Сьюзен Баркер - Сайонара

• Название: Сайонара
• Автор: Сьюзен Баркер
• Издательство: ACT, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-037086-5

Бар «Сайонара».

Обычное токийское заведение средней руки, где пересекаются пути пожилого вдовца и странной девушки, одержимой призраком его покойной жены, наивной англичанки и ее «гнусного соблазнителя» якудза, тихого юного повара, обладающего мощными парапсихологическими способностями, хищной «фам-фаталь» из Восточной Европы и «таинственного мстителя» с изуродованным лицом.

Бар «Сайонара».

Здесь подается крепкий коктейль под названием «Нечего терять»!

---

– Господи, похоже, этому парню досталось, – пробормотал Юдзи.

Я сидела на корточках, заполняя бар бутылками «Асахи» и «Будвайзера», но без труда догадалась, о ком говорит Юдзи.

– Переживает из-за ужасного развода, – попыталась я перекричать клекот бутылок.

Юдзи неодобрительно покачал головой, словно парень позорил честь командного флага.

– Не мешало бы ему встряхнуться и вести себя, как мужчине.

Я захлопнула холодильник и встала. Юдзи толкнул ногой пустой ящик из-под пива и усмехнулся – белоснежные зубы блеснули на фоне загорелой кожи. Он так невероятно хорош собой! Как у него это получается? Ни сигареты, ни амфетамины, ни еда в дешевых забегаловках… ничем его не проймешь!

– Прибереги свои советы для себя самого, – сказала я. – Такое когда-нибудь может случиться и с тобой.

– Развод лечится прогулкой по стрип-клубам, – пошутил Юдзи.

– Какая зрелость, – притворно изумилась я. – Какая мудрость.

Улыбка Юдзи стала шире. Пусть ему и неведомо чувство сострадания, зато улыбка – выше всех похвал. Руки мои скользнули под его куртку, под майку, затем ниже, под ремень джинсов. Я подвинулась ближе, вдыхая запах табака, цитрусового геля для душа и чего-то еще – его особого запаха, по которому я безошибочно могла распознать Юдзи.

– Мэри… Мамаша наверняка наблюдает за нами в камеру слежения.

Крошечный красный глазок камеры мигал прямо над нами. Я улыбнулась.

– Она ушла – так накачалась водкой, что вряд ли ее это заинтересует.

Что-то промелькнуло в лице Юдзи. Раздражение? Он криво ухмыльнулся.

– Слушай, Мэри, не пора ли двигать отсюда?

Снаружи дождь едва моросил, но тротуары Синсай-баси покрывала сыпь из луж. Вывески баров горели неоном, посетители что-то вопили в свои мобильные, из раскрытых дверей доносились звуки корейского хип-хопа и рэгги. На стоянке такси стояла очередь: студенты, неотличимые друг от друга в одежде от Унигло, унылые бизнесмены, клюющие носом, две школьницы, которым давно уже пора было домой; обессилев от хохота, они привалились друг к дружке. Юдзи тянул меня за собой. Рядом вызывающе цокали Катины каблучки, рукав ее пальто с искусственным мехом мягко терся о мою руку.

– Ваш пульс – двадцать ударов в минуту, сэр. Вы почти на том свете. Заходите. Наши медсестры оживят вас в два счета!

Девушка в едва прикрывающем прелести наряде медсестры стояла в проеме двери. Ее освещал красный фонарь. Шприц заткнут за подвязку, на шее болтается игрушечный стетоскоп.

Девушка пальчиком грозила проходящим мимо клиентам, по лицам которых бродили чувственные улыбочки.

– Кто бы посоветовал Флоренс Найтингейл вставить эти штуки в уши, – критически высказалась Катя по-английски.

– Ты думаешь, клиентам есть до этого дело?

Из-за Юдзи я говорила по-японски.

– До чего? – спросил он.

Как будет по-японски «стетоскоп», я не знала да и едва ли когда-нибудь узнаю.

– Да мы про медсестру.

– А, эту… Когда она изображает ковбойшу на мотоцикле, клиенты ничего не заметят, даже если она выстрелит им в спину. Ну, вот, пришли, налево.

Лаунж-бар «Подземелье» оказался роскошной бархатной дырой. Упакованные в шмотки от Хельмута Ланга свободные от трудов сутенеры курили сигареты с гвоздичным ароматом, распространяя запахи дорогого парфюма. Диджеи располагались внизу – пол вибрировал от ритмов техно, словно от ударов подземного сердца. Мне хотелось туда, но Юдзи повел нас наверх, по железной винтовой лестнице. Вышибала кивнул Юдзи и отдернул красную бархатную занавеску, впуская в VIP-зону – антресоли над баром с низкими, изогнутыми столиками. Юдзи направился к дивану, на котором сидели Кензи, Синго и какие-то парни постарше. Они встали и начали дружески похлопывать Юдзи по спине и трясти ему руку.

– Юдзи, мошенник, явился наконец-то.

Кензи и Синго тоже встали с дивана – все в модных лейблах, с дизайнерскими стрижками. Парни постарше были одеты с безупречным вкусом – хрустящие рубашки, о стрелки на брюках можно руку порезать.

– Ямагава-сан, это Мэри. Мэри, Ямагава-сан.

– Ого, Юдзи! Ты отхватил лакомый кусочек!

– Э-э-э… она понимает по-японски. Училась в университете.

