Павел щеглов - охранники и авантюристы

• Название: охранники и авантюристы
• Автор: павел щеглов
• Жанр: История

5

---

Недавно в деревне Телятники предстояла опись нескольких крестьян за неуплату податей. Всю сумму - около ста рублей - внес сам Чертков. «Так урядник, - с восторгом говорил мне об этом один крестьянин, - ни с чем и уехал».

В настоящее время Чертков и все его окружающие чувствуют себя под большим подозрением, и потому пропаганда в последнее время ведется гораздо слабее и осторожнее. Предупреждены, видимо, и крестьяне, так как ответы они дают с большой осторожностью и явными замалчиваниями. При таких условиях моя миссия была до крайности затруднена. Многое помог мне выяснить - очень простодушный юноша - сын Черткова, а также секретарь его Булгаков. От сына Черткова мне пришлось услышать характерную фразу: «Еще больше жандармов нам приходится бояться наших соседей, как на подбор черносотенцев». С особенным раздражением он отозвался о каком-то помещике Звегинцеве.

Это раздражение помещиков, соседей Черткова, вполне понятно: его пропаганда идей Толстого должна иметь самое отрицательное влияние на крестьян и рабочих.

Считаю необходимым отметить еще один факт. Среди крестьян Ясной Поляны слухи о передаче им, в силу завещания Л. Н. Толстого, всей земли вызвали сильно повышенное настроение. Чувствуется большая взвинченность во всем: с раздражением, например, говорили мне многие крестьяне о каком-то налоге по 20 копеек с души (даже с маленьких детей), которым якобы незаконно их обложили в этом году. Обращались за разъяснением к земскому, а он посылает к старосте, а этот сам ничего не знает. «Не будем платить, вот и все». Какой это налог, - мне не удалось выяснить, но несомненно, что он вызывает большое раздражение в крестьянской среде.

Преследуя свою задачу, я объехал почти весь район, примыкающий к Ясной Поляне. У ст. Засека была на хуторе Т. Л. Сухотиной (дочери Толстого); после поездки в д. Телят-{37}ники побывала в большом селении Ясенки, входящем в самое тесное общение с обитателями чертковского дома; с целью охватить наблюдением возможно больший район вернулась в Москву не через ст. Засека, а через ст. Щекино.

Могу констатировать, что влияние идей Толстого и следы пропаганды чувствуются на каждом шагу, особенно среди деревенской молодежи.

«Блондинка»

«Кто же сия „блондинка?“ - спросит читатель. «Блондинка» разоблачена, она оказалась журналистом, сотрудником «Русского слова», а раньше «Киевской мысли», Иваном Яковлевичем Дриллихом. С октября 1910 г. и до первого дня революции он состоял секретным сотрудником Московского охранного отделения, и деятельность его встречала самую высокую оценку у начальников отделения П. П. Заварзина и А. П. Мартынова, у вице-директора Департамента полиции С. Е. Виссарионова и остального начальства, знавшего Дриллиха. В начале работы Дриллиха Заварзин давал ему по начальству следующую аттестацию: «Даваемые Дриллихом сведения по общественному движению и левому крылу Конституционно-демократической партии очень ценны, а в будущем это лицо обещает быть еще более полезным, так как ему, как литератору, доступнее многие общественные круги. Кроме того, Дриллих безусловно правдив и весьма развит, имя же его пользуется некоторой известностью в литературных кругах Москвы, Киева и Одессы. Эти качества дают ему, при наличности желания с его стороны, полную возможность быть полезным сотрудником отделения».

Откуда в Дриллихе такое желание быть полезным сотрудником, как он дошел до такого желания, как представитель самой независимой профессии стал агентом, данником Охранного отделения? Ответов на эти вопросы требует наше нравственное чувство. Документы дают возможность нарисовать историю падения Дриллиха и вместе с тем приподнять уголок завесы, скрывающей от наших взоров будничную картину охранного быта. {38}

В октябре 1910 г. было перлюстрировано письмо, отправленное из Москвы 9 октября в Киев А. К. Закржевскому, следующего содержания: «Вы удивитесь, когда узнаете, что произошло со мной за это время. Одессу я, к счастию, окончательно оставил, и теперь пишу вам из Москвы, где я уже вторую неделю. Выбросила меня из Одессы несчастная (счастливая) случайность. За старые грехи у меня теперь очень сложные счета с администрацией (подлежу ссылке в Томскую губернию). Если бы я не улизнул из Одессы вовремя, то теперь бы уже гулял по этапу в сии неприветливые страны. Выручил, однако, случай: как раз в тот момент, когда в Одессе пришли меня арестовать, я был в Петербурге, и только потому теперь на свободе. Естественно, что у меня нет ни малейшего желания быть обывателем Томской губернии, а потому я и перешел на нелегальное положение. Думаю продержаться таким образом до тех пор, пока, путем страшно сложных хлопот, не удастся добиться отмены ссылки. Есть надежда, что это удастся. На первое время сохраняю связи с „Одесским листком“, а там будет видно, что Бог даст. Адресуйте мне так: Москва, 9 почт. отд., до востребования Владимиру Павловичу Матвееву».

