Майкл Миллер - «Если», 1993 № 07

• Название: «Если», 1993 № 07
• Автор: Майкл Миллер
• Издательство: газета "Московские новости", Издательский Дом "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 0136-0140

ЖУРНАЛ ФАНТАСТИКИ И ФУТУРОЛОГИИСодержание:

4 Майкл Д. Миллер. Черед Тайсона.

10 Айзек Азимов. Покупаем Юпитер.

12 Олег Феофанов. Если у вас нет сотни тысяч…

16 Грегори Бенфорд. Левиафан.

18 Татьяна Никулина. Найдите пару для фараона.

22 Джеймс Э. Томпсон. Принцип синхронности.

26 Мак Рейнольдс. Кто первый?

36 Сергей Алексашенко. Действовать ещё можно. Но очень ограниченно.

42 Филип К. Дик. Кланы Альфанской Луны. Роман.

93 Эммануил Гушанский. Объять необъятное.

---

При психозах, затрагивающих эмоциональную сферу, нарушается способность к сущностной оценке; шкала ценностей настолько искажается, что вызывает коренное изменение мировоззрения. Причем депрессивная или маниакальная оценка распространяется уже не только на сегодняшние события, но и на прошлое и будущее; отсутствует всякая понятная связь между реакциями и вызывающими их причинами.

Щричины психозов и неврозов различны. При психозах нарушение категориальных сущностей, способности осознать себя в мире и мир в себе чаще всего является следствием нарушения биологических структур мозга (наследственное предрасположение с нарушением обмена веществ в мозгу, дисгармония в биохимическом регулировании нервных процессов, нарушение питания мозга и т. д.). Естественно, что и лечат психозы, в основном, биологическими средствами, применяя психотерапевтические методики лишь по мере выздоровления и включения механизмов здорового, рационального сознания. Учитывая эгоцентрическую, «птолемееву» систему осознания происходящего при психозе, любое вмешательство психотерапевта воспринимается негативно. Кстати, психиатры отмечают резкое ухудшение состояния психотических больных после массовых сеансов психотерапии по телевидению.

Напротив, основным лечением непсихотических состояний при неврозах и психопатиях является терапия словом, обучение индивидуально или в группе адаптивным формам поведения, гармонизацией психической деятельности человека путем обогащения его сознания за счет подсознания. Связано это с тем, что причина таких расстройств — дисгармония между внутренним и внешним миром.

Психика — единственное достояние человека, ибо мир дается ему в виде психических феноменов. Поэтому так естественен страх человека перед безумием: «Не дай мне Бог сойти с ума, нет, лучше посох и сума».

Отношение общества к психическим расстройствам — зеркало цивилизованности. Печально наблюдать средневековое мышление, связывающее безумие с одержимостью нечистой силой, колдовством, черной магией. Еще печальней встречаться с подобным в средствах массовой информации.

Все это — каинова печать нашего прошлого. Психиатрия, может быть, даже в большей степени, чем любая другая область знания, испытала на себе тяжкую длань государственного «присмотра». Это понятно, любой тоталитарный режим претендует на контроль над человеческой психикой, управление не только мыслями, но и чувствами, ибо «чувства рождают идеи». Это, как ни печально, не так уж сложно, ибо психика человека — достаточно пластичный материал. В психиатрии есть понятие «индуцированный бред», когда больной как бы «заражает» своими представлениями окружающих. Тот же механизм (не забудем: история развития психики и история развития общества неразрывны) вовсю эксплуатируется тоталитарной властью. Но это лишь одна сторона медали. Точно так же, как больной полагает «умалишенным» весь остальной мир, так и больная власть отправляет инакомыслящих в психиатрические больницы. Вспомним: великий русский философ П. Чаадаев по высочайшей рекомендации был объявлен сумасшедшим за наиболее ясные и здравые проявления своего ума. В советское время идейные противники по той же схеме клеймились вялотекущей шизофренией и препровождались на принудительное лечение в психиатрические больницы со специальным режимом.

Грустный парадокс: медицина — самая «аполитичная» наука, но именно психиатрия в условиях жесткой централизации политической и экономической жизни оказалась предельно «ангажированной» властью. Вторично она попала под удар, когда наступили новые времена. Это, кстати, не новость: борьба за демократические свободы во всех странах сопровождается мощной антипсихиатрической кампанией.

