Иван Степаненко - Пламенное небо

• Название: Пламенное небо
• Автор: Иван Степаненко
• Издательство: Издательство политической литературы Украины
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1983

Дважды Герой Советского Союза, заслуженный военный летчик СССР, генерал-майор авиации запаса Иван Никифорович Степаненко прошел свое первое боевое крещение в 1942 году в районе Ельца — Воронежа. Затем были битвы под Сталинградом и на Северном Кавказе, освобождение Орла, Курска, Риги и других городов. Книга воспоминаний посвящена героическим подвигам боевых побратимов.

---

Девятка МиГ-3 поднялась по сигналу ракеты. Ведущий — комиссар полка Н. И. Миронов, ведомым у него — старший лейтенант Анатолий Морозов. На ближних подступах к Кишиневу группа заметила около тридцати вражеских бомбардировщиков Ю-88. Вспыхнул неравный бой. После нескольких атак истребителей шесть «юнкерсов» рухнули на землю, остальные повернули обратно. Но для наших истребителей не было передышки: на них набросились «мессеры». Бой продолжался с новой силой.

Вечером всех летчиков собрали на разбор и подведение итогов боевого дня. В штабной палатке царила необычная тишина. Все уже знали: сегодня в неравном бою погиб Морозов — замечательный летчик, отважный командир, душевный товарищ.

О подробностях боя рассказывал старший батальонный комиссар Миронов:

— Противника мы встретили на подступах к станции Бальбока. «Юнкерсы» построились в круг, изготовившись к бомбежке. Вражеские машины уже пошли в пике. Позиция — лучше не придумаешь. Я атаковал «юнкерса» первым, очередью прошил ему фюзеляж. Видимо, попал и в летчика, потому что фашист увеличил угол пикирования и врезался в землю недалеко от станции. Взорвался на собственных бомбах. Та же участь постигла и второй «юнкере». Он был атакован Толей Морозовым. Фашист вспыхнул в воздухе и зарылся в землю рядом с первым. При выходе из атаки мы с Морозовым попали под огонь двух «мессершмиттов», наседавших сверху. С трудом отбились. Но тут на нас посыпались удары второй и третьей группы. Последняя сосредоточила огонь на мне, но Толя перехватил удар на себя, бросился в атаку на ведущего «мессера» и не свернул в сторону… Голос комиссара, негромкий, хриплый, дрогнул. Николай Иванович на минуту умолк, устало и печально поглядел на нас, молодых, необстрелянных, и продолжил:

— После выхода из атаки я собственными глазами видел, как Толя таранил немца на большой скорости. Из одного огромного клубка дыма, словно метеоры, вылетели два двигателя, а потом, как при замедленной съемке, болтаясь, проплыли и крылья. Ниже на фоне земли вроде белели парашютные купола…

Начальник штаба полка майор П. А. Федюнин, подсчитав наши потери, объявил итог дня:

— Сбито шесть бомбардировщиков и три истребителя противника. Повреждена машина летчика Дица, сам он приземлился вблизи аэродрома. Не возвратился с боевого задания старший лейтенант Анатолий Морозов.

Разбор ежедневных полетов продолжался. Неожиданно у палатки послышался гудок автомобиля, кто-то отвернул дверь-полог и при свете «летучей мыши» адъютант командира полка радостно выкрикнул:

— Принимайте гостей!

Из-за его спины шагнул… Анатолий Морозов. Мы смотрели на него так, словно он вернулся с того света. Потом все разом бросились обнимать его и целовать.

Когда страсти несколько поутихли, старший батальонный комиссар Миронов, вытирая глаза, сказал:

— Ну, давай, рассказывай…

Анатолий устало улыбнулся, махнул рукой так, словно речь шла о чем-то обычном, второстепенном, не стоящем особого внимания.

— Когда третья группа «мессеров» напала на машину комиссара, я понял, что надо идти в лобовую на ведущего. Твердо решил не сворачивать перед фашистом. В последний миг стало страшно. Размалеванная громадина прет на меня… Сначала почувствовал удар… Треск… Затем тишина… Вижу: лечу на сиденье, а самолета нет. Оказывается, меня вышвырнуло вместе с креслом. Отталкиваюсь, раскрываю парашют. Земля еще далеко. В воздухе шныряют «мессершмитты», наши продолжают вести с ними бой.

Смотрю, «мой» фашист опережает меня в приземлении. Вспомнил основное правило парашютистов: нужно применить скольжение купола.

Потянул за стропы и камнем полетел вниз. Опередил-таки немца. Ну, думаю, теперь ты от меня не уйдешь! Тут прибежали красноармейцы, помогли обезоружить. Потом говорят: «Твой трофей — ты его и забирай». — Анатолий выглянул из палатки, негромко позвал: — Ребята, введите «трофей».

Полог палатки качнулся, и техники ввели гитлеровца.

