Максим Шейко - Мир за гранью войны

• Название: Мир за гранью войны
• Автор: Максим Шейко
• Жанр: Альтернативная история

Во времена Второй Мировой войны, все участвовавшие в ней страны неоднократно балансировал на тонкой грани между победой и поражением. Кто-то из участников поскользнулся, кто-то устоял. А если бы что-то пошло не так? Каким был бы мир, скользнувший «за грань»? Итак: 25 июля 1940 года, Франция повержена и растоптана, но Англия продолжает борьбу, предложение Гитлера о мире высокомерно отвергнуто устами лорда Галифакса, вот-вот начнется «битва за Англию», а в недрах немецких штабов уже зреет идея восточного похода… Вот тут-то все и начинается.

---

В общем, прибывшее пополнение не застало Ганса врасплох. А вот последствия визита к Бохману вышли неожиданными. Нойнера назначили исполняющим обязанности командира противотанкового дивизиона. Сам штурмбаннфюрер Георг Бохман был временно откомандирован в распоряжение штаба дивизии. Командовать 3-ей ротой временно назначили дивизионного адъютанта оберштурмфюрера Эрвина Книппа. Нельзя сказать, что новые обязанности выбили Ганса из колеи, но забот явно прибавилось. Особенно это стало заметно, когда "Тотенкопф" вывели из резерва 1-й танковой армии, передав в состав XL-го танкового корпуса, и, вместе с новыми соседями — 3-й и 17-й танковыми и 29-й моторизованной дивизиями, "мертвоголовые" приняли участие в наступлении на Кавказ. Так что, пока дивизионные колонны, окутанные клубами желтой пыли, катились через ставропольские степи, сбивая слабые заслоны отступающих войск Южного фронта, Нойнер как угорелый носился то на штабной бронемашине, а то и просто на "ковшике" под палящими лучами южного солнца от одного своего подразделения до другого, постигая нелегкую науку командования крупным подразделением дивизионного подчинения. Судя по отзывам подчиненных и приходящим "сверху" приказам, получалось не так уж и плохо.

Правда, покомандовать, как следует, ему все же не дали. В начале сентября, после трехнедельного отсутствия, вернулся Бохман, а Ганса, в свою очередь, отозвали в Ростов-на-Дону — в штаб группы армий для участия в церемонии награждения. "Германский крест в золоте" — одну из высших наград Райха, Нойнеру и еще четверым отличившимся офицерам и унтер-офицерам дивизии, вручал лично фельдмаршал Лист! После этого Ганса еще на несколько дней задержали при штабе — своего рода неофициальный отпуск, в связи с награждением, и лишь в середине сентября он, наконец, вернулся в "свою" роту после более чем месячного отсутствия.

Догнать остановившуюся на отдых дивизию удалось уже в предгорьях Кавказа, когда ставропольские степи сменились буйной зеленью рощ и садов. Водитель тяжелого штабного "Хорьха", на котором Нойнер добирался от самого Ростова, утверждал, что местность сильно напоминает его родную Тюрингию. Ганс не спорил: Тюрингия, так Тюрингия. Настроение после небольшого отдыха было благодушно-приподнятым. Недавно полученная высокая награда, оттягивавшая ткань парадного кителя, тешила самолюбие, да и возвращение "домой", в ставшую почти родной 3-ю роту, как-то согревало душу. Однако оказанный на месте прием разом смыл все хорошие впечатления от поездки, лишний раз доказав, что проблемы могут подкрасться с самой неожиданной стороны.

Началось с того, что Ганса никто толком не встретил. Единственный часовой на въезде в селение, где квартировала рота, бодро поприветствовал вернувшегося командира и… всё, на этом церемония встречи и принятия командования была окончена — больше никто на глаза не попадался. Ганс насторожился. Беглый осмотр окружающей обстановки по пути через село тут же подтвердил возникшие опасения — кругом царил бардак! Нойнер свернул в боковую улочку и быстро двинулся к дому, привлекшему его внимание — пора разобраться, что тут творится.

Чутье его не подвело! Во дворе дома ему попался на глаза какой-то мужик, по-видимому — хозяин, с типично-кавказской внешностью, дополненной сейчас расквашенным и опухшим носом и здоровенным фингалом на пол-лица. При виде Нойнера, с нехорошим видом обозревавшего дом и другие дворовые постройки, у аборигена явственно задрожали коленки, быстро поклонившись и стараясь не смотреть Гансу в глаза, он торопливо юркнул куда-то за угол дома. Ганс при виде этих эволюций только хмыкнул и, ориентируясь в основном на слух, уверенно отправился в расположенный за домом сад, уже практически не сомневаясь в том, что там обнаружит.

В саду царила идиллия. Вокруг расстеленной под деревьями скатерти развалились в живописных позах почти все унтер-офицеры его роты — не хватало только Баллака. Посреди скатерти красовалось большое блюдо с дымящимся шашлыком (видимо, попавшийся Гансу на глаза, хозяин дома как раз приносил новую порцию), вокруг которого плотным строем стояли бутылки с вином и виноградной водкой, разной степени наполненности (еще несколько, уже явно пустых, валялось в стороне). Натюрморт дополняли многочисленные тарелки с фруктами и кусками лаваша на скатерти, а также огрызки груш и мандариновые шкурки, равномерно разбросанные в некотором отдалении от эпицентра событий.

