Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6347 ( № 46 2011)

• Название: Литературная Газета 6347 ( № 46 2011)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

- Я его отец, кровь у нас одинаковая!..

- Остановитесь, умоляю[?] Не всё так просто, абы, у детей кровь не всегда совпадает с родительской[?]

- Галим абзы, успокойся, - пришёл на помощь Мансур.

- Берите у меня! - настаивал на своём дед Галим. - Я его отец!

- У него и позвоночник, и внутренние органы повреждены. Сейчас должны подойти главврач и хирург, - украдкой шепнула Мансуру медсестра.

- Почему вы не берёте у меня кровь? - вскочил со стула обезумевший от горя старик.

- Хватит, Галим абзы, успокойся, - усадил его на прежнее место Мансур.

Медсестра удалилась в палату.

- Сынок, Гумар[?] - простонал дед Галим.

В эту минуту в коридор вошла группа шумно переговаривающихся людей. Среди них был и Хайдар. Они, на ходу скинув с себя верхнюю одежду, сложили её на стул и торопливо засучили по локоть по одному из рукавов.

- Вам сюда, - завела медсестра в палату, где лежал Гумар, Хайдара.

Дед Галим, вырвавшись из рук Мансура, пулей метнулся к двери.

- Ложитесь, - дежурный врач показал на приготовленную возле кровати Гумара кушетку. Возле Хайдара, уставившегося безразличным взглядом в белый больничный потолок, засуетился дежурный медперсонал. В эту минуту раздался тяжёлый стон Гумара.

- Сынок! - хрипло вскрикнул дед Галим и подался ему навстречу.

- Успокойтесь! Не окликайте его!

- Папа[?] Па-па[?]

- Гумар!

- Па[?] па, - выговорил из последних сил Гумар и смолк. Отяжелевшая голова медленно повернулась в сторону лежащего рядом Хайдара.

- Сынок! - пересохшим ртом пролепетал дед Галим.

Перепуганный Хайдар цеплялся беспомощным взглядом то за врача, то за Галима, то за медсестру. Медсестра, быстро обретя спокойствие, начала вводить иглу шприца в вену Хайдара.

В палате воцарилась тишина. И только Галим, съёжившись в дрожащий комочек, трясущимися заскорузлыми ладонями смахивая слёзы с дряблых щёк, изрезанных глубокими морщинами, беззвучно всхлипывал, отвернувшись к стене. С его губ, словно далёкое, неведомо откуда доносящееся эхо, срывалось несвязное:

- Сы-ы-н-о-очек, с[?] ы[?] н[?] о[?] к[?]

Перевёл Наиль ИШМУХАМЕТОВ

Маржя - иронично-уничижительный аналог выражения "русская баба", произошедший от русского имени Марья.

Карчык (тат.) - старуха, бабка.

Перо

Перо

Адель ХАИРОВ

Как-то копался в рукописном отделе редкого фонда Библиотеки им. Лобачевского, и там мне открылся забытый мир всевозможных восхитительных почерков казанских писцов, сто лет назад усердно скребущих перьями в своих тусклых казённых кельях. И у каждого из них был свой узнаваемый почерк!

Если надо было торжественно и высокопарно изложить на гербовой бумаге, где каждая буквица, как греческая колонна, то, так и говорили, обратитесь к господину Фрязину на Воскресенскую. Если же требовалось составить прошение в департамент, которое можно сухонько и по-простому, где буковки суетливые и сутулые, как чиновники в шинельках, то показывали в сторону Поперечно-Грузинской к писарю земской управы Ивану Шаляпину (кстати, отцу всемирно известного баса). И добавляли: если только они трезвы будут-с, иначе бумагу вином зальют!

Конечно, были в этом деле и свои виртуозы. В такие завитушки буквы закручивали, что выходило, как у Пушкина! Буквы превращались в растительный орнамент или клубок змей, и разобрать такой почерк было делом нелёгким. Вензеля всякие такими кренделями или круассанами выводили, что смысл письма как-то незаметно уходил на второй план, зато оставалось искусство каллиграфии. Но каллиграфия не предполагает работу мозгов. Здесь важен полёт руки, а не мысли. Такое письмо было рассчитано на быстрый эффект, оно должно сразу же после взламывания сургуча пустить цветочную пыльцу в глаза и расположить адресата.