Антипсихиатрическое движение в нашей стране возникло в 60-е годы и совпало с правозащитным движением. До «оттепели» нужды в политическом использовании психиатрии не было: с инакомыслием боролся ГУЛАГ. Потребность в том, чтобы объявить свободомыслие проявлением душевного заболевания, появилась тогда, когда с помощью пули делать это стало «неудобным». Вначале экспертное судебно-психиатрическое обследование прошли все диссиденты при возбуждении против них уголовных дел, затем психиатрия стала использоваться во все больших масштабах для административной расправы. Теоретическим обоснованием стала доктрина о вялотекущей шизофрении, одним из проявлений которой является изменение мировоззрения, «метафизическая интоксикация», столь свойственная периоду становления личности и определению своего места в мире. Любая попытка понять психические феномены, связать их с психологически объяснимыми мотивами объявлялась антинаучной «психологизацией». В психиатрическую и обывательскую среду внедрялись идеи «психопато- логизации», когда любое отклонение от одобряемого образа мыслей и стиля жизни надлежало рассматривать как болезнь.

Но, честно говоря, не знаю, что нанесло больший вред здоровью общества — карательная психиатрия советских лет, основанная все же на случаях, или массовая «перестроечная» кампания против психиатрии, бушевавшая в 1986-90 годах. Кампания, кстати, ни к чему не привела, поскольку все — нужные» люди, как водится, были выведены из-под удара: предполагавшийся процесс над психиатрами, ставившими фиктивные диагнозы, не состоялся, а осужден был один ни в чем не повинный врач и замараны несколько психиатров, по злой иронии судьбы как раз не имевших никакого отношения к властям. Зато теперь, когда дым перестроечных баталий осел, выяснилось, что у людей успел сформироваться испуг перед врачами. А ведь обратиться к психиатру «советскому человеку» и так непросто, теперь же врачу приходится прорываться еще и сквозь пелену предубеждений.

В нынешнем году был принят Закон о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан. Закон меняет всю систему взаимоотношений лиц с психическими нарушениями и общества, провозглашая их равенство и гарантируя соблюдение всех гражданских прав, а также обеспечивая независимость врача-психиатра и судебный контроль за его действиями.

Но появились и новые проблемы. Если раньше в государственных интересах использовалась психиатрия, то теперь борющиеся за власть и влияние группировки используют душевнобольных и психически неустойчивых лиц а своих целях. Происходит массовая обработка сознания народа прямым воздействием на психику через средства информации. Колдуны, экстрасенсы, безграмотные врачеватели, просто душевнобольные упорно возвращают граждан к архаическим формам мышления. Болезнь, непрошенная и нежданная, нагло входит в дом.

Кстати, если говорить о болезнях общества, то уместно вспомнить закономерность, не упомянутую Марксом, но хорошо известную психиатрам. В период потрясений не только рядовые граждане переживают «сон разума» — в политику приходят люди с явными психическими отклонениями. Политика катастроф» — хороший способ изжить свои невротические конфликты, что подсознательно чувствуют больные люди. Это известное наблюдение подтверждается тем фактом, что во времена потрясений резко уменьшается число неврозов и других непсихотических расстройств.

Существуют таинственные связи больной души и творчества. Овеществление духовной жизни очищает душу, высвечивает наиболее темные ее уголки, способствует гармонизации психической деятельности. Психическая неустойчивость, внутренние конфликты, неудовлетворенность собой и отношениями в обществе могут служить «энергетикой» творчества. Художник, создавая, словно освобождается оттого, что, находясь в глубине души, может разрушить ее.

Но помимо очищающего начала, искусство, как проекция душевной жизни, отображаете ярких вечных образах такие глубины психической деятельности, которые недоступны в обычном человеческом общении. Как в психотическом состоянии и во сне открывается запертая в глубинах подсознания история развития человечества, так и искусство открывает, овеществляет и делает доступным всему человечеству такие богатства, такие душевные уродства и такие драмы, которые одухотворяются творчеством и благодаря творческому акту становятся всеобщим достоянием.

Истоки творческого акта и психопатологии, возможно, имеют общее начало. Вместе с тем искусство, являясь горьким, трудным и требующим все больших доз лекарством для его создателя, спасает мир, излечивая его — ведь то, что есть в Творце, есть и в каждом из нас. Искусство — инструмент познания человека. Вряд ли можно понять феномен психического отчуждения без Носа, гуляющего по Невскому проспекту, без кафкианского процесса над невинным человеком, принимающем свою «вину» как данность. А можно ли исследовать корни социальной бесовщины без антигероев Достоевского, воспринять гармонию слияния человека с миром без образов Гете и Толстого? Поэзия глубже и полнее проникает в сущность души и языка, чем философия.