— Так ты не только сбил два самолета, спас комиссара, но вдобавок взял в плен фашистского аса! — воскликнул командир полка майор Орлов. — Начальник штаба, сегодняшнее боевое донесение придется существенно переделать!

— Вас понял, товарищ майор, — с готовностью отчеканил Федюнин.

— И обязательно добавьте, — попросил комиссар, — и подчеркните: первый таран на встречном курсе. Геройский поступок!

Фашистский летчик, взятый в плен Морозовым, за разбой в Западной Европе был награжден железными крестами. Он стоял — высокий, худой, неуклюжий — и вытирал пот со лба.

— Сколько вам лет? — спросили его через переводчика.

— Двадцать семь.

Командир полка не поверил, переспросил еще раз.

— На вид вам значительно больше, — не выдержал Миронов. — Почему?

— Потому, — вражеский ас высокомерно вздернул голову, — что я воюю значительно больше, чем кто-либо из вас… Я сражался за великую Германию во Франции, Голландии, Дании, Норвегии, Греции, Польше…

Что и говорить, преуспел немало. Поразбойничал, набрался опыта воздушных боев. Значит, противник у Морозова был не новичок. Тем весомее подвиг Анатолия.

Пленного отправили в штаб дивизии, а Морозов продолжил свой рассказ, затем отвечал на вопросы товарищей.

Как сейчас вижу его перед собой: открытое лицо, прямой взгляд, нос с небольшой горбинкой, на правой щеке шрам — след ранения, полученного на Карельском перешейке. Он был очень скромным в поведении, ровным в отношении с товарищами, никогда не бахвалился, возможно, сам того недооценивал, что делал для общей победы, и даже смущался, если слышал похвалы в свой адрес.

Теперь мы еще крепче полюбили его за храбрость и самоотверженность, по-хорошему завидовали не только его мастерству и отваге, но и внешнему виду, воинской выправке. Мы сравнивали себя с Анатолием и стремились быть похожими на него. Естественно, что нам тоже хотелось в бой, в небо.

Спустя два дня нас собрал командир полка майор Орлов.

— Мне хорошо известны ваши настроения, — сказал он. — Знаю потому, что сам недавно работал в школе пилотов, воспитывал таких, как вы… Сейчас у вас одна мысль: как скоро пошлют на врага… Верно говорю?

— Так точно, — хором отвечаем мы, надеясь, что эта беседа станет началом ввода в боевой строй.

— Вы сами видите, как сейчас тяжело, — вздохнул майор и внимательно посмотрел на каждого из нас. — Всем нам — вы понимаете, молодым в особенности, — нужно много учиться, овладевать техникой и практикой. В условиях перевеса сил со стороны противника только опытным авиаторам можно вылетать на задания. Выполнить их могут лишь бывалые воины. Для вас мы создаем учебную эскадрилью под руководством знатоков летного дела. А вас в бой посылать пока рановато…

Учебную эскадрилью возглавил заместитель командира полка майор А. А. Терешкин. Полеты производились на И-153 «Чайка», и то редко: не хватало горючего, запасных частей. Самолетный парк таял, уменьшался, шли ожесточенные бои.

Майор Орлов хорошо знал противника. Из встреч в небе делал выводы, знакомил с ними нас. Сам он сбил нескольких фашистских асов. Как-то командир полка во главе эскадрильи вылетел на прикрытие переправ через Днестр. С разных направлений туда же тянулись группы вражеских бомбардировщиков и «мессеров». Хотя противник имел большое количественное преимущество, уклоняться от боя Орлов не привык. С первой же атаки он сбил «хейнкель» и только зашел в хвост Me-109, как на него набросились несколько фашистов. Машина загорелась, и Орлову пришлось выпрыгнуть с парашютом.

В другом бою командир полка сбил бомбардировщик, который упал на Александровской улице в Кишиневе.

В третьем, где несколько наших самолетов сражались против двадцати шести «мессеров», майор лично уничтожил три вражеских машины.

Командир и комиссар полка прекрасно сознавали, что против вышколенных, опытных пиратов нельзя выпускать нас, зеленую молодежь. Они умели тактично объяснить существо дела, по-отечески заботились о будущих кадрах советской авиации.

Дороги на восток

Линия фронта приближается. С каждым днем все громче артиллерийская канонада. Противник по нескольку раз в день бомбит железнодорожную станцию у Балты, обстреливает дороги, пытаясь нанести советским войскам чувствительные удары. Наши отходят с тяжелыми боями. Все гуще поток беженцев.

Мы с сержантом Дрыгиным еле добрались до аэродрома. Все дороги забиты эвакуированными. По беженцам ведут непрерывный огонь вражеские истребители, они гоняются даже за отдельными людьми. Зачем? Враги стремятся запугать, сломить волю советских людей, чтобы затем поработить наш народ, заставить работать на нацию «господ-арийцев». Для этого фашисты прибегают к варварскому истреблению мирных жителей, не желающих оставаться на оккупированной территории.