Джеймс Хэрриот - И все они – создания природы

• Название: И все они – создания природы
• Автор: Джеймс Хэрриот
• Издательство: Мир
• Жанр: Домашние животные
• Год: 1989
• ISBN: 5-03-000518-8, 0-330-26763-9

Научно-художественная книга английского писателя, уже известного советскому читателю по книгам «О всех созданиях — больших и малых» и «О всех созданиях — прекрасных и удивительных», завершает серию очерков ветеринарного врача о животных и их владельцах, с которыми ему приходилось встречаться за время своей многолетней практики.

Для любителей литературы о животных.

---

Глаза женщин продолжали потихоньку вылезать на лоб, но мужчина, видимо, уже достаточно мной налюбовался — он вскочил и быстро скрылся за дверью в глубине комнаты. Не требовалось быть великим сыщиком, чтобы прийти к выводу, что он бросился к телефону.

Внезапно я осознал всю глубину моего легкомыслия, но мужественно проглотил поднявшийся в горле комок, улыбнулся обаятельнейшей как мне хотелось верить улыбкой и произнес вопросительно:

— Мадам Журская?

Одна из женщин кивнула, остальные уставились теперь на нее, и она побледнела. Уж не знаю, каким злодеем она меня сочла, но перепугаться перепугалась.

Капитан почувствовал, что настало время вмешаться. Он выступил вперед и принялся быстро объяснять по-немецки, что я председатель Ассоциации родителей и учителей в Дарроуби, но это обстоятельство по понятным причинам особого впечатления не произвело.

Я продолжал стоять посреди учительской, а женщины продолжали смотреть на меня. Любую из них нетрудно было бы вообразить за учительским столом в английской школе. За исключением одной мисс Смуглянки с восточным разрезом глаз. Я же явно производил на них далеко не столь приятное впечатление.

На выручку ко мне вновь пришел капитан, человек поистине неистощимой находчивости. Он спросил, нет ли среди них преподавательницы английского языка. Из-за стола поднялась самая хорошенькая, но тут дверь у меня за спиной распахнулась и в учительскую вошли два человека весьма внушительного вида в щегольской форме с погонами в звездочках на плечах и отлично вычищенных сапогах. Они начали быстро переговариваться с мужчиной, вновь водворившимся на свое место во главе стола, и то и дело сурово на меня поглядывали. Он разводил руками, покачивал головой, и не надо было знать русский язык, чтобы понять суть его слов — я ворвался сюда неведомо откуда и зачем, он обо мне никакого представления не имеет, но моя физиономия очень ему не нравится.

Не хочу преувеличивать, но, пожалуй, не будь со мной капитана Расмуссена, меня тут же увели бы в участок. Однако он тотчас начал растолковывать по-немецки, кто я и зачем сюда пришел.

Спасло меня еще и то, что молоденькая учительница английского языка завела со мной разговор про школу. Я сел рядом с ней у стола, и двое блюстителей закона и порядка подошли к нам. Я все время ощущал их грозное присутствие, а они оглядывали меня с головы до ног, несомненно сбитые с толку моим эксцентричным костюмом.

Я спросил у учительницы, как ее зовут, но ее имя оказалось совершенно зубодробительным. Впрочем, она тут же добавила, что друзья называют ее Китти. То есть так мне послышалось Она рассказала, что замужем, и у нее есть шестилетний ребенок.

Вдруг она судорожно сжала руки.

— Я так волнуюсь! Английский я преподаю уже давно, но с настоящим англичанином еще никогда не разговаривала! У меня, наверное, очень плохое произношение.

— Даю вам слово, что по-английски вы говорите много чище меня, — поспешил я ее успокоить и ничуть не покривил душой, так как мое произношение сразу выдает во мне уроженца Глазго и с точки зрения академической правильности никакой критики не выдерживает. Китти страшно обрадовалась.

Она объяснила мне, что в этот день все ученики школы отправились с директором на кинопросмотр и лекцию. Потому-то в коридоре и стояла такая тишина! А высокий мужчина — это заместитель директора по учебной части. Пока мы болтали, остальные учительницы придвинулись поближе и с интересом слушали все, что Китти им переводила. Даже суровый заместитель директора не совладал с любопытством и, положив локти на стол, перегнулся, чтобы лучше меня видеть.

Атмосфера становилась все более дружески непринужденной, и, к немалому моему облегчению, блюстители закона и порядка отошли и прислонились к стене.

Тут началась бурная игра в вопросы и ответы — естественно, через посредство Китти.

— В каком возрасте дети у вас поступают в школу? — спросила она.

Мой ответ «в пять-шесть лет» вызвал общее удивление.

— А наши — в семь-восемь, — пояснила Китти, и настал мой черед удивиться.

Заместитель директора очень по этому поводу разгорячился. Он стукнул кулаком по столу и категорически заявил, что, согласно принципам педагогики, пятилетних детей учить по школьным программам нельзя. Чему они, собственно говоря, способны научиться?

Когда я ответил, что для начала они знакомятся с простейшими арифметическими действиями, а также запоминают разные новые слова, он только плечами пожал.

Удивило их всех и обычное время школьных занятий в Англии. У них, сообщила мне Китти, младшие дети учатся с половины девятого до половины третьего, а старшие — с половины третьего до половины восьмого. Учеников в классе около тридцати, изучают они все математические дисциплины, родной язык, физику, химию, биологию, историю. Основной иностранный язык в этой школе английский, но преподается в ней и немецкий, французскому и латыни у них не учат.

Мне удалось вставить вопрос о спорте:

— А игры у вас в программе есть?

Китти подняла ладони и засмеялась.

— А как же! Наиболее популярен волейбол, ну, а потом — плавание, хоккей, коньки, футбол, гимнастика… Кроме того, внешкольные занятия. У нас есть много детских клубов.

Тут блюстители закона и порядка, видя, что учительницы разговаривают со мной оживленно и дружески, видимо, пришли к заключению, что я достаточно безобиден, и удалились. После этого беседа стала еще непринужденней и вопросы сыпались градом.

— А закон божий вы преподаете? — поинтересовался я. Естественно, я знал, что нет, но мне хотелось узнать, как они ответят.

На всех лицах мелькнули улыбки снисходительной жалости, а высокая брюнетка саркастически усмехнулась, и Китти перевела мне ее вопрос.

— А дарвинизм у вас тоже преподают?

Я кивнул.

— Да и закон божий, и эволюцию, и научные теории происхождения мира.

Это их явно озадачило.

Разговор перешел на отношение к религии. Насколько я понял, у них это личное дело каждого, и, кто хочет, может ходить в церковь. Религия не запрещена, и специальных антирелигиозных уроков в программе нет. Видимо, по их мнению, она должна потихоньку отмереть сама собой. В Клайпеде три церкви, но в других городах с таким же населением их бывает и больше.

Учительницы посочувствовали мне: в Англии же такая страшная безработица и нищета! У меня создалось впечатление, что, по их убеждению, я приехал из страны всеобщего голода и бесплатного благотворительного супа. Когда я сказал, что жизненный уровень английских трудящихся растет и у многих есть собственные машины, они поглядели на меня с искренним недоверием, как на распространителя капиталистической пропаганды.

Но я их особенно не виню: они нет-нет да скашивали глаза на мой обтрепанный макинтош, на отвисающие карманы, на пуговицы с голубыми хвостиками ниток. Уж если это квалифицированный английский специалист, так в чем тогда ходят простые английские труженики?

— Но жизненный уровень учителей у вас ниже, чем у нас, — заметила одна из моих собеседниц.

Что я мог ответить? Одеты они все были прекрасно и, видимо, преуспевали. У меня сложилось впечатление, что быть учителем в России — очень престижно.

— А что такое «экзамен для одиннадцатилетних»?

Я попытался объяснить в силу своих возможностей, как в этом возрасте школьникам устраивается проверка на уровень развития умственных способностей, чтобы определить, какой тип образования подходит каждому. Вот уж тут они меня хорошо поджарили! В хор женских голосов, как басовая нота органа, ворвался звучный голос заместителя директора:

— Распределять детей по способностям, как вы говорите, не имеет ни малейшего смысла! — Он явно был человеком с твердыми позициями.

Я повернулся к нему.

— А у вас все категории учатся в одном классе?

Китти перевела его ответ.

— У нас все дети — способные! — Сказано это было с глубоким убеждением и абсолютной серьезностью.

Из дальнейшего разговора я узнал, что в университеты поступает очень большой процент выпускников и что для повышения образования весьма популярны вечерние учебные заведения. Собственно говоря, многие русские именно таким способом заканчивают школу, а затем университет или институт.

Заместитель директора разразился новым залпом русских слов, который в переводе оказался суровой критикой системы частного образования в Англии. Он принялся доказывать, что настоящее образование там доступно только детям богачей. Когда же я возразил, что университетские стипендии обеспечивают возможность получить высшее образование любому человеку, каким бы ни было его финансовое положение, он только презрительно сощурился. Полагаю, я его не переубедил.

Так или иначе, но разговор в целом получился удивительно приятным мы смеялись, шутили, спорили, возражали, соглашались, и я готов был просидеть там хоть до вечера, но капитан все чаще поглядывал на часы. Ему не терпелось вернуться к себе на судно. Бедняга! Как он, наверное, молил бога избавить его в будущем от таких ветеринаров!