Петер Жолдош - Возвращение «Викинга»

• Название: Возвращение «Викинга»
• Автор: Петер Жолдош
• Издательство: ЭЯ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-86892-104-6

После потери любимой жизнь геолога Грегора Мана на Земле лишилась смысла. Поэтому он принимает предложение участвовать в смелой экспедиции — первом межзвёздном полёте землян на корабле «Викинг» к звезде Тау Кита. Так начинается история далёкого и трудного путешествия Грегора не только в космосе, но и на чужой планете. История, которую он расскажет сам…

---

— По правде говоря, я рад пободрствовать. Об «Электре» сейчас лучше не вспоминать.

— Ты прав, лучше не вспоминать. Как говорят старые люди, не рисуй черта на стене… Хотя с чертом мы справились бы легче, чем с ошибками в гравитационных картах.

Оба инженера, отправляясь в гибернаторы, старались выглядеть бодрыми и веселыми. Должно быть, плохо старались. Мы пожелали им приятных сновидений, хотя в душе роились сомнения — настанет ли пробуждение в конце длинного сна.

Время текло незаметно. Его плавное течение нарушилось лишь однажды, в остальном оно устало тащилось бесконечной чередой минут, как и мы, непомерно усталые, задыхающиеся во все более спертом и все менее пригодном для жизни воздухе. Мы хватали воздух широко раскрытыми ртами в напрасном старании надышаться. Одышка валила с ног. Это стало мучительной нормой нашего бытия.

Навигаторам удалось откорректировать гравитационные таблицы — Тен нашел подходящие компоненты. Теперь оставалось ввести исправленные данные в «мозг» для расчета орбиты. Нам теперь был дорог каждый час. Каждый наш выдох увеличивал содержание углекислого газа в воздухе, нас преследовало удушье. Чтобы хоть немного оздоровить состав воздушной смеси, Марк велел использовать запасы кислорода, но при этом в отсеках увеличивалось давление. Оно уже намного превысило привычное для нас земное и достигало почти двух атмосфер. По совету Дэйва мы приоткрыли люк, соединяющий жилые и служебные отсеки с грузовым. Давление резко упало, но при этом на нас обрушился жестокий космический холод. Все металлические поверхности мгновенно покрылись инеем. Нам с трудом удалось снова прогреть жилые отсеки. Марк все более нетерпеливо торопил программистов, то есть всех нас грешных, но так как для программирования требовалось не больше трех-четырех человек, остальные могли бы отправиться в гибернаторы. Но тут выскочил наш астроном Тен Линг со своим предложением. Оно состояло в том, что Линг брал меня в подручные, и мы отправлялись в обсерваторию. Польза несомненная: в навигационной легче будет дышать программистам, а мы, то есть Линг и я, установив и настроив телескоп, откроем одну-две здешних планетки, благо их вокруг Тау Кита должно быть не меньше дюжины. При удачном возвращении на Землю в нашем активе будут и астрономические открытия.

Признаюсь — никогда мне так сильно не хотелось выключиться из действительности, как в эту минуту, и я помянул недобрым словом проектировщиков, спроектировавших гибернаторы двухместными. В них можно было отходить ко сну только по двое. Не могу не выразить восхищения и маленьким китайцем — его готовность к жертвам казалась мне одновременно и героизмом и сумасшествием. И то, и другое достойно уважения. Мы оба посмотрели на Марка: как он распорядится. В нашем командире кажется, жизненные силы на исходе. То, что осталось, всецело принадлежало «мозгу». Но он понял китайца и согласился.

В обсерватории Линг, не откладывая дела, нажал на кнопку в стене и шторки, прикрывающие смотровой люк, раздвинулись. Яркий свет Тау затопил обсерваторию, резанул по глазам. Когда наше зрение приспособилось к естественному освещению за толстыми стеклами смотрового люка мы увидели мириады ярких, четко прорисованных звезд и звездочек.

— Теории происхождения планетных систем сходятся на том, что планеты вращаются в экваториальной плоскости. У нас нет оснований полагать, что у этой Тау будет по-другому, — пояснял Линг, настраивая телескоп, вмонтированный в корпус обсерватории. — Сначала мы прогуляемся по нашим окрестностям, а потом и дальше пройдемся.

Мой спутник был непривычно оживлен. Он щелкал рычажками и кнопками, зажигая разноцветные огоньки на приборной доске. Я смотрел на звезды через обзорное окошко. Дэйв, когда мы уходили, дал нам таблетки стимуляторов. Я воспользовался одной и сразу почувствовал, как проясняется в голове. Линг счел своим профессиональным долгом просветить меня:

— В строении Вселенной нет чудес. Вселенной управляют законы эволюции, общие для всех галактических систем. Случайных совпадений не бывает, поскольку условия идентичные, характеризуемые средними статистическими величинами. Скажи-ка, когда нас ослепил свет, что ты подумал? Ты подумал, что взошло солнце. И если мы проведем спектральный экспресс-анализ, мы обнаружим, что различий между нашим Солнцем и этой Тау практически нет. Ты бы мог подумать, что мы сейчас болтаемся не черт знает где, а рядышком с нашим Солнышком, где-нибудь между Землей и Венерой…

В потоке лучей обсерватория прогрелась. Теплынь действовала расслабляюще. У Линга на лбу проступили капельки пота.

