Валерий Павлов - Шаш

• Название: Шаш
• Автор: Валерий Павлов
• Жанр: Современная проза

Вечный порядок жизни азиатского города Шаш на окраине советской империи нарушает кровавый этнический конфликт между коренными жителями и некоренными. Группа молодых шашей потрясена безвинной гибелью одного из них . Трагические события подвергают испытанию их любовь к родному городу. Друзья решают, что должны отомстить за смерть своего товарища.

---

Ой, пришло. Зара беспомощно придавила живот обеими ладонями и замерла. За первой мягкой волной сразу последовали сильные, резкие. Остановить их было невозможно, она быстро прекратила своё слабое сопротивление, привалилась к спинке стула и раскинула в стороны расслабленные ноги. С тихим удовлетворением чувствуя, как замирает ночной город. Город знал своих шаш.

Одна за другой неудержимые волны стали выходить из неё, наполняя сердце испугом. Нечего бояться. Они не приносили никакой боли, напротив, облегчение. Зара задышала глубоко и прикрыла глаза, беспомощная и всесильная, выталкивая из себя с силой и сожалением нежеланные чувства. Нежеланные? По щекам покатились быстрые струи.

Она почувствовала, как за спиной, за двумя толстыми стенами квартиры отозвалась во сне её мама. И подружка этажом выше. Еще несколько шаш их многоквартирного дома. Откликнулись в соседних домах. Невидимые волны покатились по безлюдным улицам. Они проникали в тихие жилища, усиливались поддержкой тёплых животов и устремлялись дальше.

Волны быстро поглотили тенистые одноэтажные районы округи, прошли без сопротивления сквозь скопления высотных домов в центре. Достигли окраин города, продолжили движение по селениям вдоль дорог, а затем быстро угасли, неподержанные, в пустоте безлюдной земли. Следом приходили новые.

Ровное, едва различимое гудение наполнило ночной воздух. Не лаяли собаки, не мяукали кошки. Отзывались только дающие жизнь животы. Белые и смуглые. Упругие и не совсем. Неспокойные. Во все времена немало таких в большом городе. Их мучили обиды. Свои и чужие. Прошлые и грядущие. Свежие и уже почти забытые. Обманутые надежды и невыполненные обещания. Есть желающие выслушать? Устало вздыхал Шаш. Уже совсем поздний час. Но сделать ничего нельзя, только переждать.

Давно так много не накапливалось в городе. Большое волнение. Беспокойные сны виноватых стали проникать и в самонадеянные, твердые головы. Заворочались тела, задвигались ноги, напряглись шеи. Поделом. На мокрые щеки Зары легла прячущаяся в темноте улыбка.

Посреди этого смятения, в своей любимой кровати, ещё не забывшей мягкие изгибы зада Зары, под защитой принцессы спал Вар, чувствительные окончания и сердце в приятном расслаблении.

* * *

Говорят, что пришла однажды шаша к тенистому месту под большим деревом, склонившим ветки над быстрым каналом. Прикрыла руками своё мокрое лицо. И Солнцу не осушить эти солёные струи, куда уж там тёплому ветерку. Капля за каплей они просачивались сквозь прижатые друг к другу пальцы и падали на сухую глинистую землю. Журчала в завихрениях вода. Холодная, спешащая.

Нет во всей долине другого места, куда могла бы шаша принести свою обиду и боль. Ни к родным, ни к друзьям, ни к тому шашу, которому случилось поверить её сердцу. Но верить никому нельзя. Кто возьмётся разубедить в этом молодую шашу? Она подняла свои глаза наверх, в сторону скрытого за густой пыльной листвой Солнца. Она обратила свой взгляд на далёкий горизонт в дымке дрожащего воздуха. Не видно Белых гор. Если идти долго, долго, можно достичь их высот и стать там одной из бесчисленных ледяных глыб. Она легла животом на пыльную тёплую землю. Стать твоей частью. Никто не посмеет обидеть. Никто не пойдёт против твоей силы. Сердце шаши желало силы. В нём было мало места для покорности. И прощения.

Приятна земле тяжесть созревшего тела. Мягкость живота, упругость груди, тепло влажной щеки. Зачем тебе эта сила и эта твёрдость? Слишком тяжёлая ноша для молодой шаши. Зачем она тебе? Выплачь свои обиды и пусти их по ветру. Дай им затеряться в безлюдных землях, раствориться в горячем воздухе пустыни, унестись по другую сторону гор. Так будет легче и тебе, и мне.

В плотной глине отдавался стук непокорного сердца. Оно не верило. Не желало оно мириться, прощать и забывать. Не знало как. Помоги!

Непросто земле. Нельзя так обижать моих шашей. Как не пожалеть непослушную? Трудно тебе будет в жизни. Помоги, стучало сердце.

Возьми от меня, согласилась земля. Мы с тобой одного предназначения. Пришло снизу волнение и достигло распластанного тела. Из самых глубин, неудержимое и неоспоримое. Наполнило тихой надеждой забившееся с новой силой сердце. Заколебался маленький пупок на белом животе. Шаша повернулась на спину, чувствуя, что не в силах совладать со своим телом. Пришёл испуг, пришло облегчение, пришла тихая радость.

