Анатолий Куликов - Тяжелые звезды

• Название: Тяжелые звезды
• Автор: Анатолий Куликов
• Издательство: Война и мир букс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-89400-003-3

Генерал армии Анатолий Сергеевич Куликов в своих воспоминаниях о военной службе и работе в высшем эшелоне государственной власти дает оценки многим известным и малоизвестным событиям последнего периода российской истории.

---

Не исключаю, что в последующем у Щелокова и были какие-то серьезные ошибки и провинности, обусловленные прежде всего его высоким положением в партийно-хозяйственной иерархии государства. В тот день, когда министром стал я, жизнь Николая Анисимовича Щелокова и его трагическая гибель уже являлись далекой историей и мало кого волновали. В нынешней исторической эпохе его имя, во многом мифологизированное и очень сильно запачканное — кажется только символом стагнации. Но я уверен, что всякого человека надо судить справедливо — без оглядок на посмертную славу. Хорошее должно жить и служить потомкам. Худое — если оно есть — тоже должно служить нам уроком и напоминанием, что каждому из нас когда-то придется подводить жизненные итоги.

Честно говоря, я счастлив тем, что должность министра внутренних дел никак не искалечила меня, а мне не пришлось повторить участь многих моих предшественников, из которых мало кто кончил добром… Я рад, что совесть моя чиста: нигде не сподличал, никого не обманул. И в любом уголке России, и за рубежом — мне нигде не нужно прятаться от человеческих глаз или оправдываться за ошибки и просчеты. Это я воспринимаю как кредит доверия, как запас собственной прочности на будущее.

Везде принимают меня радушно, и я чувствую, что в этом нет наигрыша или дежурного гостеприимства. Когда после своей отставки с поста министра я оказался по делам в США, директор ФБР Луис Фри, узнав о моем приезде в Вашингтон, прервал свой отпуск и устроил в мою честь прием в своей штаб-квартире. Так же и министр внутренней безопасности Израиля Агвидор Кахалани, когда я приехал в эту страну, мгновенно вышел на меня и сообщил, что будет обижен, если я не приму его предложения прийти на товарищеский ужин.

Хлопоты Фри и Кахалани по поводу моей персоны можно назвать и обычной вежливостью. Можно попробовать объяснить еще и прагматизмом западных «спецслужбистов», надеющихся выведать у бывшего и, возможно, обиженного властью министра какие-то новые «секреты Кремля». Но я-то видел, что это были искренние знаки внимания российскому генералу, имидж которого с их точки зрения непоколебим, а отставка никак не связана с позором, с грязью или бесчестием. В противном случае они бы оббежали бы меня за версту.

* * *

Это то, что касается своего места в списке руководителей российского МВД. Не стану скрывать, мне хотелось, чтобы время моей работы на посту министра не было ознаменовано никакими потрясениями. Это не значит, что следовало оставить в неприкосновенности очевидные изъяны системы, среди которых самыми серьезными мне казались и коррумпированность довольно большой части сотрудников внутренних дел, и низкая эффективность борьбы с преступностью, и бездушие, так часто проявляемое милиционерами к согражданам.

Технология министерской работы была мне в принципе известна. Все-таки до своего назначения я два с половиной года был заместителем министра, и этот ранг, помимо дополнительных властных полномочий, давал возможность неплохо изучить те направления деятельности Министерства внутренних дел, которые раньше не касались меня напрямую: уголовный розыск, борьбу с организованной преступностью, экономическими преступлениями и незаконным оборотом наркотиков и многое-многое другое.

Во-первых, в МВД существовало правило, предписывающее всем заместителям министра, если они не находились в командировке с ведома руководства, докладывать на еженедельном совещании, проводившемся по понедельникам в кабинете министра, обстановку, складывающуюся в зоне их ответственности. Я, будучи командующим внутренними войсками, в свою очередь информировал о наиболее крупных боестолкновениях с бандитами, происшествиях и потерях, проблемах материального обеспечения и планах на текущую неделю. Примерно также выстраивали свои доклады другие мои коллеги по министерству. Поэтому общая картина в масштабе страны была понятна всем и круг информированных лиц хоть и не был широк, но был достаточен для того, чтобы обеспечить взаимозаменяемость всех высших чинов министерства. За рамками таких докладов оставались какие-то совершенно секретные детали конкретных операций или политических решений деликатного свойства, но это никак не влияло на стратегию и тактику управления министерством.

