Штефан Мариан - Современный румынский детектив

• Название: Современный румынский детектив
• Автор: Штефан Мариан
• Издательство: »Радуга»
• Жанр: Детектив
• Год: 1990

Роман Ш. Мариану «ОФОРТ» это психологический детектив. На первый взгляд медлительный и несколько неуклюжий, но как и во всяком детективе здесь присутствуют интрига и загадка. Наделенный интуицией и логикой следователь разгадывает вместе с читателем непостижимую на первый взгляд тайну…

Д. Бэкэуану «Длина носа». Автор использовал полный набор характерных черт жанра: головоломная интрига, острые ситуации, «дедуктивный метод» и самоирония, демонстрируемые главным героем.

К. Брашовяну «Побег» — это калейдоскоп приключений «гения изворотливости» и беглого преступника. В финале, однако, история предстает совсем в ином свете…

---

И хотя, вступив в игру, я был равнодушен к причинам, по которым меня пригласили открыть занавес (обрати внимание, я тоже думал, что меня наняли просто на роль фотографа), меня стало интересовать, так же как и всех остальных, что же скрывалось за этим занавесом. Разгадав тайну, я сумею выпутаться… Труп за занавесом меня удивил, но не слишком. Гораздо большее удивление вызвал дирижер, чья палочка коренным образом изменила мою партию и который, логически рассуждая, должен был меня убить. Однако он этого не сделал, я в прошлый раз объяснил тебе почему.

— Я забыла.

— Вы хоть что-нибудь запоминаете, маркиза?.. Если вор убит па местепреступления, значит, марки взять больше некому.

— Милиция могла поверить, что тебя убил сообщник.

Мой труп был бы первой причиной, которая бы заставила вычислить этого сообщника и искать его. Человек, стрелявший в меня, чтобы заставить наследить как можно больше, хотел направить внимание милиции только на меня. Либо этот субъект понятия не имел, что я на него наткнусь, либо он был посвящен но все детали, и в этом случае инсценировка им удалась на диво.

— Инсценировка! Ты называешь инсценировкой те чудовищные побои, которые тебе нанесли?! Правда, они сделали тебя более привлекательным, — заключила она и с таким достоинством вышла из воды, с каким, очевидно, Эвридика покидала ад.

Я последовал за ней, однако прошло довольно много времени, прежде чем к ней вернулось настроение продолжать нашу дискуссию.

Мы закутались в мягкие махровые халаты, устроились в креслах, каждый с бутылкой холодного пива в руках. Хотелось спать, Серена даже начала клевать носом. Я уже собирался взять

ее на руки и отнести в кровать, как она открыла глаза и спросила:

— Кто же преступник? Манафу?

Она, как ребенок, перед сном хотела дослушать сказку, — Манафу? Ни в коем случае. Преступник намного ниже ростом… Все, что произошло, — либо инсценировка с целью поймать меня в ловушку, либо случайное совпадение. Так всегда бывает с теми, кто сует нос куда не следует. Побудительная причина, мотив видны на расстоянии — это целая куча материальных интересов. Здесь подходит и месть на почве ревности, и другая чертовщина… Кому было выгодно устранить Рафаэлу?

— Манафу.

— Дался он тебе! Почему?

— Чтобы жениться на мне, — сказала она, зевая и потягиваясь.

Я чуть не рассмеялся.

— Разумеется, ему тоже было выгодно убрать Рафаэлу. Кстати, где она работала?

— Понятия не имею! — Серена пожала плечами, но, когда я нахмурился, поспешно добавила: — Нет, погоди! Вспомнила. В районе Снагова, что-то такое имени Первого мая… Ты мне еще не объяснил, почему преступником не мог быть Манафу.

— Он — подозреваемый номер один — не мог себе позволить убивать, не обзаведясь неопровержимым алиби. Однако безукоризненно осуществленного преступления не бывает. Если Манафу уехал в Яссы и, не прерывая путешествия, туда прибыл, если он знал заранее о преступлении, то даже носа бы не высунул из окна спального вагона, в котором путешествовал. Кроме того, очень маловероятно, чтобы стрелок из лука был его сообщником. В том случае, если мотивом преступления были не только марки, но и другие ценности, которые Манафу, скажем, не хотел делить после развода с Рафаэлой, они все равно достались бы соучастнику — он должен быть самым лопоухим фрайером, чтобы постепенно не перекачать все добро к себе, доведя Манафу до разорения. В том случае, если мотивом преступления были все же марки, обзаводиться пособником не имело смысла. У кого было столько возможностей безнаказанно похитить марки, как не у самого их владельца? Ведь никто обычно не крадет у себя шапку с головы. Манафу — единственный человек, который с минимальным риском мог бы вывезти марки из страны, чтобы реализовать их за границей. На родине это было бы невозможно. И каким бы абсурдом это ни казалось, Манафу убрал свою жену не из-за этой проклятой коллекции марок, необходимость в ее смерти возникла совсем по другой причине. Я объясню тебе, почему. Если не я и не Манафу убили Рафаэлу, то, по логике вещей, ее должен был убить кто-то другой. А если убийца не сообщник Манафу, тогда мое присутствие там было бы напрасным. Сегодня я пытался дернуть за эту ниточку, но, к сожалению, не нашел ее. Следовательно, все было инсценировано. Кто же мог так прекрасно поставить этот спектакль? Никто, кроме любовника Рафаэлы!

— Значит, у нее все-таки был любовник! — встрепенулась Серена, просверлив меня взглядом.

— Ты радуешься? — Кто это?

— Кто нашептал Манафу про меня? Кто ему подсказал, что я лучше всех сумею поймать его жену с поличным? Кто посоветовал Рафаэле отказаться от поездки в Яссы? Кто сообщил Манафу день и время, когда жена собиралась наставить ему рога?

— Кто? — она сонно пожала плечами.

— Спиридон Партение.

— Черт бы его побрал! Я спать хочу!.. А что ты собираешься сделать с Партение?

— Ничего.

— Как ничего?

— Туда, где он сейчас находится, моя лапа не дотянется. Только милиция может зажать его в кулаке. Но я сомневаюсь, что когда-нибудь его поймают. Этот тип слишком хитер.

— Ты хочешь сказать, что он уехал за границу?

— Вот именно.

Она поставила возле кресла бутылку, которую до тех пор держала на коленях, потянулась, зевнула, подобрала под себя ноги и закрыла глаза. Я подумал, что она размышляет, и ждал ее вью о дов. Конечно же, она считала меня убийцей Рафаэлы и похитителем коллекции. Она даже в мыслях не допускала, что кто-то мог обвести вокруг пальца нас обоих — сначала Манафу, потом меня…

Заметив, что Серена уснула, я взял ее на руки. Она что-то пробормотала во сне. Я отнес ее на кровать и пошел к дверям, так как мне хотелось откупорить новую бутылку пива, докурить свою сигару и немного прибрать в доме. Вдруг я услышал, что она меня зовет. Вернувшись, я подошел к ней и погладил ее по голове. Она схватила мою руку и поднесла к губам. Ее дыхание обжигало. Сквозь сон она произнесла:

— Манафу — преступник!

— Ладно, спи!

— Это он, это он!

— Откуда ты знаешь?

— В том-то и дело, что не знаю. Но он — преступник

— Лучше скажи, что тебе доставило бы удовольствие если бы он оказался преступником.

— Да. Это не он. Он не смог бы все проделать.

— А вот и смог! — прошептала она.

— Как? Скажи, я умираю от любопытства.

Понятия не имею. Я пошутила. Мне бы хотелось чтобы ты отомстил ему за все и еще меня позвал на подмогу.

Она приложила губы к моей ладони, повернулась на другой бок и уснула.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава VIII СТРАСТЬ К ОТГАДЫВАНИЮ

Она старательно крутила в точилке и без того острый карандаш, любуясь тонкой стружкой. Я постучал в окошечко. Не поднимая глаз, девушка пробормотала: "Сию минуту" и еще два — три раза провернула оранжевого бычка. Затем придирчиво осмотрела свою работу — грифель получился как игла.

Поглядывая то на меня, то на карандаш, она поинтересовалась:

— Вам чего?

Прежде чем ответить, я с наслаждением лизнул розовую мякоть мороженого.

— Может, и мне заодно заточишь? — попросил я, протягивая ей мизинец.

Она смотрела на меня сквозь закрытое окошко, как смотрят на засохшую колбасу, которую тем не менее придется съесть. Подумав, она решилась:

— Хорошо, но только если ты — Мальчик — с–пальчик. Я скорчил скорбную мину.

— У меня нет полной уверенности, что это мое имя. Но ты можешь называть меня… Ганс.

Она попробовала грифель на клочке бумаги. Острие тотчас же сломалось. Именно этого она и ждала.

— Чего же ты хочешь, Ганс?

Я отодвинул руку и забарабанил пальцами по стойке.

— Я расскажу тебе все, если ты пообещаешь мне помочь.

Говорил я с мороженым во рту, однако глаза мои оставались серьезными. Девушка заметила это и сочувственно прикусила верхнюю губку. Она подняла окошко с явной надеждой обнаружить за ним трупик выпавшего из гнезда воробышка. Облокотившись на стойку, уставилась на меня большими голубыми глазами.

— Говори, — приказала она.

— Ты не могла бы заглянуть в свои бумаги?

— Конечно, могла бы, только зачем?

— Чтобы потом шепнуть мне словечко.

Она приподняла одну бровь, очевидно полагая, что так становится неотразимой.

— Да это заветное словечко я шепну тебе и не заглядывая в графики.

— Я весь — внимание.

Едва слышно девушка прошептала:

— Удостоверение личности.

Я долго шарил по карманам, пока ей это не наскучило.

— У тебя нет удостоверения, ведь так, Ганс?

— Ага. — И я опять лизнул мороженое.

— Тогда гуляй! — удовлетворенно сказала она и собралась захлопнуть окошко.

— Ты совершаешь большую ошибку, — предупредил я ее.