* * *

Сумки в руках тяжелели. Приподнятое настроение, с которым они вошли внутрь через большие ворота, улетучивалось. Пора закругляться. Прохладные, полуденные тени уже легли на грязный асфальт, на большие и маленькие кучи плодов, на торговые прилавки и на лица людей. В осенних запахах базара преобладали сладкие ароматы дынь, персиков и ещё бог знает чего. В это время года настоящий шаш обязательно заглянет по дороге с работы на один из главных рынков города. Или на небольшой местный базарчик. А такой урожайной осенью уж по крайней мере остановится возле торговцев, расположившихся на оживлённом перекрёстке.

Народу прибывало. Старающиеся казаться незаинтересованными, продавцы внимательно следили за обтекающей прилавки деловито-озабоченной толпой покупателей. Многолюдие и шум не раздражали утомлённых к концу дня горожан, наоборот, редкое сердце оставалось равнодушным среди такого изобилия.

Вар тащился позади друзей и не участвовал в выборе и торгах, только в помидорном ряду решил предложить своё мнение, проигнорированное более энергичными друзьями. Наконец они подошли к концу списка, оставалось купить большую дыню, что, теоретически, должно было быть совершенно простым делом. Город завален превосходными дынями. Выбирай любую – не ошибёшься. Но разве за простотой приходят на базар настоящие шаши? Друзья прошли несколько раз мимо большого количества одинаковых на вид груд дынь и неизвестно отчего остановились у одной из них. Устали, наверно, подумал Вар. После непродолжительного торга каждый съел по маленькому кусочку «на пробу», и тяжёлая дыня нагрузила руки самого высокого из троицы.

Спешить, конечно же, было не нужно, их не ждали раньше шести часов. Они донесли сумки до пивного бара у главных ворот и аккуратно разместили их под одним из высоких столиков. В баре было шумно. Первая кружка прошла без задержки. Они взяли ещё по одной. Лучи Солнца пробивались через густую листву деревьев и слепили Вара. Перемещаться не хотелось, он прищурил глаза, ощущая приятное тепло на веках. Слева донёсся голос невидимого Длинного.

– Ещё по одной?

Вопрос остался без ответа. Нагружаться было рано, вечеринка начиналась в семь часов. Они взялись за сумки, вышли из бара, дотащились до дороги и остановили такси.

Дверь открыла хозяйка квартиры в аккуратном передничке и с подкрашенными глазами и губами. Вместе с несколькими подружками они уже почти завершили приготовления. Сумки были занесены на кухню и разгружены. Вар переместился на балкон и присел на шаткий деревянный стул. Из кухни доносился шум и оживлённые голоса, откуда-то слышалась музыка.

В пользу вечеринки было то, что она организовалась спонтанно, без какого-либо повода или специальной даты. Против – то, что собирались только свои. Ни неожиданных встреч, ни новых впечатлений. Зато можно было рассчитывать на хорошую еду, непринуждённую атмосферу и, возможно, интересный спор. Вар пребывал в хорошем настроении.

Вит всё же удивил тем, что пришёл с броско одетой незнакомой большинству гостей шашей. Мужская и женская реакция на неё, как водится, не совпали, но улыбка на лице Вита вызывала сходные мысли у всех. Уголок его рта характерно оживился, когда он представлял свою подружку. В глаза бросались её короткая юбка и замысловатая причёска, в которую входили чёлка и яркий бантик, молчаливо одобренные Варом. Незнакомка повела себя очень тихо, и через некоторое время о ней забыли. Почти все.

После обычного спора о том, дожидаться ли опаздывающих, пришло время садиться за стол. Задвигались блюда с едой и тарелки, застучали ложки и вилки. Последовала серия быстрых бокалов вина и рюмок водки, дежурные шутки и фразы иссякли, образовалось несколько территориальных кружков разговоров, прерываемых со стороны просьбами передать что-нибудь с другого конца стола. Быстро исчезали с больших блюд салаты и бутерброды, из кухни доносился запах поджаренного мяса, там давно стояли наготове нарезанные картошка и лук.

В их дружной компании протекало совсем немного, хорошо скрываемых к тому же, подводных течений. Ничто не угрожало ожиданиям приятного веселья, они были ещё очень молоды. Вар по привычке боролся с желанием быстро утолить закусками голод и не оставить места для какого-то нового главного блюда, объявленного кухней. Пахло оттуда очень хорошо, что только возбуждало аппетит, он уже почти соглашался последовать совету Длинного и налечь пока на водку.

Растянуть аппетит не удалось. Когда главное блюдо наконец торжественно внесли, Вар находился в состоянии полного насыщения и равнодушно смотрел на испускающие дымок груды на больших тарелках. Его равнодушие осталось незамеченным на фоне возобновлённого возбуждения. За столом сидело много молодых ненасытных желудков. Все выпили ещё.