Леонид Сергеев - Мои собаки

• Название: Мои собаки
• Автор: Леонид Сергеев
• Издательство: БПП
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-901746-09-7

Прозу Леонида Сергеева отличает проникновенное внимание к человеческим судьбам, лирический тон и юмор.

Автор лауреат премий им. С. Есенина и А. Толстого, премии «Золотое перо Московии», премии журнала «Московский вестник», Первой премии Всероссийского конкурса на лучшую книгу о животных 2004 г.

В книге сохранена авторская пунктуация.

---

В Лыково мы очутились меньше, чем за полчаса. Я разбудил хозяйку велосипеда, от всей души поблагодарил ее за «железного коня» и подтвердил ее слова, что «валуевские ребята балуют», только их «баловство» я назвал более точно — преступлением.

Вернувшись, я плюхнулся на свое шоферское место — именно плюхнулся, потому что жутко устал, ведь нам в тот день досталось — и сказал Челкашу:

— Ну, а теперь гоним подальше от этих злополучных мест!

Потом обратился к Малышу:

— Давай, Малыш, поднатужься! Разорви ночную тьму!

Глава пятнадцатая. Довольно страшная. Особо впечатлительным читателям лучше не читать

Мы гнали по ночным дорогам мимо темных деревень и освещенных поселков с редкими гуляющими парочками, катили через просторные поля и проскакивали насквозь лесные массивы. Отмахав около двухсот километров, мы остановились у моста через речку Протву. По обеим берегам реки стоял лес — под напором ветра деревья раскачивались и шумели. А под мостом росла дурман трава, над которой висели какие-то розовые облачка. Ни с того ни с сего в голове мелькнуло: «Здесь можно уснуть и не проснуться». В самом деле, местность была мрачноватой, но нас с Челкашом уже клонило ко сну («штурмана» в машине так укачало, что он два раза «клюнул» носом в панель приборов), так что выбирать не приходилось.

Мы съехали с дороги к реке и, заглушив движок, я достал из багажника примус, чтобы приготовить — уже не ужин, а скорее завтрак, поскольку небо уже светлело.

Взяв котелок, я собрался зачерпнуть воды, нагнулся и отпрянул — среди травы на дне реки лежал… утопленник! Я весь покрылся холодным потом. Но что странно, Челкаш, который с сонным видом крутился около меня, почему-то не замечал утопленника, хотя обычно на все реагирует гораздо раньше меня.

Я уже бросил котелок и протянул руки, чтобы вытащить утопленника, как вдруг заметил, что утопленник — не что иное, как белесое бревно-топляк. Так обманулся от переутомления.

Но в чем я не обманулся, так это в муравьях, больших рыжих муравьях. Пока готовилась каша с тушенкой и мы с Челкашом сидели у примуса, на нас набросились полчища муравьев (и чего они проснулись в такую рань?!). К сожалению, мы поздно заметили, что облеплены насекомыми с головы до ног. Мне пришлось снимать одежду и отряхивать ее, а Челкашу ничего не оставалось, как лезть в воду.

Проглотив кашу, устроили в Малыше постель и легли. И вовремя — порывы ветра усилились и уже хлестали по Малышу так, что нас раскачивало, словно лодку на стремнине. Спустя некоторое время ветер перешел в ураган. Я испугался — как бы нас не сдуло в воду, не хватало еще раз оказаться на дне реки! На всякий случай я завел Малыша и отогнал его подальше от воды, но не успел снова забраться под одеяло, как заметил — со стороны дороги, словно черная стена, приближается смерч.

Через минуту небо потемнело и вокруг нас завертелась неистовая карусель из пыли, камней, листвы и сучьев; потом закрутились стоящие рядом деревья, а за ними и наш Малыш — казалось, мы попали в гигантскую бетономешалку. Какая-то невероятная сила подняла нас над землей и в мутном облаке понесла куда-то на юг; далеко внизу за серой пеленой мелькнул зигзаг реки, пятна леса, какие-то откосы, уклоны и то ли избы, то ли стога сена, потом все пропало.

Не знаю, сколько времени мы летели по воздуху, но когда Малыш стал снижаться, я увидел — под нами какой-то темный остров посреди бушующего океана.

Я думал, мы хотя бы приземлимся более-менее плавно, на какую-нибудь мягкую ярко-зеленую поляну, но надо же такому случиться! — мы грохнулись на каменистое плато. Удар был такой силы, что Малыш разлетелся вдребезги.

Каким-то странным образом мы с Челкашом не пострадали — как лежали на откидных сиденьях, так и продолжали лежать, среди кусков железа, шестеренок, болтов и гаек — всего того, что осталось от нашего дорогого Малыша; лежали ошеломленные, подавленные, не в силах осознать, что произошло. Когда же пришли в себя, поднялись и осмотрелись, в нас вселился страх — плато представляло собой нагромождение каменистых глыб в пыльной фиолетовой атмосфере; из трещин меж камней прямо на наших глазах вылезала какая-то черная растительность, похожая на рыболовные крючки, пики, секиры; а все плато обрамляли гигантские холмы.

