эту мысль) по всем отросткам ее нейросетевого кружева и добавочной сети аттенюирующих волоконец, которые предоставил корабельный модуль тонкой настройки пилотского интерфейса. В такие минуты она чувствовала себя истинными душой и сердцем корабля, животным ядром его естества, наряду с остальными элементами этой системы — ее накачанным наркотиками телом, усиливающими тканеимплантами, ответственными за боевые качества и неутомимую изобретательность в разрушении, и все это нанизывалось концентрическими слоями на ее первоначальную личность; каждый кольцевой слой что-то добавлял, умножал, усиливал, интенсифицировал.