Olga Romanovskaya - чужие воспоминания (doc)

• Название: чужие воспоминания (doc)
• Автор: Olga Romanovskaya
• Жанр: Фэнтези

---

Дальше простым смертным доступ запрещён, дальше – территория жриц. Только они вольны допустить к алтарю богини, самовольно проникнуть к нему невозможно.

Если свернуть налево, попадёшь в покои служительниц Олонис, думаю, мы как раз туда и направляемся.

Но у моей провожатой иные указания.

Поднимаемся по трём широким ступенькам, отделяющих мир людей и мир богов. Девочка берётся за кольцо и отворяет дверь, пропуская меня вперед.

Да, грандиозное помещение! Круглое, полное света, пропитанное ароматом цитрусовых. Посредине – жертвенник, заваленный цветами. Цветов здесь много – в каждой нише по вазе. В натёртом до блеска полу из красного гранита отражается лик богини. С непривычки вздрагиваю, но потом понимаю, что на самом деле её здесь нет. Олонис будто парит под потолком, открыв объятия; взгляд обращен на жертвенник.

Скромно переминаюсь с ноги на ногу у двери, не зная, куда можно встать.

Богато живёт храм, очень даже богато – полно безделушек из драгоценных металлов, то там, то здесь вспыхивают глазки самоцветов.

А вот и специальная приступочка с красной подушечкой в нескольких шагах от жертвенника. Здесь преклоняют колени избранные – те, кого жрицы сочтут достойными принесения жертвы. Место жриц же – вокруг жертвенника. Они должны выстроиться кругом, взявшись за руки, вознося хвалу богине, а главная жрица, та, которая может напрямую общаться с Олонис, кладёт ладони на пульсирующую сферу по ту сторону алтаря. Там должны быть какие-то знаки, место сосредоточения бешеного потока энергии, может, ещё что-то, я не знаю, сужу об обряде только по книжным описаниям. Наверняка он намного сложнее.

Когда-то главной жрицей храма, жрицей, наделенной силой богини, была мать Оданы.

Увлёкшись жертвенником, я не сразу заметил колоритную группу в западной части зала, а когда заметил, то понял, что что-то не так. Две жрицы и одна ученица склонились над распростёршимся на полу телом; одна из них держала в руках какой-то флакончик, двое других что-то говорили. Приведшая меня сюда девочка, теперь принимавшая активное участие в оказании медицинской помощи, обернулась и махнула рукой, чтобы я подошёл.

Шагов через десять я понял, какого орка я им был нужен: на полу без сознания лежала Одана. Час от часу не легче!

- Что случилось? – я опустился на корточки перед навязчивым кошмаром двух последних месяцев и положил ладонь ей на лоб. Всего лишь обморок, сейчас очнётся. Нюхательную соль ей уже давали, так что всё в порядке. Ну вот, уже ресницы дрогнули. Только бледность не ушла.

Отчего она в обморок-то грохнулась, от духоты?

- Сама не знаю, - нахмурилась одна из жриц, та, с которой ушла Одана, пристально глядя на меня. Так, и что? Ауру мою почувствовала? Я этого не делал, могу руку в светильник положить и именем любого бога поклясться. – Мы мирно разговаривали, потом я решила, что ей приятно будет снова взглянуть на храм, провела её сюда – и вот. Вскрикнула и упала.

- Судя по всему, мать её здесь убили, - холодно пояснил я, поднимаясь на ноги. – Вы должны помнить, раз помните Одану. Или этот хмырь вам память стёр?

- Я ничего не знаю о гибели Азмары, в тот злосчастный месяц я была в отъезде. Слышала, что с ней произошел несчастный случай…

- Да уж, несчастный случай! – усмехнулся я. – Как и с её подругой, которую распотрошил некромант прямо в жертвенном зале. Да, милейшие жрицы, где-то здесь бедняжка в агонии закончила свои дни, отданная в лапы Каашеру. Вы жертвенник хорошо протирали? Судя по обрывкам воспоминаний девушки, его регулярно заливали кровью.

- Ложь, гнусная клевета! Богиня бы не допустила осквернения своего алтаря! – гневно сверкнула глазами жрица. – Что ты сделал с бедной девочкой, маг, зачем ты пришёл в храм?

Так, томный вечер отменяется. И как ей втолковать, что как раз я с Оданой ничего не делал? Во всяком случае, того, чтобы причинило ей вред.

- Канара, это не он! – донёсся снизу тихий голосок Оданы. – Не трогай его, он помог мне, только благодаря нему я еще жива. И он не лжёт: один человек действительно занимался в храме некромантией. Именно он убил маму и Иассон. Я видела, Канара, я это видела! А теперь он хочет убить меня…

Девушка задрожала, спрятав лицо в ладонях.

Неужели к ней вернулись воспоминания?

- Что, что ты видела? – я снова сидел рядом с ней.

Одана промолчала, только цепко, будто клешнями, вцепилась в мои руки. Полусидит-полулежит на грани истерики. На холодном полу. Подхватил её на руки, встал.

