Газета Завтра Газета - Газета Завтра 317 (52 1999)

• Название: Газета Завтра 317 (52 1999)
• Автор: Газета Завтра Газета
• Жанр: Публицистика

---

В болельщике слиты два начала — зрелище и уподобление. Как зрелище, это насыщение своих глаз красотой и невинностью спорта, уважением к правилам, искренней волей к победе и триумфом человеческого духа. Но спортивное состязание — не выставка и не музей, где можно только созерцать. Суть спортивного боления — самому превратиться в этого спортсмена, дышать его дыханием, ощущать струящийся по жилам пот. В шкуре своего героя испытать все самому — совершить подвиг и победить порядок вещей, или с честью проиграть, потерпеть фиаско, проклиная судьбу. Стать, хоть на время, искренним и честным перед миром и самим собой. Прочувствовать единение с напарником, командой, другими болельщиками, со всей своей страной. Осознать, что здесь и сейчас решается судьба бесконечного поединка с миром. Придя к такому осознанию, болельщик освобождается от пут реальности, попадает в сказку, в честный, нелживый, потусторонний, вечный мир спорта — и так обретает противоядие от смерти.

Борис Олейник “ЕСЛИ В МИРЕ ОСТАЛАСЬ ХОТЬ КАПЛЯ ДОБРА...”

Сперва это было простым совпадением, а ныне становится нашей традицией — на рубеже уходящего и наступающего годов печатать в "Завтра" произведения выдающегося украинского поэта Бориса Ильича Олейника. Так было с его прекрасной поэмой "Трубит Трубеж", так приходили к русским читателям новые циклы его стихов. Поэт все время в работе — и это не только литература. Он народный депутат Украины, глава комитета Верховной Рады по зарубежным делам и связям с СНГ, председатель Украинского фонда культуры, создатель международного Шевченковского праздника. Сегодня наш давний автор и друг, признанный мастер слова, лауреат, академик, политик Борис Олейник снова в гостях у газеты “Завтра”.

ТРУБАЧ СОВЕСТИ

Как весело торгует люд лукавый

Бесценными Святынями войны:

Звездой Героя и Солдатской Славой,

И смертным медальоном старшины.

Вскипает память от стыда и боли...

И в сизой полуночной тишине

С архангельскою вещею трубою

Встает трубач, убитый на войне.

На Главный Сбор из сумрака и тлена

Зовет он братьев, павших от меча.

И над полками слышен гул: "Измена..."

И рвется крик из горла трубача:

"За что ж мы с вами головы сложили?

Ужель за то, чтоб нас в родном краю,

Предавши подло, всех продать решили

Лабазно-инородному ворью?!"

И впрямь, неужто

с прошлым, с честью, с флагом —

В базарную приходят круговерть?

Во все века солдатская присяга

Была одна: "Отчизна — или смерть!"

Но если на святыни ратной славы

Тебе, торгаш, сегодня наплевать —

Потомкам тоже продаешь ты право

Тобою и страною торговать.

И будет день, когда без капли срама,

Поглаживая сыто кошельки,

Бандуру деда, вышиванку мамы

Пойдут распродавать твои сынки!

Уже на булаву глядит орава,

Уж тянут руки к нашему кресту,

А после торганут козацкой славой,

А дальше спустят и саму Державу,

Как ты сейчас — Отцовскую Звезду.

...Но в полночь, на двенадцатом ударе,

Встает трубач, в забвение трубя:

"Коль прошлое ты продал на базаре —

Ты будущее продал и себя!"

БЕЛАРУСИ

Три березы... Четвертая — стала огнем.

О, прости!

Ты прости мою память,

хотя не прощай ее лучше...

Будут весны любимым зеленые письма нести,

Но один адресат никогда уже их не получит.

Стал я сед, словно лось. Стал я бел, будто ядерный дым.

На обугленный мир мои очи дождями упали.

Ты простила б, как мать, эту страшную память, Хатынь,

Но — коль ты сожжена — кто же будет прощать эту память?

Ты прости. Я не смею касаться болезненных ран.

Но когда меня вечер окутает вечным туманом,

О, позволь, Беларусь, перейду я печальный курган

И у тихих березок задумчивым явором стану.

...Хотя б вдалеке.

СЛАВЯНАМ

Словно огненный штык, позабыв милосердье,

Солнце круто врубилось в боснийский гранит.

Причащаются сербы. Прощаются сербы —

От ребенка до старца... А небо гремит.

В черных ризах отцов. В белом инее боли...

Память тяжко идет сквозь огни и мечи,

Через столько столетий на Косово Поле,

Где над сербской печалью рыдают сычи.

Брат мой серб... Ты опять в одиночестве брошен,

Средь двадцатого века на смертной меже,

И ордынское племя сегодня все то же —

Лишь "фантомы" взамен искривленных ножей.

Эй, очнемся, все братья по вере державной!

Что за важность, каких мы родов и племен:

Сатана замахнулся на мир православный,

На чертоги и храмы великих времен!

Так ударим же в колокол — мощно, усердно,

Созывая славянскую нашу семью:

Если мы не спасем от погибели сербов —

Мы погубим и совесть, и память свою!

ПЕСНЯ О МАТЕРИ

Засеяла людям лета своей жизни пшеницей,

Убрала планету, постлала тропинкам спорыш,

Детей научила по совести жить и трудиться,

Вздохнула легко — и шагнула в закатную тишь.

— Куда же вы, мама? — вдогонку ей кинулись дети.

— Куда вы, бабуся? — внучат голосочки звенят.

— Да я недалече... Где солнышко спит, а не светит.

Пора мне, родные... Растите уже без меня.

— Да как же без вас мы? Да что вы надумали, мама?!

— А кто нас, бабуся, проводит по сказам до снов?..

— А я вам оставлю все радуги, песни и храмы,

И трав серебро, и тепло золотых колосков.

— Не надо нам радуг! К чему серебро, позолота —

Довольно, чтоб вы у ворот ожидали нас всех.

Мы всю переделаем вечную вашу работу!

Останьтесь, матуся. Останьтесь меж нами навек!..

Седая, красивая, мать улыбнулась, как доля,

Взмахнула рукой — рушники лебедино взвились.

"Счастливыми будьте!" — и стала задумчивым полем

На всю нашу землю, на всю нашу вечную жизнь.

ДОБРО

Не исчезнуть простору и силе Днепра,

Не засохнуть кринице, что вырыл отец,

Если в мире осталась хоть капля добра

И Мария все смотрит Иисуса с небес.

Сатана, в торгаша превратясь не вчера,

Не подкупит нас блеском кривого гроша,

Если в мире хоть зернышко живо добра

И о новом Пришествии грезит душа.

Отгорюется горького горя пора,

И цвести на каменьях траве молодой,

Если в мире живет хоть росинка добра

И мой край окроплен иорданской водой.

Так звени, золотая струна кобзарей,

И поведай нам предков священный завет:

Можно песню сложить лишь в ладу и добре —

На добре, как на вере, и держится свет.

С украинского перевел Евгений НЕФЁДОВ

Основное преимущество мебели Alstrom 11 является ее экологичность и невысокая цена.