Газета Завтра Газета - Газета Завтра 352 (35 2000)

• Название: Газета Завтра 352 (35 2000)
• Автор: Газета Завтра Газета
• Жанр: Публицистика

---

Федор Лихов ПРОФЕССИЯ - ДУШЕГУБЫ

КОГДА ДОШЛА ВЕСТЬ О БЕДЕ, случившейся с "Курском", вся страна выстроились перед телеэкранами, как шеренга приговоренных как расстрелу. Электронная пушка олигархов била по России прямо в лицо, прямой наводкой.

Первый залп — по "архетипу силы", по идее военного могущества, по нашей вере в армию и флот.

Мы привыкли гордиться ими, потому что в русской военной истории на одно проигранное сражение приходилось десять побед. А они разрушали эту веру и говорили, что адмиралы и генералы обманывали народ, опасались за свои погоны, а моряков спасать вовсе не собирались. Наоборот, ценой человеческих жизней они, мол, хотели остаться на своих постах.

Второй залп — по "архетипу власти", по вере "в доброго царя", которая, за исключением страшной "эры Ельцина", всегда была жива в народе. Новой власти люди, хотя и с оговорками, начали доверять. А они обращали эту веру против самой власти и говорили о президенте, который "равнодушно взирает" на муки задыхающихся и тонущих моряков, "загорая на черноморском пляже". О том, что из-за "имперской гордыни" и "соображений секретности" власть не подпускала к гибнущей лодке иностранных спасателей. Что только Запад мог спасти подводников. Что моряки погибли потому, что Кремль "слишком поздно" согласился принять помощь.

Третий залп — по "архетипу империи", по живущему в сознании каждого русского образу мировой сверхдержавы.

Мы привыкли надеяться, что Россия до сих пор остается великой державой, свободу и независимость которой гарантирует ее ядерный щит. А они разрушали остатки этой надежды и говорили, что Россия бедна, ущербна и ничтожна. Что скоро она будет Верхней Вольтой без ракет. Что ядерное оружие — это никакой не "щит", а просто источник повышенной опасности для людей, потому что "в любой момент все может взорваться".

Казалось, мы привыкли ко всему. Выработали иммунитет к доводящим до безумия информационным ударам. Ведь сколько уже было в последнее десятилетие таких "информационных кампаний"... Однако до таких "высот" цинизма и подлости либеральные СМИ не поднимались никогда. В эту страшную неделю хозяева газет и телеканалов наглядно показали нам, чем обычное "манипулирование" отличается от тотальной пропагандистской войны.

В первом случае к фрагментам правды примешивают фрагменты лжи. Во втором случае речь идет о полной, абсолютной, чистой лжи. Той, которая от дьявола. Без мельчайшей примеси, малейшего намека на правду.

Это была пропаганда, которая убивает.

Здесь не было цели как-то повлиять на поведение людей. Здесь человеческие личности просто уничтожали, перемалывались в мясорубке выпусков новостей. Вспарывая тонкие покровы человеческих душ, кровавыми ножницами вырезали оттуда все настоящее и святое, что еще только осталось за десятилетие лжи и информационного террора.

Словно вбивая гвозди в гноящуюся рану, по сотни раз на день повторяли ключевые фразы:"Норвежские водолазы за несколько часов сделали то, что русские не смогли сделать за неделю"... "На иностранную помощь согласились слишком поздно... Если бы это сделали раньше, моряков успели бы спасти... Люди гибнут, а президент купается в Сочи..."

Они показали себя мастерами в своем "ремесле душегубов". Они добились того, что люди, как заведенные, исступленно повторяли услышанные с телеэкранов фразы.

Они провели крайне успешную операцию на психополе нации, на ее коллективном бессознательном. Ее последствия еще долго будут давать знать о себе, и надежды на то, что "время лечит", сегодня попросту наивны. Потрясены самые основы национальной коллективной психики, которых не затронул ни позор Беловежья, ни кошмар Хасавюрта. Тогда катастрофы происходили на фоне шабаша торжествующего зла, сегодня — на фоне проснувшихся надежд. И от этого коллективная травма — стала во много раз тяжелей, а боль — во много раз более мучительной, чем прежде.

И еще неизвестно, сколькими молитвами и проповедями русских подвижников, сколькими победами русского оружия будет исцелена эта рана. И сколько душ удастся вызволить из плена отчаяния, в которых их заключили служители лжи, которые ныне откровенно ликуют, с трудом удерживая на лицах выражение скорби.

