Леонид Сергеев - Летние сумерки

• Название: Летние сумерки
• Автор: Леонид Сергеев
• Издательство: БПП
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-901746-09-7

Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.

Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.

---

— Красотка!

Отец Риты был поглощен работой и воспитанием дочери не занимался, а мать готовила ее только для замужества. Уже в шестнадцать лет Рита имела такой созревший вид, что на нее засматривались все мужчины; в этом возрасте и состоялся ее сексуальный дебют. Она быстро поняла, что против ее красоты устоять трудно, и началась неуемная погоня за удовольствиями. Она с легкостью одерживала победы, одну за другой. Когда ее осуждали за легкомыслие, она поджимала губы с недовольной гримасой:

— Я не виновата, что такой родилась.

Она работала манекенщицей в ателье; каждое утро подолгу, тщательно продумывала свой наряд (считала, что у нее бездна вкуса), бегала от шкафа к зеркалу (оно для нее было чем-то вроде священной коровы) и бормотала:

— Что надеть, прям не знаю! Уморительно! Сейчас у всех полно модных шмоток. Никого ничем не удивишь!

— Зачем удивлять? — недоумевала Аня. — Мода это жесткие рамки, она ограничивает фантазию. Надо взять за основу направление моды, а искать свой стиль, то, что тебе больше подходит.

— Нет, ты не понимаешь, — возражала Рита. — Мы, манекенщицы, должны следовать моде, идти впереди, делать женщин неповторимыми.

Нарядившись, Рита отправлялась на работу — манерной, изломанной походкой, с победоносной улыбкой, вышагивала по улицам в полной уверенности, что все не спускают с нее глаз.

— Если по пути на работу ко мне никто не подойдет, я весь день чувствую себя как-то не так, — говорила она Ане.

В ателье Рита подолгу стояла в примерке, потом, исколотая булавками, спешила в демонстрационный зал. Аня не раз бывала на показах и каждый раз ее поражало это праздничное зрелище, когда по «языку», точно инопланетянки, порхали манекенщицы в роскошных одеждах, слышалась музыка, дикторша объясняла конструкции моделей, расхваливала их, но умалчивала о цене.

Как-то состоялся городской показ мод; его разрекламировали заранее: отпечатали афиши, завезли и установили в холле заграничные пластмассовые манекены. Рита показывала пляжный ансамбль — была в купальнике «бикини», широкополой шляпе, темных очках — Аня прямо-таки пожирала глазами подругу, а после того, как Рита покидала помост, гордо осматривала зал, давая понять, что именно она дружит с такой необыкновенной женщиной.

Показ закончился плачевно: в ожидании автобуса, пластмассовые манекены сложили во дворе, но забыли поставить сторожа. Этим воспользовались мужчины; подогретые увиденным в зале, они бросились подбирать голых истуканш: один взял голову с париком, другой — бюст, третий — ноги. Молодой кавказец, в отупелом половом возбуждении, сумел схватить целую красотку и, запихнув ее в машину, покатил — в заднем стекле только мелькнул круглый женский зад. Наблюдая эту сцену, Аня усмехнулась: «Как же мужчины балдеют от женской красоты!»

В этот момент появилась Рита в облаке французских духов, кивнула на оставшиеся идеальные пластмассовые формы и фыркнула:

— Уморительно! Лучше меня не бывает! Я молчу!

И Аня без колебаний согласилась с подругой.

Аня приехала из Тулы с отцом, воспитывалась у приемной матери; после окончания школы пошла в строительное управление, чтобы заиметь собственную жилплощадь; работала маляром и обойщицей. Через два года стройуправление выдало Ане ордер на комнату в коммуналке, в доме, где этажом выше жила Рита.

Аня смотрела на Риту, как на кинозвезду, как на представительницу клана избранных; выслушивала бесконечные рассказы Риты о поклонниках, показах, одеждах. Как всякая самовлюбленная женщина, Рита нуждалась в постоянном восхищении, испытывала потребность поделиться своей насыщенной жизнью. По вечерам Рита часто приглашала Аню к себе и, не щадя бедную маляршу, демонстрировала дорогие платья и украшения — вальсировала по комнате, то и дело посматривая на себя в зеркало. Потом, закурив и закинув ногу на ногу, перемывала косточки подругам манекенщицам, безжалостно поносила мужчин, которые «только красиво говорят», но не отвечают ее требованиям.

— Мужчина должен быть конструктивным, — изрекала Рита. — Чего-то представлять из себя, добиваться положения… Да и ухаживать наши мужчины не умеют. Кадрят, волочатся как барбосы. От таких разворачиваюсь и ухожу. Вот за мной ухаживал один итальянец. Наши на работе звали его «макаронник» — он макароны любил. Он был такой обходительный, внимательный… И тачку имел иномарку, — дальше Рита смаковала сексуальные моменты интимной жизни с «макаронником».

