Сергей Бояркин - Солдаты афганской войны

• Название: Солдаты афганской войны
• Автор: Сергей Бояркин
• Издательство: Астейя
• Жанр: О войне
• Год: 1999
• ISBN: 5-85329-010-Х

Документальное свидетельство участника ввода войск в Афганистан, воспоминания о жестоких нравах, царивших в солдатской среде воздушно-десантных войск.

---

Простые афганцы относились к нам — "шурави аскар" — весьма сдержанно. Я никогда не видел приветствующего, улыбающегося лица. Обычно на нас смотрели настороженно или безразлично, стараясь вообще не показывать своих эмоций. Правда один раз, когда мы на тихом ходу проезжали мимо чайханы (место, где мужчины общаются и пьют чай), я обратил внимание на сидящих там, скрестив под собой ноги, бородатых афганцев в чалмах. Они, прервав свой разговор, продолжали держать перед собой пиалы с чаем и, не делая никаких движений и не произнося слов, провожали нас взглядом, который выражал такую ненависть и презрение, что не оставалось никаких сомнений в том, что они нам, мягко говоря, вовсе не рады.

Однажды во время ночного патрулирования у нашей БМД сломался один фрикцион. Хоть машина с такой поломкой и ехала, но в одну сторону поворачивать нормально не могла — надо было остановиться и поворачиваться, давая задний ход. Так, на сломанной БМД, мы дотянули до комендатуры, которая находилась в центральной части города возле стадиона. Мы вылезли из машины и закурили. Рядом стояла вторая БМД, с которой мы вели патрулирование. Вскоре к комендатуре подъехал ещё и БТР.

Неожиданно невдалеке от нас, на расстоянии где-то километра, началась автоматная трескотня. Трассера в том месте густо летели в разные стороны. Мы — солдаты из обоих БМД и БТРа — стоим, курим и следим за ночным боем. А стрельба всё разгорается. Так мы наблюдали минут десять, удивляясь, — А чего это нас не посылают туда?

Вдруг из дверей комендатуры выбегают офицеры и на ходу кричат:

— Все по машинам! По рации передали — нападение на афганский пост! Поехали! — все разбежались по машинам, на броню заскочили дополнительно солдаты и аскары.

— Давай! Жми! — кричу механику, — Газу!

— Ты что? Куда спешить? Тебе до дембеля две недели! — не понимая мой порыв, пробухтел он и, не обращая внимания на мои поторапливания, ехал как только можно медленнее. Вместе с нами тащились и другие две машины. Пока мы доплелись до поста, бой уже стих. Только аскары в потрёпанных формах возбуждённо жестикулировали и громко объясняли нам, что с ними произошло. Как мы их поняли, пост обстреляла какая-то группа, ехавшая на машине. Но, поскольку пост находился в тёмном месте, то со страху палили много, даже точно не видя куда. Никого в этой перепалке не убило и не ранило. Немного постояв, мы вернулись обратно, а наша БМД поехала на ремонт менять фрикцион.

Дембель

Всё ближе и ближе подходил долгожданный день демобилизации. И так же, день ото дня, всё сильнее и сильнее нарастало состояние безотчётной эйфории, от которой угасал аппетит и завладевала апатия ко всему происходящему. Все мысли и разговоры неуклонно вертелись об одном и том же — скоро, уже совсем скоро домой! Даже сны и те были только об этом: как я приехал, как меня встречают. Иной раз проснёшься и долго не можешь понять, отчего настроение такое подавленное? Потом только вспоминаешь — оказывается, во сне меня встретили плохо, без радости. А другой раз — наоборот, настроение приподнятое — значит встречали хорошо.

Изнурительная хандра от тягостного ожидания давила и выматывала. Ничего не хотелось делать. Ни разговоры, ни отдых не приносили облегчения. Последние дни я уже почти перестал есть: поковыряюсь немного в тарелке с кашей, да только чай и выпью.

Назир знал, что нам скоро предстоит расстаться и подарил мне на память музыкальную газовую зажигалку, сделанную в Японии. Когда её зажигаешь — она играет приятную мелодию. С того дня как мы познакомились у нас с Назиром сохранялись очень хорошие, дружеские отношения. И поскольку он имел доступ внутри Дворца Народов, то раза два-три в неделю мы непременно встречались.

Подарок Назира, а также полный набор афганских монет, я завернул в тряпку и положил в гильзосборник моей БМД. Однако место оказалось не самым надёжным. Во время очередного просмотра моих вещей я пошарил рукой в гильзосборнике — а там пусто. Это был такой удар, что первые секунды сознание отказывалось поверить в случившееся. Я снова обшарил гильзосборник

— результат тот же. Сомнений не оставалось — кто-то мой тайник накрыл, и дембельский набор исчез навсегда. От досады я не знал, что и предпринять. Было так обидно — ведь до отъезда оставались какие-то дни!

Уже в последний раз встретившись с Назиром, я в прощальной беседе сказал, что его зажигалку у меня украли. Лучше бы я об этом не говорил. Всё это выглядело, будто мне, взамен украденной, надо ещё одну. Этим только омрачил разговор. На прощание мы горячо пожали друг другу руки, я обещал писать ему письма, и мы расстались.

Подошло время отправки домой. Первыми нас покинули дембеля и роты разведки и прибывшие из Кандагара дембеля 3-го батальона. Я долго и внимательно всматривался в их лица, пытаясь увидеть что-то особенное в их взаимоотношениях — ведь они были на передовой и видели кровь и смерть. Но сколько я ни смотрел, ничего особенного не обнаружил: ни того единства и братства, которое по моим представлениям должно быть у людей, которые в течение этого огненного года находились рядом, ни суровой выразительности в лицах, ни взрослой серьёзности в поведении. Пожалуй, за исключением множества мелькающих орденов и медалей на кителях, их ничем нельзя было отличить от 1-го, или нашего 2-го батальона.

Среди дембелей разведроты я увидел своего “старого знакомого” — Карташова. Что ждёт его впереди? На гражданке он был насильник и преступник. А здесь, в армии, он оказался очень нужным и вырос до старшины разведроты. Участник кунарской операции, на его груди боевая награда, глядя на неё люди будут думать, что он — герой.

И вот дошла очередь до нас — наступил долгожданный последний день. Все уже знали, что завтра утром запланирован наш отъезд. И в этот последний день нас не тревожили ни дежурствами, ни караулами, давая возможность спокойно подготовиться к отбытию: подшить, погладить, постирать и выполнить другие сопутствующие мелочи.

А у меня снова случилась крупная неприятность — из кармана моего кителя украли кассету с отснятой недавно фотоплёнкой. А уже шёл мой последний день в Афганистане. Я понял, что если сейчас ничего не предприму, то поеду домой вообще без памятных вещей с пустыми руками. И тогда срочно на оставшиеся чеки я, раз в пять переплатив, купил у одного нашего прапорщика чистую фотоплёнку, выпросил у него на час фотоаппарат и, прихватив с собой молодого с нашего взвода, отправился фотографироваться на фоне Дворца Народов. Он сфотографировал меня в наиболее примечательных местах: на угловой башне, на моей БМД, среди наших солдат, стоящих в афганской форме у главного входа во дворец.

Подыскивая новые места для съёмок, мы увидели машину, в которой возили Бабрака. Как раз в это время её мыл один старый афганец. Я подошёл к нему и попросил его сфотографироваться рядом со мной. Но тот совершенно неожиданно для меня раздражённо фыркнул и отошёл. А увидев, что я всё-таки встал у машины, с недовольным видом отошёл ещё дальше.

— Что, снимок на память? — внезапно появился перед нами КГБшник, одетый в гражданское.

— Ага, завтра домой, — а в голове промелькнуло. — Сейчас прогонит — это точняк. Как бы ещё не заставил засветить плёнку — всё же здесь секретная территория — тогда останусь ни с чем.

— Ну, раз такое дело, — он ключом открыл дверцы, — Садитесь!

Обрадовавшись такому повороту, я быстренько по- хозяйски занял место у руля, а молодой сел на заднее сиденье. КГБшник прицелился фотоаппаратом и запечатлел нас в машине Бабрака.

Засняв до конца всю плёнку, я вернул фотоаппарат прапорщику. На последние оставшиеся чеки я решил приобрести главный сюрприз для друзей — чарс — единственная достойная вещь, которую стоит везти за тысячи километров. Остальное вовсе не обязательно. К чёрту джинсы, к чёрту затемнённые очки! И переговорив с первым попавшимся аскаром, попросил его сгонять на чёрный рынок, сунув ему в руку оставшиеся чеки.

Теперь я мог быть спокоен, поскольку простые афганцы всегда были исключительно честными. Можно было совсем незнакомому афганцу дать деньги и попросить его купить что-либо в городе, и тот относился к таким поручениям очень ответственно: шёл в город, если было надо — торговался за тебя, приносил эту вещь и отдавал всю сдачу.

Вскоре аскар принёс мне косяк, которого хватило бы на забивку десяти сигарет. Ещё в качестве сувениров я взял два боевых патрона, один калибра 7.62, второй — со смещённым центром 5.45, купил несколько афганских монет и худо-бедно, но дембельский набор можно было считать восстановленным.

Последняя ночь перед отправкой. Дембеля почти не спали: пели под гитару, курили, разговаривали, обменивались адресами, кто перебирал свой дембельский набор, а кто всё ещё доводил до необходимой кондиции форму. Ещё затемно нас построили у штаба полка. Замполит поблагодарил нас за службу, пожелал без приключений добраться до родных мест, ещё раз напомнил, чтобы мы не брали с собой валюту, наркотики и боеприпасы — как раз то, что у меня и было — и дал команду садиться в ожидающие нас КамАЗы, которые стояли немного поодаль.