«Что за остров? Как нам отсюда выбираться?» — крутилось в голове, я пребывал в жуткой растерянности.

Челкаш с тревогой посматривал на меня и даже, как мне показалось, с некоторым презрением — он-то думал, что я все могу, и вдруг видит мою полную беспомощность.

Наконец я очухался и предложил Челкашу обойти плато, в надежде найти — нет, не гостиницу конечно, — но хотя бы какое-нибудь жилище, встретить людей, которые непременно помогут нам вернуться в нашу страну; на худой конец — найти радиопередатчик, чтобы послать сигнал SOS!

Но не успели мы сделать и двух шагов, как заметили, что холмы, стоящие на краю плато, шевелятся! И даже перемещаются с места на место! И вдруг — они двинулись на нас! Через секунду мы с ужасом увидели, что холмы — ни что иное, как исполинские доисторические чудовища — каждое величиной с десятиэтажный дом, в панцире, с невероятно толстыми ногами и маленькой головой.

Монстры подходили все ближе, уже различались их красные глаза и зубастые пасти; они рычали и топали так, что тряслась земля, и, подогревая свой кровожадный настрой, пинали камни — огромные, с Малыша, нашего несчастного погибшего Малыша. Было ясно — чудовища вот-вот растерзают нас и сожрут с потрохами.

Нас охватила паника, но куда бежать, если монстры приближались со всех сторон!

В это последнее мгновение нашей жизни, ни с того ни с сего, я вспомнил автолюбителей нашего двора и дворника Иннокентия, их насмешки над нами, и подумал: «Пусть теперь они пригорюнятся, пусть узнают, кого они потеряли, каких друзей!»

…Я проснулся весь в поту. В стекла Малыша во всю лупило солнце. Челкаш мирно посапывал и во сне вилял хвостом — ему снилось что-то веселое.

Глава шестнадцатая. Замечательная встреча на берегу Оки

Когда мы с Челкашом вылезли из Малыша, солнце уже стояло в зените, а на шоссе взад-вперед катили машины. Чтобы прийти в себя искупались и, после легкого завтрака, выехали на шоссе.

Погода была прекрасной. Под натиском солнца асфальт блестел, как фольга, по лобовому стеклу бежала слепящая рябь, на боковых стеклах играли радуги, по нашему радиоприемнику передавали красивую музыку и, понятно, после вчерашних событий наше настроение с каждой минутой улучшалось.

Буквально через час мы въехали в Серпухов.

Хочу вам напомнить — отправляясь в поездку, я хотел побывать в сельской глубинке, подальше от туристических маршрутов. Поэтому Серпухов решил проскочить не останавливаясь, но пришлось остановиться.

На углу одной из улиц, пока мы стояли у светофора, Челкаш увидел человека, который чудодействовал ножницами — из черной бумаги вырезал профиль позирующей ему девушки. Я уже говорил, что Челкаш любит фотографироваться, а здесь такой необычный портретист! Мой штурман прямо готов был выпрыгнуть из машины.

В общем, мы остановились и, как только девушка получила свое изображение, Челкаш уселся на ее место.

Мастер не удивился необычному натурщику и спокойно взял новый лист бумаги. Вокруг них моментально собрались любопытные; они подмигивали друг другу и хихикали, чем немало смущали моего друга, тем не менее он держался достойно.

Бросив взгляд на Челкаша, мастер одним движением ножниц вырезал его профиль; затем капнул на свое произведение клеем из тюбика и, приклеив на картонку, протянул моему другу.

Челкаш, сияя от счастья, предельно аккуратно, одними губами, взял картонку и передал мне.

— Как, похоже? — спросил меня мастер.

— Очень даже. Вылитый мой друг.

— Моя профессия — моменталист, — пояснил мастер. — Редчайшая профессия. Зарабатываю немного, но постоянно. Зимой, правда, пальцы мерзнут, но ничего, терпимо… Я вообще богатый. У меня нет квартиры, только комната в коммуналке. И нет машины, как у вас. И нет жены. Но я богат талантом, — мастер подмигнул мне и засмеялся. — Скажи серьезно, профиль впечатляет?

— Еще как! — искренне кивнул я и расплатился с «богатеем».

За Серпуховым дорога потянулась по берегу Оки. Берег был открытым, местность просматривалась далеко, с реки тянул приятный ветерок. Мы ехали медленно, изредка останавливались, я делал снимки, Челкаш заводил новые знакомства среди рыбаков и отдыхающих.

С одними отдыхающими, пожилой супружеской парой, он особенно сдружился. Точнее, сдружился с их собачонкой — серой, с белыми и желтыми пятнами. Вначале он только умиленно взирал на это трехцветное существо и было ясно — его переполняют возвышенные чувства. Потом он начал с собачонкой играть в догонялы, всячески выказывая свое неотразимое дружелюбие; бегая за своей новой приятельницей, он прямо расцвел; по-моему, даже посветлела его шерсть.