Olga Romanovskaya - чужие воспоминания (doc)

• Название: чужие воспоминания (doc)
• Автор: Olga Romanovskaya
• Жанр: Фэнтези

---

Получил аванс, отправился на половину леди проводить эксперимент по превращению гадкого утенка в лебедя. Возился около часа, стараясь проделать все так, чтобы иллюзия казалась достоверной не только на вид, но и на ощупь.

Девица хихикала, болтала всякую чушь о моём мастерстве, я не слушал.

Результат работы помещика удовлетворил, и мне со словами искренней благодарности была вручена вторая половина гонорара.

Счастливое семейство пригласило меня немного погостить у них, я отказываться не стал и припеваючи провёл возле своего творения почти целую неделю. Творение, наверное, и ставшее инициатором такого неслыханного аттракциона щедрости, рассчитывало на то, что я стану за ней ухаживать – не дождёшься, дорогая, уж я-то знаю, что спрятано под красивой оболочкой!

Из имения кобылы-невесты отправился сразу в Эдин.

Расплачиваясь за обед на одном из постоялых дворов, вспомнил об Одане. Надо вернуть задаток, если только, тут я усмехнулся, будет, кому отдавать.

Нехорошо, конечно, я поступил, но мне моя жизнь, ой, как дорога! Да и договор у нас держался только на одном моём честном слове и твоём скромном авансе. Выплати ты всю сумму целиком, тогда бы да, а так… Жалко мне тебя, поймают и засудят, а то и вовсе без суда убьют – это в стиле Наместника, но себя-то мне жалко больше. Так что всё, что могу, - мысленно пожелать тебе удачи.

Ладно, так и быть, если ещё раз увижу, дам тебе одну штучку – от смерти не спасет, но в бегах поможет.

Ты умненькая, может, как-то и выкрутишься. Я бы на твоём месте поскорее попытался вернуть себе память: иногда воспоминания – мощная сила. Вдруг там отыщется что-то такое, с помощью чего можно будет одотьера прижучить?

Лгор что-то не объявлялся, на него не похоже. Глянуть, что ли, где он?

Результат меня не порадовал, Лгора, думаю, тоже – три фута земли над головой и собеседники-черви.

Мёртв и валяется совсем не там, где я предполагал его найти. На охоте, что ли, подстрелили? Что ж, бывает! Только как-то странно: в одежде, с четырьмя ранениями, нанесенными профессионалом, возможно, с близкого расстояния. Крестьяне убивают топором или и вовсе подойти бояться – правильно, кстати. Тут арбалет нужен, копьё, алебарда, тот же старый добрый лук… Видимо, напал на кого-то, а жертва не из слабых оказалась.

Вот до чего потакание инстинктам, рыбьи кишки их раздери, приводит!

А ведь девочка с ним была… Куда делась? Тоже в земле, или в брюхе у этого удобрения?

Неважно, где, я не вмешиваюсь, мне нет до неё никакого дела. Точнее дело есть, но одно, пустяковое, ради него и стараться не нужно. Впрочем, если разобраться, аванс я могу и не возвращать: я сполна его отработал. Без меня, дорогая, тебя бы трижды сцапали.

Эдин – городок большой и шумный, прятаться – самое милое дело. И стража в нём – загляденье! Пиками никто бока не портит, трупных дел мастером не обзывают, не корчат брезгливую мину, сличая твою рожу со списком неблагожелательных граждан. Будем надеяться, что из лайонгского меня уже вычеркнули: Наместник должен сдержать слово. Не сдержит – ему же хуже, из принципа найду и мостовую у мясных лавок лживым языком вылизывать заставлю. Он, конечно, сильный некромант, но не без слабых мест, да и я, доведи меня до белого каления, пушистой белой шёрсткой не обрастаю. Сцепимся – будет народу развлечение.

Но ведь Дер'Коне прилюдно делать этого не станет: ему не выгодно сущность наружу выставлять. Сразу отставка, опала, а то и пытки. Если вскрытием могил баловался, то точно в руки палача попадёт, в Империи с этим строго. И ладно, если по безымянным погостам шариться, как я в молодости, к примеру, - а тут городские кладбища.

Не выгодно, ох, не выгодно, одотьер, вам слово не сдержать!

Допустим, всучите вы меня в руки палачу – так я ведь могу и лишнего сболтнуть, скажем, со страху (самому смешно, чего я могу из его арсенала бояться?), присочинить, в красках расписать, как милейший Наместник на сборище тёмных магов (не удержался и снова хихикнул. Прямо шабаш ведьм! Ага, так мы прямо и слетаемся на огонёк раз в два года, делимся опытом) младенцев резал, девичью кровь пил. А что – раз мне умирать, то в одиночку я не согласен, в компании, да ещё такой знатной, всегда веселей.

Ладно, пёс с ним, с Наместником!