Обхватила за шею, прижалась. Значит, вспомнила что-то страшное. Убийство матери?

Картина алтаря, такого мирного, в пёстром ковре цветов, вызвал у девушки очередной приступ рыданий. Пришлось встать так, чтобы она его не видела.

Не задавая глупых вопросов, Канара провела нас в отдельно стоящий домик, где совместными усилиями мы привели Одану в чувство.

Магия оказалась действеннее успокоительного: девушка пришла в себя настолько, что смогла нам что-то рассказать. Только рассказывать было особенно нечего.

Да, увидела алтарь, память подбросила жуткую картинку: реки крови, распятое выпрошенное тело, одотьер Дер'Коне, отшвырнувший Азмару на каменный пол… Этого оказалось достаточно для того, чтобы Одана потеряла сознание, а я уверился, что высокопоставленный некромант не чурался вершить свои тёмные делишки прямо под оком богини. И безнаказанно! А где же праведный гнев Олонис? Или богам давно начхать на то, что творят люди? Вот и молись им после этого!

Оставив Одану отдыхать, Канара увела меня в соседнюю комнату, где устроила допрос с пристрастием. Надо отдать ей должное, почувствовав, что нахрапом от меня ничего не добьёшься, перешла к другим методам, правда, и здесь узнала ровно столько, сколько я захотел рассказать. Обошёлся без имён – всё-таки небезопасно, мне ещё домой возвращаться.

Канара всё внимательно выслушала, обещала взять девочку под свою защиту, но не сейчас, а немного позже, когда она подыщет для неё безопасное местечко. Так что придётся мне задержаться в Медире.

На обратном пути в гостиницу, поддерживая за плечи заметно приунывшую Одану, раздумывал над тем, как бы быстрее и безопаснее снять блок. Место преступления – конечно, мощное средство, но, как оказалось, не панацея. Да и времени у девочки в обрез: ищейки скоро снова выйдут на след. Сыскари настырные, они просто так добычу не бросят.

Озарение пришло тогда, когда его не ждали.

Промучившись всю ночь, ища, но так и не найдя решения, я с завистью прислушивался к возне сладкой парочки во дворе, очевидно, на сеновале. Ни на чью нравственность они не покушались: ещё не рассвело, и нормальным людям в голову не пришло бы зимой открыть окно и высматривать что-то во тьме. А у меня была бессонница, шатался по комнате, мысленно ворошил кипы прочитанных книг, а потом услышал их стоны…

Хадершет, будь Одана сильнее духом, я бы тоже провёл эту ночь не в одиночестве!

Однако, это идея! Блок можно снять, не подвергая девушку риску оказаться за гранью. У меня должно получиться, трудно, конечно, будет сосредоточиться, но иного выхода нет. Когда он ещё растворится сам собой и растворится ли? А так мне хватит образовавшейся трещины, чтобы проникнуть внутрь. Трещины и помощи Оданы.

Странно, что Канара этого не посоветовала, уж она-то должна была знать об этом средстве! Только Одане оно, боюсь, не понравится. Хотя, видит Тьхери, в этой ситуации выиграет только она, а мне достанется только кропотливая тяжёлая работа.

Ладно, способ я придумал (не способ, а глумление над самим собой, надеюсь, меня вознаградят за такие страдания), осталась самая малость – уговорить девушку им воспользоваться. Как бы потактичнее завести разговор, не с бухты-барахты же за завтраком… Нет, поесть я хочу спокойно, да и ей не помешает.

Торопиться нам некуда, в смысле, никто не заставляет проделать это с самого утра, заодно, может, и я высплюсь. Дожил: сам себе снотворные капли прописываю! Если я и сейчас не засну, то тогда не знаю.

Заснул и благополучно продрых до полудня, так что за завтраком мы с Оданой не встретились. Мы вообще в гостинице не встретились: упорхнула пташка. Искать не стал, предположив, что она сбежала к Канаре. Будем надеяться, что не законченная дура и не рванула в объятия родственников.

Хорошо, что дом Канары в дальней части храма, спрятан от него деревьями, а то бы тяжело Одане было туда ходить.

Догадка оказалась верной: когда я подошел к воротам храма, Одана как раз уходила. Улыбается, глаза блестят. Хоть где-то ей хорошо, а то вечно затравленная, испуганная. Похожа не на зверька, а на девушку. Такую можно в таверне чем-нибудь угостить, только ведь всё равно откажется, знаю я её. Если какой-нибудь посторонний мужчина подойдёт, именем поинтересуется, начнёт комплименты отвешивать или предложит выпить за его счёт, сразу сожмётся в комочек, застесняется и постарается незаметно уйти. Право, кто её так воспитывал? Не мать же! Ну да, она же с отцом росла, а отцы в отношении дочек – кремень. С другой стороны, с матерью-то она виделась, та ей много чего интересного рассказывала. Но, верно говорят, теория и практика – разные вещи.