Кензи и Синго захихикали. На лице Ямагавы-сан появилась широчайшая ухмылка. Разве Юдзи не собирается представить Катю? Нимало не смущаясь, Катя со щелчком открыла сумку и принялась шарить в ней в поисках сигарет.

– Красавица и умница? И как вас угораздило прилепиться к такому мерзавцу, как Юдзи?

Я улыбнулась и пожала плечами.

– Сама себя все время об этом спрашиваю.

Ямагава-сан захохотал.

– Как и я. Все время мучаюсь вопросом: как я умудрился нанять таких подлецов?

Мы уселись на диван напротив. Официант подскочил к нам и с безукоризненной вежливостью принял заказ, затем так же незаметно ускользнул прочь. Ямагава-сан принялся поучать подчиненных. Он говорил на грубом кансайском диалекте – звуки булькали в пораженной катаром глотке. Я улавливала только отдельные слова: какая-то высокопарная брехня о самурайской этике. Какое отношение имеют ко всему этому сидевшие передо мною трое наркокурьеров?

– Да уж, парень любит себя послушать, – шепнула мне Катя.

– У него очень сильный акцент, – заметила я, – понимаю через слово.

– Нудный, как черт. Но ты только посмотри на этих троих! Глаз с него не сводят!

Мы обменялись снисходительными улыбочками. Катя принялась рассказывать мне о магазинчике старой одежды, который обнаружила в Киото – там продавали кимоно. Она знала, что я люблю мастерить из старых кимоно новые вещи: юбки, просторные платья, сумочки. Впрочем, швея из меня поганая. В моих вещах всегда полно кривых швов и дырок. Юдзи говорил, что от стука швейной машинки у него болит голова, заставляя вспоминать о вонючих магазинчиках забитых нелегальными иммигрантами. «Ты похожа на цыганку», – шутливо оценивал он вещи моего собственного дизайна.

Иногда мне кажется, что Катя была бы более подходящей подружкой для Юдзи. Катя с ее шампанским, чувственностью и очевидным гламурным лоском. Катя с ее вечно безукоризненным маникюром и дизайнерскими туфлями. Однако я никогда не чувствовала между ними сексуального притяжения. В тех редких случаях, когда мы выходили втроем, они не перемолвились между собою и парой слов. Когда я возвращалась из туалета, они молча курили; было очевидно, что на время моего отсутствия разговор прерывался. Я не знала, радоваться мне или горевать. Что означало их молчание – равнодушие или сговор? Помню, как-то мы лежали перед телевизором – платье мое задралось до самой талии. Показывали матч «Ханшинских тигров».

– Разве Катя не красотка?

Я старалась, чтобы голос звучал беззаботно.

Юдзи зевнул и ответил:

– Катя? Ну, наверное, кому-то нравятся ледяные женщины… – Затем он положил руку мне на бедро и сказал; – Что-то надоел мне бейсбол. А тебе?

Ямагава-сан бубнил на заднем плане – речь его напоминала причитация пастора по евангелической радиостанции. Юдзи, Кензи и Синго сосредоточенно слушали и одобрительно мычали 5 нужных местах. Так им и надо, что не знают английского. Иначе они нашли бы рассказ Кати гораздо более занимательным. Она говорила о клиенте из бара, который заплатил тридцать тысяч йен, чтобы посмотреть, как Катя расхаживает без трусов по стеклянному кофейному столику, в то время как он лежал под ним.

– Цуру-сан?

– Ага, Цуру-сан.

– Цуру-сан? Глава корпорации, который всегда поет в караоке «Джонни, будь хорошим»?

– Вот именно.

– Шутишь? И ты позволила ему заглянуть себе под юбку? Нет, Катя, скажи мне, что на тебе из белья осталось хоть что-нибудь!

– Да ему и надо-то было всего пять минут! Самые легкие тридцать тысяч йен в моей жизни! А еще он предложил мне сорок, если я на него пописаю.

– И ты пописала?

– Я выпила два литра «эвиана» из мини-бара, затем мы уселись на кровать в отеле и смотрели новости, пока я не захотела в туалет.

Я не знала, верить ей или нет.

– Катя, какое дерьмо.

– Ничего я не дерьмо. – Затем, улыбнувшись, она продолжила: – Ну… бываю порой.

Вряд ли все было именно так. Катя так потрясающее врет, что я почти никогда ей не верю. Она достала «Мальборо» и чиркнула спичкой из тонкого коробка с надписью «Сайонара» на боку. Легкая сосредоточенность застыла на ее лице, пока Катя раскуривала сигарету. Рука Юдзи опустилась на мое колено. Легкое пожатие собственника – и рука тут же убралась. Вдыхая дым сигареты, Катя обнажила кривые зубы в хитрой усмешке.

Три часа ночи. Танцпол залит светом стробоскопа, варясь в собственном адском соку. Как интересно наблюдать за человеческими существами, связанными между собой только танцполом и ночью! Глаза, как блюдца, море конечностей; которыми управляет маньяк-кукловод. Вскоре сейсмическому грохоту уже невозможно противостоять… Мы спустились на танцпол. Сначала я контролировала себя, затем попала в общий ритм, приличия и комплексы улетели прочь. Катя казалась более сдержанной: она танцевала, не сходя с места. Покачиваясь в танце, я сказала ей об этом. Наверное, так танцуют на украинских дискотеках? Все время забываю спросить. Юдзи наверху, но мне его уже не хватает. Его широкоплечей уверенности в себе, его руки на моем колене. Как я раньше жила без него?