Глеб Успенский - Кой про что

• Название: Кой про что
• Автор: Глеб Успенский
• Жанр: Русская классическая проза

В настоящее издание включены все основные художественные и публицистические циклы произведений Г. И. Успенского, а также большинство отдельных очерков и рассказов писателя.

---

Рассказ "Взбрело в башку" не раз печатался в "изданиях для народа". Еще при жизни писателя, в 1890 году, в изд. "Пчелка-Правда" В. И. Икскуль этот раесказ, совместно с рассказами "Четверть" лошади" и "Квитанция", вызвал отрицательный отзыв цензора С. И. Коссовича, который обращал внимание цензурного комитета на то, что все три рассказа "написаны на одну и ту же тему о безвыходном положении бедного класса". "В рассказе "Взбрело в башку", — писал цензор, — описываются похождения крестьянина Ивана Алифанова. Долго жил этот крестьянин обстоятельно, некогда было ему думать про "свою жизнь", за постоянною и усиленною работою. На его несчастье наступил урожайный год. Алифанову открылась возможность отдохнуть. Явился досуг, а за ним и думы. Припомнились мужику обиды, перенесенные им безвинно в течение долгой его жизни. Закручинился Алифанов, запил. Пил он без просыпу и чуть не замерз пьяный на улице. В больнице он опомнился и увидел ясно, что от всех бед одно только ему развлечение на земле — каторжный труд". Рассказы были допущены к печати только "в виде исключения для баронессы Икскуль".

В издании для народного чтения рассказ читался в среде фабрично-заводских рабочих, и, судя по отзывам рабочих, это произведение было правильно понято ими: "Один рабочий понял было, что автор хочет сказать, что "все произошло из-за свободного времени". Другие слушатели ему возразили: "Не из-за свободного времени, а потому, что обстановка тяжела вообще, виною всего — "тягость положения", только по этой причине свободное время отзывается так тяжело".

Сюжет рассказа основан на подлинном происшествии в деревне Сябрннцы. В. Г. Короленко в своих воспоминаниях "О Глебе Ивановиче Успенском" рассказывает о прототипе Ивана Алифанова: "Сюжет рассказа разыгрывался у него <Успенского> на глазах в Чудове, и на некоторое время всех нас, своих друзей, он втянул в эту печальную историю, все фазы которой он переживал, как мы переживаем разве опасную болезнь самых близких людей. В этот раз он уговорил меня ехать с ним в Чудово, желая показать этого человека:

— Может, вы ему что-нибудь скажете… Вы не можете себе представить, что это за человек!.. Какая душа! Просто замечательная! И как его всего перевернуло… Вот вы увидите сами… вот увидите!

Человек этот был местный крестьянин, занимавшийся извозом, и, приехав в Чудово, Глеб Иванович тотчас же кинулся к перилам деревянного вокзального перрона, выглядывая своего Герасима (имя я, впрочем, забыл) среди ожидавших на площади извозчиков…

Герасима не оказалось, и вместо него нас повез другой извозчик, мужичонко неприятного вида, болтливый, с фальшивыми нотами в голосе. Глеб Иванович спросил у него о Герасиме, и затем, при разглагольствованиях нашего возницы, какие-то тени внутренней боли проходили по его лицу.

— Вот… вот видите… — сказал он мне при какой-то особенно резнувшей ухо фразе извозчика… — Никогда Герасим не скажет такого. Ник-когда! Просто удивительно деликатный человек…" (В. Г. Короленко. Собр. соч., т. 8, Гослитиздат, М., 1955, стр. 41).

О прототипе Олимпиады Петровны Успенский пишет в своих письмах к жене и к Гольцеву от 8.VI.1888 г.

14. "ВЫПРЯМИЛА"

Очерк был напечатан впервые в "Русской мысли", 1885, V, в цикле "Через пень-колоду". Рукопись не сохранилась.

Замысел очерка возник в 1884 году. В письме к M. M. Стасюлевичу от 22 декабря 1884 года Успенский обещает ему написать работу "в совершенно новом роде, без всякого народничества". "Я начал для "Вестника Европы" небольшой очерк "Венера Милосская", — пишет Успенский, — работа совершенно новая и, я уверен, для многих из моих читателей совершенно неожиданная по теме, хотя ни по содержанию, ни по форме не имеющая ни малейших претензий явиться в чужой шкуре или представиться знатоком художественных произведений. Нет, это просто рассказ, так сказать, о личном знакомстве человека улицы с такими неожиданными для него впечатлениями, которых он долго даже понять не может, но от которых и отделаться также не может, критикуя ими ту же самую уличную, низменную действительность, к которой он сам принадлежит. Этот рассказ мне хвалили почтенные люди, — но я решительно не могу взяться за него теперь, я просто утомлен".

