Елена Хотулева - Попытка – не пытка

• Название: Попытка – не пытка
• Автор: Елена Хотулева
• Жанр: Альтернативная история

Главная героиня мечтает превратить Россию в идеальную страну. Узнав, что ее друг изобрел машину времени, она решает обратиться за помощью к Сталину, который, по ее мнению, заложит в 1937 году основу нерушимой державы. Удастся ли ей убедить Сталина в своей правоте, во что превратится Россия, если сработают компьютерные программы, и что станет с миром… Об этом читайте на страницах романа.

---

– Давайте мы сейчас с вами немного поговорим, – сказала мне эта пшенично-русая служительница Гиппократа.

Мне вдруг стало смешно:

– Давайте. Меня зовут Елена Григорьевна Санарова, я не была на оккупированной территории, не сотрудничала с фашистами, но готовила революцию мирового масштаба…

– Очень хорошо, что вы не теряете чувства юмора, – улыбнулась она. – Я изучила все ваши анализы и результаты исследований. Понимаете, вы абсолютно здоровы… Нам просто не от чего вас больше лечить. За небольшим, правда, исключением… Я уверена, что… Скажите, вы ведь недавно перенесли сильный стресс?

– Сильный стресс, – рассмеялась я сквозь потоки слез. – Что вы! Это был не стресс, а всего лишь сильное душевное волнение!

Она пометила что-то в моей карте и очень аккуратно добавила:

– Я уверена, что у вас депрессия. Вы должны обязательно показаться психоневрологу…

Она ушла, а я еще минут тридцать смеялась, представляя себе, какое будет лицо у этого врача после того, как я с серьезным видом скажу ему: «Ох, вы знаете, у меня такой стресс! Недавно в 1937 году я обвенчалась со Сталиным, из-за этого он повел СССР новым курсом, а теперь наша ячейка общества поломалась, потому что машину времени пришлось уничтожить, чтобы ею не завладели криминальные структуры». Интересно, что за рецепт он бы выписал мне в итоге? На это стоило посмотреть, но фамилию и телефон какого-то всемирно известного светила психиатрии Натаныч унес с собой в могилу, а остальным я не доверяла…

Выписавшись из больницы, я слегла в кровать, не выходила из дома, отключила сотовый и никому не отвечала по городскому телефону. Меня практически ничто не волновало. Действительность 2010 года вызывала у меня приступы отчаяния, а жить я оставалась в ней только потому, что с этой реальностью были неразрывно связаны Глеб и Маша.

* * *

Не знаю точно, сколько именно дней я провалялась в таком состоянии. Но однажды возле моей кровати появилась Ольга. Это было знаменательное событие, поскольку заставить ее прийти к нам домой могли только две вещи: мой день рождения и реальная угроза моей жизни. Видимо, по словам Глеба она поняла, что сейчас на повестке дня второй вариант, и, бросив дела, пришла меня спасать.

– Ну? – сказала она, плотно закрыв дверь и усаживаясь на край одеяла в изящную импрессионистскую позу.

Из вежливости я поправила подушки и, привалившись к спинке, заставила себя сесть:

– Что «ну»? Оль, ты лучше сама расскажи, как дела. Что там нового? Что у нас в стране с культурной жизнью?

Она грозно посмотрела на меня:

– Я артистка неразговорного жанра! Давай-ка ты говори, почему лежишь в непонятном состоянии!

Поняв, что сейчас мне будут делать внушение, я тяжело вздохнула:

– У меня нет сил, чтобы встать. И желания тоже нет.

– Совести у тебя нет! – возмутилась она. – Тебе надо взять себя в руки и пойти работать. Это стимулирует. Сколько можно дома сидеть? Устройся переводчиком, ходи в офис от свистка до свистка… Не жизнь, а рай! Никакой депрессии! Вот скажи, что ты так раскисла? Ты первый раз влюбилась, да?

– Оль… – Я сделала паузу.

– Что?

– Вот ты сидишь тут уже пять минут. Тебе курить не хочется?

Она удивленно посмотрела на меня своими огромными глазами:

– Ну, хочется. А что?

Я протянула ей пустой стакан:

– На вместо пепельницы.

– И с чего это я буду курить у тебя в квартире, где сроду никто сигареты в рот не брал?

– Потому что мне это будет приятно.

Ольга посмотрела на меня как на тронутую, пошла приоткрыла окно и, вернувшись на место, закурила свою любимую сигарету в длинном мундштуке.

– Так я не поняла, – снова перешла она к повестке дня. – Чем он хорош-то так? Уж ты вроде много всяких повидала. А тут такая трагедия…

Я грустно усмехнулась:

– И ты думаешь, что если взять оптом достоинства всех, с кем сводила меня судьба, и объединить в одном человеке, то на выходе получится богопоставленный вождь народов великого Союза? Это бред, Оля, понимаешь, бред!

– А жить в двух временных пространствах – это не бред? – Она стряхнула пепел и глубоко затянулась. – Ты посмотри на себя! Эта история тебя вымотала. Ты тратишь две жизненные энергии – за 2010 год и за 1937-й! Этого нельзя делать! Это противоестественно! Это надо было прекратить!