Ибо они показали, что им могут принадлежать не только банки, заводы, телекомпании, не только все материальное богатство страны, но и человеческие души. Они дали понять, что в нашей стране им принадлежит все. А "Государство Россия", о котором говорил в своем послании Путин, — не более, чем декорация. Ведь у этого государства нет и не будет денег на оборону, пока все ресурсы находятся у олигархов, "передела собственности" которых обещано не допустить; у него нет и не будет своих "объективных и честных" СМИ, пока на них, за несколькими исключениями, вещают и пишут те, кто еще вчера помогал Гусинскому и Киселеву дробить армии кости; у него нет и не будет силы что-то изменить, пока над нынешней властью довлеет зловещая "карма" деяний того человека, которого почтительно называют "первым президентом России".

За одним горем пришло другое. В час печали и скорби над страной безнаказанно глумилась адская машина лжи. И над подводным склепом, где остались 118 героев, олигархи и их подручные отслужили черную мессу.

Федор ЛИХОВ

Иван Ленцев ПИАР НА КОСТЯХ

ОДНОЙ ИЗ САМЫХ ЗЛЫХ и самых частых фраз, бросаемых политиками в лицо друг другу, в дни, когда умирала лодка, были слова: "Не стройте на гибели подводников свой политический капитал!" Такова судьба нашей "публичной элиты": самый малый ее шаг в первую очередь расценивается как политический маневр, молчит она или трезвонит, подбрасывает деньги или наживается на трагедии. И чем лицемернее это выглядит — тем ниже падает политик в глазах общества.

Миновал этой участи лишь один политик в стране — президент Путин. Казалось бы, что все первые дни, вплоть до своего телеинтервью на РТР, он вел себя как антиполитик. Но его пятидневное молчание, его решение никуда не выезжать из Сочи, последующая затем спонтанная поездка к родственникам погибших, шестичасовой разговор с ними без телекамер, отмена траура в Видяево, отказ рубить головы адмиралам и искать до выяснения обстоятельств виновных среди своих, — все это явно не было рассчитано на политдивиденды, что выгоднейшим образом отличило Путина от того же Ельцина, делало его настоящим государственным деятелем.

Осмотрительнее всего повели себя те старые монстры, что вообще молчали все время катастрофы: Примаков и Чубайс, к примеру. Многие же другие "не смогли смолчать" — и в итоге оказались замазанными в "пиаре на костях".

Рефлексии публичных ораторов всех мастей развивались в основном по трем направлениям: отношение к поведению президента и военных, версии о причинах случившегося, а также постреакция на гибель подводников, включая создание различных комиссий и благотворительных фондов.

Первым, кто публично выступил по поводу трагедии "Курска", оказался Борис Немцов, который 18 августа заявил об "аморальности поведения президента", который "не имеет права находиться в отпуске, когда его подчиненные — моряки Северного флота — оказались в столь драматической ситуации". Также, по словам Немцова, слишком запоздалым оказалось обращение за помощью к Западу, из-за чего "драгоценное время было упущено".

Тем самым из всего либерального лагеря именно Немцов первым озвучил две наиболее неадекватные оценки происходившего — "местонахождение Путина что-то меняет", и "Запад успел бы всех вытащить", — которые, как впоследствии выяснилось, не стоили и выеденного яйца, но сильнее всего отвлекли общественное сознание от истинной драмы Баренцева моря — ядерной атаки НАТО на Россию. От репутации провокатора политика такого масштаба вряд ли могут спасти даже несколько десятков тысяч рублей, спешно переведенных на счет семей погибших.

Высказанные Немцовым оценки и столь же дилетантская версия о том, что это была внутренняя авария (взрыв батарей, взрыв торпеды, неудачные испытания нового оружия, торпедирование с "Петра Великого"), и что в ней, равно как в неудачных спасательных работах, виновато разгильдяйство военных, немедленно подхватили ведущие либеральные СМИ, и особенно связанные с именами Гусинского, Лужкова и Березовского. И хотя первый из них все эти дни был нем как рыба, а второй заявил лишь о том, что предстоящий день города пройдет без увеселений, именно эти три политика высшего ранга явились благодаря своей прессе наиболее сильными возмутителями …