— А взгляни сюда… Что ты видишь? Все те же созвездия — Большая Медведица, Стрелец, Орион… Правда, выглядят отсюда они совсем по-другому. Их узнает только специалист. Звезды — это тысячелетняя игра человеческого духа с небом… Удобная, красивая романтическая традиция, которая не имеет ничего общего с сутью вещей… Отсюда ты увидишь все тот же звездный мир, который открывается взгляду с орбиты, скажем, Венеры…

— Ну и что из этого следует?

— Только то, что… — Линг как бы запнулся в поисках нужной формулировки. — Нет, я не хочу умалять огромности нашего пути. С точки зрения рядового обывателя, он невообразимо огромен. Мы взорвали привычный порядок величин, оказались там, где человек мог побывать только в мыслях. Тысячелетиями он созерцал небо, особенно ночное, и всякий раз думал о недостижимости дальних миров. И вот мы здесь. И мы еще не в состоянии осмыслить это, как небывалое достижение. Это ведь потрясает воображение! А мы говорим: ну и что?.. Конечно, с точки зрения галактических масштабов мы в своем путешествии никуда, по сути, не пришли…

— Удивительная будничность… Как же ее понимать?

— Так и понимать. Можно подобрать сравнение: ты стоишь на морском пляже. О берег бьются волны. Над головой плывут облака. Позади гнутся под ветром деревья. А теперь…

Сравнение, подобранное Лингом, к сожалению, слишком красиво. Только тот, кто целую вечность заперт в космическом корабле со слабой надеждой на возвращение, может понять, как бывает мучительна тоска по Земле. Потом Линг признался, что нарисованная его словами картина помешала ему увидеть единство сути и образа. Астроном молчал, а над нами витали рожденные памятью картины: море, облака, ветер, деревья… Было грустно. Молчание затянулось. Линг оторвался от телескопа, потер пальцами виски и вздохнул:

— Вернемся к сравнению… Итак, ты стоишь на берегу. Потом делаешь один шаг в сторону. Что произошло? Насколько изменился пейзаж? Да ни на сколько. Ты видишь то же, что и видел. Тот же песок под ногами. И солнце так же нещадно поджаривает… — он нажал кнопку — шторы сдвинулись. В кабине воцарился приятный полумрак, — и планеты есть у этого солнца. И эти планеты с галактической точки зрения ничем не отличаются от солнечных планет. Их создали те же силы, из тех же элементов, их массы не отличаются от средних масс планет в других системах, так как это зависит от закона распределения масс.

— Ты считаешь, что здесь планеты такие же, как и в Солнечной системе? Что же нам остается открывать?

— Именно это и откроем. Впрочем, в каких-то частностях они, возможно, и другие. Но в принципиальном плане различий нет, даже если есть на них жизнь, или нет жизни. Различия могут быть только в частностях.

Какое-то время мы находились в молчании. В щель, не прикрытую шторкой, заглядывали звезды. Появилось знакомое, весьма неприятное ощущение открытого космоса, в котором я абсолютно беззащитен. Напрасно мой взгляд перебегал от одной звезды к другой в поисках предела. Меня подавлял этот жуткий беспредел, и я в душе посмеялся над теми, кто пытается увидеть в человеке хозяина Вселенной. Смешно! Крохотный комок белка, в котором тлеет искорка жизни. Что это по сравнению с космосом? Человек может забираться в его глубины и наверняка заберется дальше нас на своих более совершенных машинах. Но он всегда будет оставаться разведчиком, исследователем, но не покорителем. Космосом правят законы, которые человеку невозможно нарушить. Он многое может осмыслить, но подчинить — черта с два! Я закрыл глаза — и мне почудился голос его величества Космоса:

— Мой закон — единственный закон, по которому живет и развивается материя. А ты, человек, в этой системе — отклонение от нормы, странное исключение, каприз теории вероятностей, чье возникновение обусловлено узенькими границами температур, давления, излучений, гравитации, набора веществ… Ты можешь быть только соглядатаем, который сумел проникнуть сюда, таща за собой закрытую раковину условий, в которых ты родился и в которых только и возможна органическая жизнь. Ты безропотный раб этих условий. Рабом и останешься. Ты появился в этом уголке Вселенной благодаря тому, что вечное твое беспокойство и неистощимое любопытство не терпят неизвестности, ищут в нем подобное себе, или отличное от себя, собирают факты и фактики, чтобы выстраивать из них привычный облик мира. Ты думаешь, что разорвал завесу неизвестности, а на самом деле совершил крошечный шаг, да и то — с таким напряжением и риском! Что это за покорители, если их жизнь зависит от невзрачной космической пылинки — метеорита! Вы здорово влипли, приятели, и еще не известно, как выпутаетесь из этого положения…