Всучил в загребущие руки стражника монетку и как добропорядочный, абсолютно обыкновенный подданный Империи въехал в город. Если что, я из мелкопоместных дворян, тех, у кого гонору много, землица с домиком тоже имеется, - а с гербом и титулом пролёт. Я похож, скажу честно, иные дворяне на рожу куда хуже меня.

Магическая кровь след оставляет, среди нас редко встретишь таких, что на деревенского рубаху-парня, а не на «белую кость» походили. Не, можно, конечно, появиться на свет уродом, если с родителями подвезло, или мать ребёнка не хотела, а избавиться не получилось, но хотя бы во взгляде, осанке что-то будет. Холодные мы на вид, высокомерные. Иногда и не на вид, а по жизни. Она, собственно, жизнь отпечаток и наложила. Всё своё держу в себе.

Светлым в этом отношении проще, хотя балагурам среди них тоже ничего не добиться – до старости детишек от золотухи лечить, погоду предсказывать, хворь от скотины отгонять. Клиенты, да и наставники прежде всего серьёзность оценивают, а если её нет, то и доверием не проникнешься. А маг без благоговейного доверия – пустое место.

Веселый Эдин встретил меня гомоном голосов: крикливых уличных торговок, зычных зазывал, тонких мальчишек-разносчиков, визгами красоток, которых, воспользовавшись столпотворением, безнаказанно щипали за мягкое место предприимчивые мужики. Пешком пробираться через это людское море, особенно в ярмарочную пору, крайне затруднительно, конному тоже не легко, зато никто не толкает, не норовит дать локтем в бок. Можно, конечно, расчистить себе пространство, но зачем засвечивать свои способности? Поэтому я покорно принял вялотекущее движение этого колышущего моря, с любопытством посматривая по сторонам: на ярмарке ведь и мне интересно. Ничто человеческое, так сказать, и мне не чуждо, чтобы ни утверждали о нас официальные власти. А вот и они, не к ночи будут помянуты!

Посторонился, пропуская кортеж городского Главы. Лениво скользнул по периферии сознания стражников – нет, моя персона их не занимает, даже в мою сторону не смотрят. Как же приятно, когда на тебя не охотятся! Можно расслабиться, пропустить кружечку со старым другом…

Когда смолкли крики: «Поберегись!», и ряды пеших и конных снова сомкнулись, я решительно свернул на поперечную улочку и ради баловства позволил лошадке пронестись по ней вскачь. Садисткое, наверное, удовольствие, как люди шарахаются от тебя, буквально впечатываются в стены, завязая в грязи, спотыкаясь о тележки с овощами, переворачивая неустойчивые прилавки, падают друг на друга. Раз – и мы эффектно обогнули какую-то повозку, обдав комьями грязи с десяток человек, в том числе, и возницу, разгружавшего ящики с чем-то съестным. Вслед мне посыпалась разнообразная брань, встречались и словечки, которых я до этого не слышал, надо взять на вооружение. Зато на душе как хорошо! Верно говорят: сделал гадость – на сердце радость.

На перекрёстке натянул поводья, хлопнул лошадь по шее и снова пустил её степенным шагом.

Артен назначил встречу в одной второсортной гостинице, что свидетельствовало о том, что деньжата у него водились: попробуйте-ка снять на пару недель номер в ярмарочную пору, да ещё не в дыре? Ставлю десять золотых, что вас пошлют отовсюду, куда вы обратитесь, либо заломят такую цену за койку и миску с курятиной, что вы согласитесь ночевать на площади под навесом. Хозяева гостиниц и постоялых дворов славно наживаются за этот месяц, весь год потом не проесть.

Выискивая вывеску, я лениво скользил глазами по улице, нарочито игнорируя попытки воришек стащить мой кошелек – вам же дороже, милые, ещё приплатите, чтобы меня никогда больше не увидеть. О, один-таки решился! Не оборачиваясь, щёлкнул пальцами – и окрестности огласились замирающим на высокой ноте криком. Просто и действенно – обжечь пальцы. Если не поможет, могу причинить боль иного рода. Для особо страждущих – эпилептические конвульсии на мостовой. Мне несложно – моя работа, дело жизни, так сказать.

Желающие посягнуть на мою собственность как-то резко перевелись, да и народ стал предупредительнее, перестал тереться о круп моей лошади. Не поняли, что произошло, но предпочитают поостеречься. Как же я люблю обывателей с правильной реакцией!

Улица, тем временем, расширялась, дома стали опрятнее, появились редкие чахлые деревцами, отделявшие обочину от деревянного настила тротуара. И публика стала приличнее, есть на кого поглядеть.

О, миленькая ангерийка! Такие глазки – томные, глубокие, с искоркой внутри угольно-чёрного зрачка. Идёт под руку с каким-то хмырем – то ли муж, то ли отец. А, может, любовник. Фигурка ладная, груди заманчиво колышутся в такт шагам. Сделать так, чтобы наклонилась? А, ладно, не последняя. Сзади, кстати, тоже аппетитная.