Светлана Бестужева-Лада - Загадки шестнадцатого этажа

• Название: Загадки шестнадцатого этажа
• Автор: Светлана Бестужева-Лада
• Жанр: Иронический детектив

Иронические мини-детективы

---

И вся эта милая троица отправилась в соседнюю комнату, где телевизор целый час разорялся впустую. Я же получила временную передышку. Уж кто-кто, а я прекрасно знала, что муж не в состоянии даже на работу укомплектоваться без моей помощи: то зажигалка пропадает, то мундштук, то нужные бумаги бесследно исчезают. А уж собрать носильные вещи, «все для первого ночлега», знаменитую «допровскую корзинку»… Либо милиционерам придется просить меня о помощи (а это произойдет не раньше, чем закончится матч), либо им нужно будет расстрелять на месте мою лучшую половину. Третьего не дано.

Я откинулась на подушку и попыталась (в который раз) собраться с мыслями. Вопроса о том, кто укокошил бабку, у меня не было — ее же собственная дочка. Укокошить-то она ее укокошила, но сидеть, натурально, неохота, и они на скорую руку соорудили свою версию событий. Благо мой муж действительно минуты четыре находился у них в квартире. Алевтина видела, как он туда входил, вертелась вокруг, давала дурацкие советы.

Потом могла и уйти — раньше моего мужа, кстати, но… Но весь вопрос в том, что ей в очередной раз спьяну показалось? Вполне может изобразить душераздирающую историю о том, как на ее глазах мой муж занес над несчастной старушкой доску от серванта и с треском опустил на убеленную сединой голову несчастной. Еще и передник продемонстрирует, на который «мозг брызнул». Пока эти милые мальчики в форме разберутся, что свидетельница в дымину пьяная… Впрочем, для них, похоже, все ясно, и теперь их интересует только счет футбольного матча.

Следователь, конечно, разберется… если захочет. Впрочем, в понедельник любым путем добьюсь начальника отделения милиции, пусть принимает меры. Да, но до понедельника-то еще почти двое суток. Значит, я тут одна, в жару и бреду, а до боли родной муж — в камере? На нарах, без матраса, в компании с отпетыми уголовниками, которые, разумеется, успеют научить его пить чифирь, играть в карты «на интерес» и выражаться непечатными словами… Ужас, кошмар, дурдом!

Судя по звукам, которые доносились из соседней комнаты, собираться в тюрьму муж и не думал. Они там всерьез увлеклись тем, что им показывали по «ящику». Господи, если все благополучно кончится, клянусь, никогда в жизни дурного слова не скажу об этом идиотском времяпрепровождении: пялиться на экран, в котором, прямо по Аркадию Райкину, «двадцать два здоровых бугая катают по полю один мячик…»

Мои трагические размышления были прерваны оглушительным звонком в дверь. На сей раз явилась Алевтина собственной персоной.

— Милиция еще здесь? — поинтересовалась она с порога. — Прекрасно! Пусть забирают заодно и эту бандитку, мою соседку.

— Которую? — обречено поинтересовался один из милиционеров, выглянувший на шум. — И за что?

— Самую молодую. Она обозвала меня сукой.

— За это не забирают. Обзовите ее тоже, и дело с концом.

— Но она перекинула со своего балкона на мой веревку! И теперь по ней будет приходить ко мне и сыпать отраву в еду!

— Вы в своем уме, гражданка? — возвысил голос милиционер.

— В своем, своем, — подала я голос с одра страданий. Только она как начала — в знак протеста против антиалкогольной кампании партии и правительства в 1985 году, — так по сей день остановиться не может. Она же не просыхает никогда, товарищ дорогой. И это ваш свидетель?

Милиционер с сомнением покрутил носом, но Алевтина и тут оказалась на высоте.

— Я вообще не пью, — с достоинством сказала она. — У нас весь тот отсек непьющий. А в этом квасят с утра до ночи. И еще вот эти двое, журналисты, у них на балконе стоит гранатомет и по праздникам они обстреливают Кремль.

Тут отпала даже я. Кремль с нашего балкона виден — это правда. Но вот гранатомет… Сомнение же, разлившееся по лицу милиционера, подействовало на меня как быстрорастворимый шипучий аспирин «УПСА». Он, милиционер, пошел еще дальше, в прямом и переносном смысле этого слова: пересек мою комнату (три метра от двери до балкона) и осмотрел лоджию. Естественно, обнаружил только старый веник. Я с наслаждением наблюдала, как сомнение на лице этого милого молодого человека сменилось выражением, весьма далеким от приязни.

— Вот что, гражданка, — начал он ледяным тоном, обращаясь к Алевтине, но договорить не успел, с лестничной площадки опять послышались вопли. Отчетливо было слышно: «Помогите! Убивают!»