Выслушивая эту болтовню, Аня чувствовала, что в жизни Риты много наносного, бесцельного, но красота подруги, недосягаемый, загадочный мир манекенщиц и модельеров завораживали ее.

— Может тебе стать актрисой? — как-то сказала Рите.

— Вот еще! Это не престижно. Лучше быть проституткой, чем актрисой, — Рита презрительно усмехнулась и подернула плечом. — Развлекать кого-то, скажешь тоже! Это унизительно! Дурдом! Моя красота стоит дороже.

Кроме многочисленных явных, постоянных и случайных поклонников у Риты был еще один безропотный воздыхатель. Каждый вечер, возвращаясь с работы и проходя мимо углового дома, Рита чуть замедляла шаг и возносила глаза на второй этаж, где у окна стоял высокий худой парень с горящими глазами. Иногда этого парня Рита видела в кафе на соседней улице — он пил кофе и что-то читал. Однажды, заметив его в кафе, Рита решила дать парню возможность заговорить с ней и заодно продемонстрировать публике свой наряд — она была в узкой облегающей юбке и кофте крупной вязки, которая точно кольчуга, и показывала ее тело, и не подпускала к нему. Войдя в кафе, она взяла чашку кофе и села за стол в середине зала на самом видном месте.

Увидев Риту, парень покраснел, занервничал, но все же переборол трусость и подошел.

— Ах, это вы! — Рита удивленно вскинула глаза. — Все же у меня такая интуиция! Уморительно! Только сейчас подумала — встречу вас, и вот…

— Позволите? — он присел. — Меня зовут Виктор.

— Маргарита, — она откинулась на стуле.

— Я давно заметил вас, Рита.

— Пожалуйста, зовите меня не Рита, а Маргарита.

— Маргарита, — повторил он и уставился на ее брошь — блестящего паука.

Этот паук на ее кофте, точно сверкающая приманка, так и зазывал в свои сети.

— Вас интересует эта брошь? Я молчу! — Рита закинула ногу на ногу и закурила. — Это скорпион, мой знак. Я родилась в ноябре. Вы верите в астрологию?

— Да, так.

— О-о! Там все правильно. Я много раз проверяла, — с придыханием она повела над столом рукой. — А вы когда родились?

— В конце декабря.

— О-о, вы козерог! У нас с вами полная сексуальная совместимость… Я люблю целоваться под дождем, а вы?

Он покраснел и начал разглаживать скатерть — не знал, куда деть руки.

— А вы где работаете? — вырвалось у него.

— Я делаю женщин красивыми, — стараясь оставаться загадочной, произнесла Рита.

— Вы модельерша?

— Вы хотите знать все сразу. Я молчу! Не нужно так наступать, вы можете меня отпугнуть.

Опытная соблазнительница, она не спешила, старалась меньше о себе говорить, чтобы о ней хотелось больше узнать.

— Обо мне потом, — она вздохнула и закатила глаза к потолку, давая понять, что ее мир недоступен простым смертным. — А вы, Алик, чем занимаетесь?

— Виктор, — поправил он.

— Ах, да, Виктор. У меня плохая память на имена.

— Я учусь. Заканчиваю строительный институт, буду строить мосты — «застывшую музыку».

— Как интересно! — она наигранно подалась вперед и приготовилась слушать. — Вы необыкновенный человек. Уморительно! Я таких никогда не встречала. Вами надо восхищаться.

Он проводил ее до дома; по пути рассказал об институте, о проектах мостов. Рита делала вид, что внимательно слушает, но думала о другом — как она смотрится со стороны? Около подъезда она остановилась, порывисто схватила его руку и прошептала:

— Я такая непредсказуемая. Поцелуйте меня.

Он замолк, покраснел; потом наклонился к ней, а когда выпрямился, она притворно стояла с закрытыми глазами и улыбалась.

— Давайте еще погуляем, — задыхаясь, проговорил он.

— Вы так считаете? Я колеблюсь. Вообще-то сегодня я занята.

— Тогда давайте встретимся завтра.

— Не знаю, очень может быть. Но у меня много работы, я все время занята — искусственная улыбка не сходила с ее лица; ей было приятно продлевать его мученья; как сытая кошка, перед тем, как съесть мышь, забавляется ею, так и она заигрывала с ним. — Ну, хорошо, уговорили. Я без предрассудков. Я ведь так просто и приду к вам… Завтра. Я молчу! До свиданья, Володя, — вильнув бедрами, она зашагала в сторону дома.

В течение лета она время от времени заходила к нему, когда ей надоедал кто-нибудь из чересчур настойчивых поклонников; заходила «по пути» и с порога говорила что-нибудь вычурное: