Константин Зноско - Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер

• Название: Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер
• Автор: Константин Зноско
• Издательство: ООО "Харвест"
• Жанр: Религия
• Год: 2007
• ISBN: 978-985-511-064-5

По благословению Высокопреосвященнейшего Митрополита Минского и Слуцкого, Патриаршего Экзарха всея Беларуси Филарета

В своей работе известный деятель русского зарубежья, церков­ный историк протоиерей Константин Зноско исследует историческую обстановку, которая привела к заключению Брестской церковной унии в 1596 году, а также последствия принятия униатства для народов Беларуси, Украины и России. Используя обширный документальный материал, автор ярко показывает сложность судьбы православия в это время.

Рассчитана на широкий круг читателей.

---

Для большего скрепления союза Церквей вели­кий логофет Григорий, заместитель на Соборе им­ператора, выполнил вместо него присягу в том, что отрекается от разрыва и принимает исповедание Римской Церкви и ее первенство, с обещанием ни­когда не отступать от нее. По случаю такого торже­ства папа воспел «Тебе Бога хвалим...» и в кратких словах выразил свою радость. Затем на середину церкви выступили бывший Патриарх Герман и митрополит Никейский, и Герман повторил по-гре­чески произнесенный папой по-латыни Символ Веры с прибавлением «и от Сына» и, таким обра­зом, нарушил волю самого императора и клятвен­ное обещание, данное им своим епископам. Чтобы усугубить торжество, папа приказал еще прочитать грамоты татарского хана в присутствии в храме его послов и тем закончил деяния Лионского Собора, не постеснявшись подчеркнуть одинаковое для него значение как соединения церковного с восточны­ми христианами, так и единения политического с магометанами.

По возвращении послов с Собора, император, чтобы закрепить унию в Константинополе и най­ти себе в этом деле верного помощника, заключил Патриарха Иосифа в монастырь, а на место его воз­вел Иоанна Векка, чем возбудил великую смуту в Константинопольской Церкви. Напрасно Иоанн поражал непокорных анафемой — это только еще более усиливало против него вражду и ненависть к навязываемой им унии. Оправдывалось проро­чество, высказанное Ксифилином императору, что введение унии вызовет в его империи внутреннюю войну, ибо против унии поднято было некоторы­ми греческими властителями оружие, и все цар­ство его исполнилось смятения духовного и граж­данского. Между тем папа постепенно налагал свою державную руку на Константинопольскую Церковь. Он отправил в Константинополь своих легатов с инструкцией во что бы ни стало добить­ся, чтобы греки читали Символ с прибавлением и чтобы император и все епископы со своим клиром дали каждый от себя клятвенное обещание, со сво­ими подписями, в том, что они приняли исповеда­ние веры по формуле папы Григория X и будут тверды в этом исповедании. Вместе с сим он сове­товал легатам осторожно, но хитро рекомендован­ными им мерами внушить императору мысль и желание иметь у себя постоянного папского лега­та, полного распорядителя делами Церкви.

Император был очень недоволен прибытием пап­ских легатов в Константинополь. Он сознавал, что они слишком решительными требованиями возму­тят страну, да и текущая церковная обстановка была весьма неблагоприятной, ибо Патриарх Иоанн Векк, хотя и ревностный насадитель унии, отказался от патриаршего престола по личным с ним расхожде­ниям. Чтобы выйти из такого затруднительного по­ложения и вместе с тем усыпить бдительность папских легатов, император упросил Иоанна Векка воз­вратиться на патриаршую кафедру, а возмутившихся против него епископов уверял, что не допустит никакого изменения в Символе и обрядах; для успо­коения же легатов в том, что крепко держится един­ства с Римом, послал их с епископом Ефесским в темницы показать содержавшихся там четырех сво­их родственников, заключенных за противление унии. Для большего же удостоверения папы в успеш­ном введении им постановлений Лионского Собора послал папе исполненную лести грамоту с подлож­ными подписями епископов даже несуществующих епархий.

В то время как Патриарх Иоанн своими писания­ми и убеждениями несогласных с ним епископов старался насадить унию в своей пастве, император действовал в народе террором и не пощадил даже сво­их родственников, долго томившихся в темнице, ос­лепив их. Все эти жестокости и угождения папе ока­зались бесполезными, ибо новый папа Мартин IV, когда император прислал к нему послов, не только их не принял, но и, потеряв к нему всякое доверие, торжественно отлучил его от Церкви как ересиарха и запретил всем государям иметь с ним какое-либо общение. Когда император узнал об этом, то сам ос­тановил во время литургии диакона, хотевшего по­мянуть папу, и с горечью воскликнул: «Вот, что я при­обрел за то, что искал мира латинского и воевал с моими ближними». Тем и закончилось вероломное введение унии императором Михаилом Палеологом. Вскоре он скончался, и тело его было погребено но­чью, без всяких царских почестей. Сын его Андроник, преемник царского престола, немедленно отрекся от унии и, удалив Патриарха Векка, возвратил на свое место престарелого Патриарха Иосифа, который не иначе как с церковной епитимией принимал в лоно православия совратившихся в унию клириков и ми­рян (Флери. Кн. LXXXVII).