— Это наши соседки, родственницы пострадавшей, — доброжелательно объяснила я вконец обалдевшим милиционерам. — Наверное, опять мой муж кого-нибудь пришил. Вот и «Скорая» пригодится… если приедет.

— Что, опять я? — возмутился муж.

Ему никто не ответил — милиционеры уже выскочили из квартиры. А в дверь вместо них влетела… дочь предполагаемой жертвы, та самая, которая охаживала ее доскою. А за нею… А за нею рысью мчалась покойница-старушка с окровавленной головой и приговаривала:

— Родную мать убить захотела? Сейчас я тебе устрою… я тебя саму убью, гадюка ты паршивая!

В руках у старушки была обломанная с одного края доска. Похоже, та самая, которой пытались убить ее… А на площадке замерли милиционеры вместе с врачом и санитарами наконец-то прибывшей «Скорой», в изумлении следившие за внезапно воскресшей жертвой преступления.

Все хорошо, что хорошо кончается. Выяснив у бабули, что покушалась на ее жизнь родимая доченька, с которой они сами разберутся, а никакой не сосед, милиция плюнула и удалилась. Посулив на прощание, что больше никогда на наш этаж не приедет — «хоть вы тут перережьте друг друга». Алевтина под шумок испарилась, соседки тоже вернулись к себе в сопровождении медиков. А я, до конца осознав случившееся, посадила мужа у изголовья и заставила держать себя за руку — для душевного спокойствия. Шутка ли — подозрение в убийстве! Вот уж воистину, от сумы и от тюрьмы…

— А «Спартак» все-таки выиграл, — прервал муж затянувшееся молчание. — Жаль, что я первый тайм не видел. Такую игру пропустил!

— Ты бы радовался, что все так хорошо обошлось, — робко заметила я.

— О чем ты? А, о милиции… Хорошие ребята, только за «Динамо» болеют.

Нет, мужчины, определенно, произошли от других обезьян. Война — фигня, главное — маневры. То есть футбол, разумеется. На этом фоне можно пренебречь даже подозрением в убийстве.

НЕВЕСТА С ТАРОЙ

Соседка Алевтина пропала. Не то, чтобы мы тосковали в ее отсутствие, но по нынешним времена такое исчезновение могло означать все, что угодно, вплоть до летального исхода. А потом, мы — жильцы шестнадцатого этажа — давно привыкли к тому, что во второй половине дня наша местная достопримечательность, одинокая пенсионерка неопределенного вида и возраста, опохмелившись, выползала с персональным табуретом к лифту и бдела: следила за всеми входящими и выходящими в пределах одной лестничной площадки. Помимо этого, для подъема собственного жизненного тонуса, она любила устраивать дикие скандалы всем соседям без разбора. И, добавлю, без видимой причины.

Так или иначе, в течение двух недель Алевтины было не видно и, что особенно странно, не слышно. Зато каждое утро из ее квартиры выходили трое так называемых «лиц кавказской национальности», двое из которых были женского пола. Эти два «лица» за редкими исключениями были обременены многопудовыми сумками с зеленью и прочими дарами южной природы. Лицо мужского пола, по-видимому, выполняло при них нелегкую и почетную работу эскорта и охраны.

То, что пенсионерка-алкоголичка сдала «излишки жилплощади», было в порядке вещей. Среднестатистической пенсии и трезвеннику-то на жизнь явно не хватает. А если нужна не только еда, а еще и «веселящие напитки», в данном случае, типа портвейн, то такое обстоятельство и вовсе делало ситуацию безысходной. Мы не удивлялись, пока видели саму Алевтину живой и здоровой. Наоборот, после того, как убедились, что мафиозных разборок на площадке вроде бы не происходит и гранат к дверным ручкам не привязывают, и вовсе успокоились. Каждый выживает, как может. Квартиранты же вообще только ночевали и вели себя тихо и прилично. Бывает много хуже.

Первое время и сама Алевтина, казалось, начала новую жизнь. Перестала напиваться уже к полудню, а лишь к вечеру ходила чуть-чуть навеселе. Не приставала к нам среди ночи с требованием немедленно произвести генеральную уборку на лестнице. И вообще изменилась к лучшему. Настолько, что, когда пару месяцев спустя перестала вообще появляться, мы не сразу это заметили.

Но время шло, а Алевтина не подавала никаких признаков жизни. Ни утром, ни днем, ни вечером. Родных у нее не было, так что это странное исчезновение вполне могло пройти незамеченным. Но мы, соседи, были людьми начитанными, телевизор смотрели регулярно, а посему заподозрили худшее: квартиранты избавились от домохозяйки каким-нибудь не очень затейливым методом. Так что, посовещавшись, мы решили все-таки обратиться в милицию. Все-таки потому, что происшествия на нашем этаже этой са¬мой милиции изрядно надоели.