Замысел не получил в 1884 году полного осуществления, но в архиве Успенского сохранился черновой набросок первоначального конспекта этого очерка под заглавием "Венера Милосская (Очерк)" и с зачеркнутыми подзаголовками: сначала — "Из деревенского дневника", потом — "Воспоминания несчастливого человека". Конспект очерка остался незаконченным, но в нем уже были намечены все основные темы будущего очерка "Выпрямила".

В "Русской мысли", в цикле "Через пень-колоду", очерк "Выпрямила" был напечатан между двумя очерками того же цикла — "IV. Недописанная глава" и "VI. Окончание недописанной главы". В этих очерках были поставлены те же вопросы, что и в очерке "Выпрямила", но политически более остро и резко. В картинах из деревенской жизни Успенский показывает тех же "скомканных в перчатку" условиями российской действительности бесправных крестьян, несправедливо и оскорбительно для человеческого достоинства подвергающихся различным наказаниям, а также и людей, защищающих законные интересы крестьян и за это преследуемых властями. Успенский в этих очерках декларирует и основные принципы передовой литературы. Выступая против эстетов и любителей "чистого искусства", Успенский характеризует лучшую русскую литературу, начиная с Пушкина, как литературу, выражающую интересы народа, вдохновляемую идеей "выпрямления человеческой души", то есть освобождения крестьян от рабства, и освобождения справедливого, с землей; он отстаивает право и необходимость современного ему демократического писателя "писать вообще о мужике", о его нуждах и добиваться улучшения его жизни. В окружении этих очерков произведение "Выпрямила" ближе связывалось с крестьянской тематикой и, с другой стороны, приобретало большее злободневно-политическое значение. В Сочинения очерки "Неоконченная глава" и "Окончание неоконченной главы" Успенский не включил.

В очерке "Выпрямила" писатель показывает людей, "скомканных" как русской действительностью (крестьяне-новобранцы, народник Тяпушкин), так и западноевропейским капиталистическим строем, где царствует мнимая "правда", где "всё одно унижение, всё попрание в человеке человека". Но пафос "Выпрямила" — в мечте о лучшем будущем русского народа, о "выпрямленном" человеке, свободно трудящемся на своей земле, освобожденном от несправедливостей правительственных властей и "жестокостей" капитализма. В связи с этим Успенский рисует образы людей "выпрямленных", гармоничных. Писатель находит три таких гармонии: красоту труда в образе крестьянки, живущей полной трудовой жизнью; красоту революционного подвига в образе революционерки, самоотверженно борющейся за права народа; красоту искусства, — того искусства, которое тесно связано с жизнью, имеет непреходящее эстетическое и вместе с тем общественно-воспитательное значение.

Таким образом, очерк "Выпрямила" является и замечательным трактатом демократической материалистической эстетики, и ярким политическим выступлением против представителей "чистого искусства", поднявших свой голос к середине 80-х годов. Сущность образа статуи Венеры Милосской, воспетой эстетами за красоту линий "божественного тела", была заново открыта русскому обществу 80-х годов с точки зрения писателя-демократа. Развивая в своем очерке основы материалистического учения Чернышевского о "прекрасном", Успенский понимает "прекрасное" в искусстве не только как начало высокоидейное, народное, тесно связанное с жизнью и общественно ценное, но утверждает и действенное начало искусства, которое, по его мнению, не только воспроизводит действительность в ее существенных чертах, но и помогает изменению жизни, вдохновляет на преобразование ее.

В основу очерка "Выпрямила" легли воспоминания Успенского о поездке его за границу в 1872 году. В письме к жене из Парижа от 10 мая 1872 года он с восторгом пишет о Лувре, называя его "великим целителем", и далее: "Тут больше всего и святей всего Венера Милосская… с лицом, полным ума глубокого, скромная, мужественная, мать, словом, идеал женщины, который должен быть в жизни — вот бы защитникам женского вопроса смотреть на нее… это действительно такое лекарство, особенно лицо, от всего гадкого, что есть на душе…" А. И. Иванчин-Писарев рассказывает, с каким трепетным волнением Успенский показывал ему Венеру Мнлосскую во время своего второго пребывания в Париже в 1875 году. Он сообщает и слова писателя: "Очевидно художник хотел показать не прелести Венерки, а красоту человеческой души, способной проникнуться великим, слиться с ним. С такой душой в гармонии и внешность, выражение всей фигуры". И далее: "В ней, в этом существе, — только одно человеческое в высшем значении этого слова!"