Я много ездил по стране, знал многих руководителей субъектов Федерации и руководителей региональных министерств и управлений внутренних дел. Неплохо разбирался в обстановке на местах и не ленился интересоваться жизнью людей, которая была обусловлена территориальными, экономическими и национальными особенностями того или иного региона России.

Во-вторых, каждый из заместителей министра время от времени исполнял важную обязанность дежурного по министерству. А значит, принимал доклады от структурных подразделений, во что-то вмешивался, что-то утрясал, что-то брал на заметку. Жизнь страны, расположенной в одиннадцати часовых поясах, круглосуточная работа мощного министерского механизма — все это также сказывалось на кругозоре дежурного руководителя, когда в силу чрезвычайных обстоятельств он вынужден принимать быстрые и жесткие решения.

В-третьих, мне были понятны и близки те вещи, что лежат в основе полицейского труда — оперативной работы, следствия, криминалистики, организации патрульно-постовой службы. А в некоторых случаях, как это было во время освобождения заложников в аэропорту Минеральных Вод, мне самому приходилось возглавлять операции, которые уже нельзя было назвать войсковыми, а скорее — полицейскими, так как в них применялись в основном силы сотрудников милиции. Их тактика и их методы.

Все эти аргументы убеждали меня самого: «Справлюсь!» И не на уровне имитации, когда человек только хочет выглядеть как всамделишный министр, а так, чтобы принести реальную пользу и состояться в качестве настоящего руководителя огромного силового ведомства. Чтобы не шептались за спиной: дескать, назначен не по таланту. Чтобы не посмеивались втихаря над нелепыми приказами. Чтобы во всем оказаться достойным своих подчиненных — тех людей, что несут на себе тяжесть борьбы с преступностью и по-настоящему живут этой борьбой.

Были и аргументы «против»… Хотя я мог рассчитывать на поддержку президента и председателя правительства, но догадывался, что в политике и в экономике страны существуют запретные даже для министра внутренних дел зоны, куда, скорее всего, мне проникнуть просто не дадут. Либо ударят по рукам, либо попытаются связать «деловыми интересами» или «особыми условиями». Что это значит на деле, я еще не знал, но догадывался: несколько групп влияния, контролирующие самые доходные отрасли отечественной экономики и средства массовой информации, сейчас, пока я сижу в Чечне и торгуюсь с Имаевым и Масхадовым за каждый оружейный ствол, по крупицам добывают информацию обо мне. Был ли в чем замаран?.. На что «клюет»?.. Чья креатура?.. В какой шубе ходит жена?..

Наверное, был и элемент недоумения: как же, какой-то окопный генерал, и вдруг выбился в министры… В печати на всякий случай дали залп, но легко — для отстрастки, давая понять, что есть сила и посильнее силового ведомства, а мой удел — это солдатская лямка в Чечне и хулиганы на улицах. Большой бизнес, где обращались и разворовывались миллиарды долларов, где покупались и продавались государственные чиновники любого калибра, где как грибы подрастали так называемые олигархи, — по мнению участников высокой дворцовой игры — был вне моей компетенции. В ней все было запрограммировано, рассчитано и расписано на годы вперед… Сразу после президентского указа позвонил Коржаков, поздравил и пригласил отметиться в Президентском клубе на улице Косыгина. Держался он ровно и доброжелательно, хотя я понимал, что мое назначение, состоявшееся без его ведома, его несколько озадачило. Я ничем ему не был обязан, не был замечен в близости к определенным финансово-промышленным группировкам, и он еще решал, как воспринимать меня в должности министра: как врага, союзника или убежденного нейтрала?

И эти аргументы я проанализировал, и сам удивился их ничтожности. Я действительно ни в чем не был замаран и не собирался мараться в будущем. Боевая биография, обстоятельства моего назначения и собственные убеждения давали мне возможность оставаться слугой именно Закона — человеком, равноудаленным от любых финансово-промышленных групп и обслуживающих их политиков. Если в пиратской атмосфере сколачивания первых капиталов многое кажется аморальным, означает ли это, что другой человек, исповедующий мораль, должен отойти в сторону и в бессилии развести руками? Воли, чтобы противостоять любому нажиму, у меня было предостаточно.

Решил так: работать буду честно, а там посмотрим… Тактика прямолинейных ходов тут вряд ли поможет, но и заигрываться не стоит. Пока есть запас времени, стоит разумно использовать выгоды своего положения: реформировать те структуры министерства, которые в этом нуждались, расширить плацдарм и накопить информацию о новом для меня мире расхищения капиталов и государственного имущества — столь масштабного, что в денежном выражении оно равнялось годовому государственному бюджету Российской Федерации…