Это подозрительное письмо было доложено директору Департамента полиции, а он положил резолюцию: «Выяснить его». Тотчас же полетели предложения выяснить автора письма начальникам Московского, Одесского и С.-Петербургского охранных отделений. Выяснение не потребовало больших трудов и усилий. 14 ноября начальник Московского отделения доложил Департаменту полиции, что «по документу на имя Владимира Павлова Матвеева проживал в Москве с 22 августа Иван Яковлев (Морицев) Дриллих, род. в 1879 году, журналист, лютеранин, который был обыскан и арестован».

В этот момент Дриллих находился в таком положении. За газетную статью он был присужден киевской судебной палатой к заключению в крепости на один месяц. На его несчастие, он был австрийским подданным и, как опороченный по суду иностранец, не имеющий связи с отечеством, по постановлению киевского, волынского и подольского генерал-{39}губернатора был подвергнут ссылке в Томскую губернию. От ссылки он бежал и проживал по нелегальному паспорту. 14 октября Дриллих был арестован. Полковнику Заварзину его действительное положение было известно в точности, и Заварзин поставил перед Дриллихом дилемму: или ссылка по этапу в Сибирь, или жизнь в Москве на положении секретного сотрудника. Дриллих выбрал последнее, и полковник Заварзин мог сообщить департаменту, что арестованный 14 октября Дриллих „на основании чисто агентурных соображений 18 октября из-под стражи освобожден». Сделка состоялась, и Дриллих был наречен «Блондинкой».

Так уловлялись нестойкие люди в жандармские сети. {40}

ОХОТА ЗА МАСОНАМИ, ИЛИ ПОХОЖДЕНИЯ АСЕССОРА АЛЕКСЕЕВА 1

Когда греки не в силах были разрешить запутаннейшее и сложнейшее действие трагедии, - они прибегали к помощи Божества. Правительственный ум не всегда мог осилить исторический процесс, результатом которого являлась революция. И тут на помощь, как неоцененный клад, приходило предание о масонстве. Масонство - deux ex machina. Оно таинственно и неуловимо, оно вездесуще и всемогуще. Известна роль масонства в России XVIII и начала XIX века, известно, что на Западе масонство не умерло. Почему же не предположить, что оно влияет и у нас на ход нашей политической жизни? Почему не предположить, что все либеральное и социалистическое движение создано этой могущественной организацией? Революционное движение в России традиционная правительственная мысль всегда связывала с еврейством. Евреи рассеяны по всему миру, в то же время связаны между собой крепкой религиозной связью. Так и масоны, которые к тому же интернационалисты. Неудивительно появление слова «жидомасон». Об этом слове шептали все правые газеты. Оно с завлекающей простотой разъясняло им все запутаннейшие ходы жизни и то главное, чего они боялись и от чего ждали своего конца, - революцию.

«Христианско-арийской цивилизации объявлена беспощадная война, - пишет одна из правых газет, - организованное масонами международное «сверхправительство» достигло к началу XX века такого могущества и влияния, что борьба с ним в одиночку не по силам даже таким колоссам христианской государственности, каковыми являются Россия и Германия. Подчинив своему влиянию почти всю романскую расу, масоны сосредоточили сейчас все свое внимание на «обработке» германских и славянских народностей, попутно поддерживая революционное движение и в магометанских странах. Под маской борьбы за «свободу» и под {41} прикрытием теории демократизма, радикализма и социализма масоны объявили войну христианской религии и монархическому принципу, являющимся основами арийско-христианской цивилизации и арийско-христианской государственности» [2].

В «Русском знамени» писали: «Человечеству угрожает новая опасность… Международный жидовский санхендрин, существовавший до сих пор только тайно, превращается в явное и всеми признанное учреждение, которое будет первым шагом на пути жидовского всемирного господства, первым признанием всеми государствами высшей власти жидовства… Страшные сказки воочию осуществляются жидо-масонством, идущим твердо и неуклонно к тысячелетней своей цели, то есть к порабощению всего человечества под ноги торжествующему жиду и к превращению всех народов в полных и покорных рабов народа богоубийц и сумасшедших преступников».