В запаснике музея во время съёмок телефильма о Пугачёве мне удалось подержать в руках письмо самой Екатерины! Четвертушка пергаментной бумаги, обрызганная маслянистыми духами, выцветшие завитушки, неясный кособокий почерк, но удивительно сочный сургуч оранжевого цвета, с оттиском её перстня. Разобрал одну только фразу: "считать происшедшее как бы не бывшим"! Вот так, одним росчерком пера подправлялись судьбы[?]

Сотрудница музея пояснила: императрице было доложено об одном казанском дворянине-недоросле, который заколол на дуэли своего соперника - семидесятилетнего графа М., посватавшегося к возлюбленной молодого человека. И вот Екатерина пожаловала свою милость, как соболей с царского плеча, - простила!

В детстве у меня тоже было перо, которое мне "подарил" страус в зоопарке. Я его заострил кухонным ножом и, макая в чёрную тушь, пытался выводить красивые буквы своей первой поэмы. Но с кончика сползали жирные кляксы[?]

Потом уже выяснил, что перья, которыми писали поэты в пушкинскую пору, были иначе устроены. Самыми лучшими считались те, что взяты у живых гусынь, - пять перьев, и только из левого крыла. Всё дело в изгибе пера, удобном для письма правшами (для левшей, понятное дело, щипали правое крыло).

На разные юбилеи тогда было принято дарить, как Parker, лебединые перья, окольцованные золотыми пряжками. Но в повседневной жизни часто употребляли дешёвое перо вороны[?]

Но вернёмся к нашим гусыням. Перья, чтобы размягчить их и очистить от жира, втыкали в горячий песок или золу. Затем полую трубочку надрезали и туда вставляли точно такую же, но объёмом поменьше. Получалась что-то вроде капсулы внутри пера, где скапливались чернила. Сам же кончик пера надрезался, как ласточкин хвост, специальным перочинным ножичком. Теперь достаточно было один раз обмакнуть перо в чернила, чтобы написать целое предложение. Конечно, необходимы были сноровка и быстрота, только тогда буквы получались тонконогими, как барышни, и молодцеватыми, как гусары.

Чтобы приготовиться к письму, надо было хорошенько расписать перо, поэтому рисовали всякие мордочки и профили. Почти все тогда были художниками! По рукописям Пушкина и Лермонтова это хорошо видно[?]

Боже, какой я старый! Я ещё помню, как в почтовых отделениях стояли невзрачные чернильницы-непроливашки, а рядом лежали красные палочки с ржавыми железными перьями, которые хорошо царапали бумагу.

Для того чтобы печатать на машинке, требовалась уже другая сноровка. Одним пальчиком барабанить или двумя[?] - вот и всё мастерство. Но и печатная машинка в сравнении с компьютером всё же была более живой с индивидуальными отклонениями молоточков: то буковка "г" на бок заваливается, то "о" насквозь два экземпляра бумаги вместе с копиркой пробивает, то "ж" майским жуком куда-то вверх ползёт.

С печатной машинкой ещё можно было ласково разговаривать и слышать в ответ её утробный колокольчик. А вот с компьютерами, кажется, не общаются, их посылают куда подальше[?]

Бельё

Бельё

Адель ХАИРОВ

И вот когда наконец из опломбированных сейфов Национального музея Республики Татарстан после долгих переговоров извлекли на свет божий полуистлевшую сорочку конца XIX века, то я не сразу-то и понял, что это исподнее. Прошлым летом на улицах Казани я видел столько девушек в таких же сорочках. О, нравы!

Вот раньше поверх такой сорочки надевали ещё столько всего, что на "отбой" целомудренной барышне надобно было потратить не менее получаса, чтобы расшнуроваться и целиком разоблачиться. Усатый гусар к этому времени либо начинал приставать к горничной, либо напивался в стельку и отключался на канапе.

Понятно, что для гусара благородная девица представлялась очередным редутом, а всякие там французские штанишки и корсеты играли роль фортификационных сооружений.

Старинный корсет был выполнен из китового уса и пластин слоновой кости, вложенных в кожаные пазы. Это больше походило на рыцарские доспехи, чем на бельё. А шнуровка? Специально измерили один шнурок, оказалось - два метра! При этом ещё и пуговички - такие мелкие, как горошинки. Какое же тут нужно терпение, чтобы довести дело до конца?!

В отличие от гусаров поэтов больше вдохновляла одетая женщина, их завораживал неясный шёпот шёлка, свечение ткани в лучах канделябров. Длинное до пят платье - это же манительная тайна, ждущая своей разгадки. Вообще минимум неодетого тела! Тонкая щиколотка, блеснувшая из-под оборок своей лунной белизной, - это повод сойти с ума[?]