При виде Нойнера, шутки, хохот, звон посуды и бренчание гитары, на которые Ганс ориентировался во время своих поисков, разом смолкли — унтера с опаской уставились на вновь прибывшего. Людвиг Ламм осторожно убрал за спину гитару. Фриц Клосковски замер с поднесенной к губам кружкой с "чачей". Анди Бирнбахер удивленно раскрыл рот, отчего недавно прикуренная сигарета оказалась на скатерти, в которой теперь прожигала аккуратную дырочку. Обершарфюрер[102] Альберт Бранд — командир третьего взвода — закашлялся, подавившись яблоком…

Немая сцена продлилась секунд тридцать. Наконец Крюгер сумел выдавить из себя:

— Командир, мы всё объясним!

— Не сомневаюсь. — Ганс буквально лучился ехидством — Для начала объясните: кто сейчас дежурный по роте?

Ганс подсел к "столу", небрежно отпихнул ботинком пустую бутылку и, подхватив с тарелки крупный мандарин, принялся его чистить.

— Я.

Произнеся это, Бринкманн выдал такой тяжкий вздох, словно ожидал немедленной казни.

— О, неужели? И как идет дежурство, происшествий не было?

Ответом послужил еще один тяжкий вздох.

— Ладно, — Ганс отбросил в сторону снятую кожуру и в упор уставился на провинившуюся компанию — слушай сюда, жертва военной медицины: если через десять минут я не получу исчерпывающий доклад о состоянии дел в роте и обо всех происшествиях за последний месяц, то ты пожалеешь, что не помер от своего аппендицита! Время пошло!

Обершарфюрера как ветром сдуло. Ганс задумчиво покрутил в руках очищенный мандарин и, разломив напополам, не спеша слопал.

— Ну а вы чего расселись?

Унтера стремительно повскакивали, на ходу поправляя форму и стремясь принять официальный вид.

— Где Эрвин?

— Оберштурмфюрер Книпп пять дней назад убыл в госпиталь. Дизентерия.

Ганс хмыкнул:

— А-а-а, ну тогда всё понятно. Кто исполняет обязанности?

— Унтерштурмфюрер Швайнштайгер.

— Ктооо??? — В голосе Нойнера было столько удивления и презрения к командирским способностям подчиненного, что по неровному строю унтеров прокатилась волна смешков и ухмылок.

— Где это ходячее недоразумение?!

Ламм, пытавшийся незаметно отодвинуть ногой, лежащую рядом гитару подальше, сдал Швайнштайгера с головой:

— Так он со своей девкой, наверное…

— С кем???

— Это там. — Ламм, уклонившись от ответа на последний вопрос, указал рукой на возвышающуюся над деревьями крышу дома.

— Убью гадёныша. Через десять минут общее построение. Если хоть кто-то не сможет стоять в строю ровно — пеняйте на себя. Бегооом!!!

Уже выбегая со двора, Бранд подпихнул локтем топающего рядом Клосковски:

— Ну, мы и попали! Говорил же тебе: надо было пару часовых выставить.

— Кто ж знал? Дьявол! Теперь он нам это припомнит.

— Сами виноваты — расслабились.

— Да ладно, переживем. Зато теперь у нас снова есть КОМАНДИР!

— Ага, вовремя — говорят, через пару дней опять в бой пошлют, со "Свиненком" бы мы таких приключений выгребли…

— Теперь нам это не грозит — ротный из него холодец сделает.

* * *

Пока унтера, обмениваясь нервными шутками, собирали и строили своих солдат, Ганс "принимал дела" у своего заместителя.

— Кристиан, поздравляю: ты идиот, кретин, дебил и имбецил в одном лице! Ты командуешь ротой всего пять дней и что в результате? Все унтера, включая дежурного по роте, устроили пикничок, рота разбрелась неизвестно куда, из дозорных — единственный часовой на въезде в село, а ты валяешься на кровати и художественно плюёшь в потолок!

Швайнштайгер попытался что-то сказать, но в это время в комнате появилось новое действующее лицо. Девушка лет 17–18 в довольно коротком платье (чуть выше колен) и потертых летних туфельках осторожно заглянула в приоткрытую дверь. Быку показали красную тряпку.

— Свиненок, просто назови мне хоть одну причину, по которой я не должен тебя арестовать и передать в трибунал.

— Э, Ганс, это не то, что ты думаешь! Это Анна. Я ее взял переводчиком — она хорошо говорит по-немецки.

— Да ну?

— Я слышал, как она обратилась к солдатам по-нашему и подумал…

— Ты мне не ври! Чтобы думать, мозги надо иметь, а у тебя их с роду не было! Какой она нахрен переводчик??? Она что знает, чем отличается дивизия от дивизиона, а пушка от гаубицы и сможет это все на двух языках объяснить? Нет? А что она тогда тебе переводить будет, надписи на заборах? Кстати, ты ведь не забыл внести ее в списки роты, поставить на довольствие, выдать соответствующую форму и документ, удостоверяющий личность?