Однако так плачевно закончившаяся Лионская уния не остановила дальнейших попыток к цер­ковному единению. Уже через 60 лет после Лион­ского соглашения, т.е. в 1334 г., папа Иоанн XXII посылал своих нунциев к императору Андронику Младшему для прений о вере в надежде, что тот, как женатый на сестре герцога Савойского, отне­сется к его вожделениям благосклонно, но потер­пел неудачу. Такая же неудача постигла спустя два года и покушения преемника Иоаннова, Вене­дикта XII.

Неудачны были попытки и императора Андро­ника, который в 1339 г. послал к папе игумена Варлаама с венецианцем Стефаном Дандоло, главным образом с миссией политической и, вместе с тем, чтобы иметь суждения с папой о тех возможностях, на которых мог бы обосноваться мир церковный. Варлаам доказывал папе, что из двух способов уст­роить соединение — через насилие или через убеж­дение — первый решительно невозможен, что уже доказал пример Михаила Палеолога. «Если кто, — говорил Варлаам, — будет ссылаться на Собор Ли­онский, то никто из греков не приемлет сего Собо­ра, потому что присутствовавшие на нем были по­сланы не четырьмя Патриархами, управляющими Восточной Церковью, и не от лица народа, но императором, который хотел устроить соединение не добровольно, а насилием. Итак, если желаете Все­ленского Собора, то пришлите сперва в Восточную Церковь легатов богобоязненных, исполненных духа смирения и терпения, с пригласительными грамотами к четырем Патриархам и прочим епис­копам, дабы, собравшись с вами где-либо, с любо­вью рассудили дело, как Дух Святый положит им на сердце. Вот единственное средство привести к единству народ и Церковь. Знайте еще и веруйте, что не столько разность догматов и обрядов делает вас чуждыми грекам, сколько ненависть, которую они возымели к вам по причине жестоких зол, на­несенных им латинами и доселе ежедневно нано­симых, и соединение не может совершиться, если не престанет сия ненависть через какое-либо вели­кое благодеяние, с вашей стороны оказанное, без чего даже и не захотят вас слушать. Знайте также, что не народ греческий меня послал к вам, но один император, и притом втайне, так что если прежде не пошлют ему помощи (против турок), он не дер­зает даже объявить, что желает мира с вами» (Флери. Кн. XCV, гл. 1).

Ни папа, ни кардиналы не вняли этому здравому голосу; напротив, ответили Варлааму, что созывать Собор нет смысла, ибо все догматические споры уже разрешены на Соборах в их пользу, и что им только остается прислать своих поверенных для научения греков, а не для прения с ними. Таким образом, по­сольство Варлаама осталось безрезультатным.

Спустя 10 лет после сего, уже сам папа Климент VI предлагает императору Иоанну Кантакузину мир церковный, если только тот примет участие в войне с не­верными, и император отвечает ему в духе Варлаама. Указав на то, что он не берет на себя смелость раз­решать столь важный вопрос, как единение цер­ковное, единолично, без участия святителей, он продолжает: «Противный образ действий не удал­ся императору Михаилу, первому из Палеологов, и только умножил разделение. Я сам не думаю, чтобы кто когда убедил меня без определения Все­ленского Собора привязаться к нововведениям и принуждать к оным других, ибо те, которых хотят принудить, прежде всего затыкают себе уши, что­бы не слышать первого слова. Не думаю, чтобы и вы доверяли моей вере, если перейду к вам легко и без всякого испытания, ибо какую можете вы иметь доверенность в делах новейших к такому человеку, который нетвердо привязан к мнениям, полученным им от предков и в коих был воспи­тан. Итак, я полагаю, что должно составить Все­ленский Собор из епископов восточных и запад­ных, и если это будет, то Бог не позволит нам отклониться от истины» (Флери. Кн. XCV, гл. 52). Из-за смерти папы Климента VI, а также вслед­ствие внутренних раздоров западных государей, дальнейшие сношения о соединении прекратились. Совершенно в ином направлении действовал пре­емник Кантакузина Иоанн Палеолог, заточивший бывшего императора в монастырь и по внушению турецкого султана ослепивший своего родного сына. Под влиянием угроз турок он дал клятвенное обе­щание папе Иннокентию VI покориться Римской кафедре и принудить к этому своих подданных, а в доказательство правоты своего намерения предла­гал отдать в заложники своего сына при условии, что папа окажет ему против турок свою помощь. Через три года после этого он сам явился в Рим, торжественно исповедал римский догмат об исхождении Духа Святого и от Сына и, забывая свое импе­раторское достоинство, коленопреклоненно поцело­вал ногу папы Урбана V. Унижение это, однако, не помогло ему склонить на свою сторону папу и не при­несло никакой помощи его империи, а само поку­шение его подчинить Риму Православную Церковь не имело никаких последствий.