– Кому это надо? Мне – нет! – Я натянула на себя одеяло. – Я все еще там, понимаешь? Мне больше нет здесь места! Да и никогда не было! Ты помнишь то время, когда нам было пятнадцать лет?

– Конечно… – Она снова закурила.

– Кого ты тогда любила? Кем интересовалась? Чьи портреты у тебя по всему дому висели?

Она развела руками:

– Ну что об этом вспоминать?! Я любила Майкла Джексона, даже книжку его в подлиннике прочитала.

– Вот! – Я открыла ящик стола и вытащила пачку «Герцеговины». – А меня в это время увлекал 1937 год. Я читала про Сталина. И даже папиросы эти вот купила, из-за него!

Ольга скептически посмотрела на меня:

– Слушай, заведи себе другого. Помоложе. Ну, поскромнее, может быть. Не вождя, а так… топ-менеджера или, так сказать, служащего среднего звена. Ты же не в 1937 году уже, и диктаторов тут на тебя не напасешься.

– На, посмотри! Ты этого не видела! – Я выудила из стола фото перед входом в Успенский собор. – Теперь поздно говорить о топ-менеджерах. Я с ним венчалась. Я его законная жена.

Ольга воззрилась на фотографию.

– Это поразительно! Какое платье! И это 1937 год! – Спохватившись, она добавила: – Ты ему законная вдова. Потому что он умер в этом… Не помню каком году.

– А вот и нет, – обессилев, я снова сползла на подушки. – Он жив, потому что я рассталась с ним в 1937-м. И если бы я сейчас туда полетела, то все было бы хорошо…

– Все ясно. – Она посмотрела на часы и, видимо, поняла, что ей пора на работу. – Школьная программа пошла. Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить. Только у тебя персонаж другой! Я пошла. Буду звонить тебе каждый день, пока ты не встанешь…

* * *

Не знаю, сколько бы времени я еще провела в бессознательном состоянии, но все это разом пресек Глеб, который однажды пришел ко мне с серьезным видом:

– Ты как?

– Никак.

– Да, мама! – покачал он головой. – Я что только не думал. В чем только тебя не подозревал. Но того, что ты так в Натаныча была влюблена, я никак не ожидал! И чем он тебя пленил? Даже представить себе не могу… Ну… Это ваши с ним дела. Я к тебе по другому поводу пришел.

Я удивленно посмотрела на него:

– Опять марсиане?

– Нет. Хуже, – насупился он. – Я, конечно, много подзаработал за это время. Даже сам не ожидал. И в газете у меня дела в гору прут. Но… Ты понимаешь, чтобы хоть как-то прилично свадьбу отметить, надо гораздо больше. Я бы взял кредит, но меня оформили как внештатного сотрудника, поэтому я подумал… Ты еще числишься там, где турецкие переводы делала? Может, ты в банк сходишь? Думаю, что хватило бы… – Он назвал сумму, от которой я расхохоталась и вдруг как по мановению волшебной палочки вышла из своей депрессии.

– Глеб! – сказала я, ухмыляясь. – Мы с тобой не такие люди, которые берут кредиты в банках. У нас слишком высокопоставленная семья, чтобы отмечать свадьбу по экономварианту!

Он онемел и посмотрел на меня с некоторой опаской. А я полезла в сумку, которая уже неизвестно сколько времени валялась под столом, и вытащила из кошелька несколько банковских карточек.

– Это тебе. – Я отдала ему одну карту и сказала пин-код. – На мелкие расходы. Купи костюм. Хотя нет… Просто трать эти деньги на то, что тебе нужно. А остальное предоставь мне. Я знаю, как должна выглядеть свадьба моего сына. Где Маша?

– В комнате… – Он глазам поверить не мог, глядя на мое счастливое выздоровление. – Тебе ее позвать?

– Нет. – Я встала с кровати и, пошатнувшись, взяла халат. – Сейчас я приведу себя в норму, и мы с ней поедем посмотрим, что творится с платьями. Сколько у нас осталось дней? – услышав ответ, я махнула рукой. – Мы решим этот вопрос большевистскими темпами! Я всем займусь сама. Потому что вы оба ничего, абсолютно ничего не смыслите в бракосочетаниях…

Конечно, я не могла устроить им свадьбу в Георгиевском зале, но постаралась сделать все, чтобы друзья и родственники, которых мы пригласили, впали в сильное душевное волнение от моего размаха.

Я обратилась в одно из самых элитных агентств. Заказала модный, но в то же время наиболее изысканный и добросовестный ресторан нашей столицы. Обговорила с его директором и поваром меню, напитки, сервировку и флористический декор, благодаря чему праздничный банкет должен был превратиться в некую феерию вкусов и изящества.

По моему замыслу там должны были быть удивительные блюда, сочетающие в себе классическую русскую и европейскую гастрономические традиции. Я выбрала такие вина, которые могли поразить любого ценителя поистине великими вкусовыми качествами при довольно-таки редких на нашем рынке брендах. По поводу марок крепкого алкоголя я предпочла согласиться с местным сомелье, который показался мне толковым парнем. Ну а шампанское… Видимо, ассоциативно уцепившись за слово «империя», я выбрала именно то, которое поставляли ко двору Александра Третьего. И не пожалела, потому что оно действительно было лучшим в мире.