Лариса Кочетова - Все великие пророчества

• Название: Все великие пророчества
• Автор: Лариса Кочетова
• Издательство: М.: «Издательство Астрель», «Олимп», «Фирма «Издательство ACT», 2000. — 432 с.
• Жанр: Культурология
• Год: 2000
• ISBN: 5-8195-0060-1 («Олимп»), 5-271-00272-1 («Издательство Астрель»)

Эта уникальная книга посвящена великим загадкам прошлого и будущего всего человечества. Одиннадцать провидцев предсказывают катаклизмы, войны, смерть правителей, революции — все то, что так или иначе влияет на жизнь простых людей. Книга повествует также о необычных судьбах и деяниях самих прорицателей.

---

Ошеломленный всплеск руками, восклицания, удивления убеждали юного Мессинга, что он не ошибся.

Такими тренировками он занимался более двух лет. Ясновидческие способности словно бы медленно просыпались в Мессинге, из года в год набирая силу.

Абель научил его и еще одному искусству — способности выключать силой воли то или иное болевое ощущение. Когда Вольф почувствовал, что время настало и он научился вполне владеть собой, начал выступать в Винтергартене, варьете Зимнего сада. Он выступал в роли факира. Заставлял себя не чувствовать боль, когда ему кололи иглами грудь, насквозь прокалывали иглой шею.

Понемногу Вольф Мессинг становился все более известным, а его импресарио все более представительным, лицо у него все более округлялось, а стройность фигуры оказалась под угрозой.

Наконец в 1915 году он повез Вольфа в первое турне — в Вену. Теперь уже не с цирковыми номерами, а с программой психологических опытов. С цирком было покончено навсегда. Выступать пришлось в Луна-парке. Гастроли длились три месяца и привлекли всеобщее внимание. Мессинг стал «гвоздем сезона». Именно в это время ему выпало счастье встретиться с великим Альбертом Эйнштейном.

Шел 1915 год. Эйнштейн был в апогее творческого взлета

Вероятно, Эйнштейн посетил одно из выступлений Мессинга и заинтересовался. Потому что в один прекрасный день он пригласил его к себе. Естественно, что Вольф был очень взволнован предстоящей встречей.

На квартире Эйнштейна в первую очередь поражало обилие книг. Они были всюду, начиная с передней. Вольфа провели в кабинет. Здесь находились двое — сам Эйнштейн и Зигмунд Фрейд, знаменитый австрийский врач и психолог, создатель теории психоанализа. «Не знаю, кто тогда был более знаменитым, — наверное, Фрейд, да это и не принципиально, — вспоминал Мессинг. Он-то и предложил приступить сразу к опытам, став моим индуктором.

До сих пор помню его мысленное приказание: подойти к туалетному столику, взять пинцет и, вернувшись к Эйнштейну, выщипнуть из его великолепных пышных усов три волоска. Взяв пинцет, я подошел к великому ученому и, извинившись, сообщил ему, что хочет от меня его друг. Эйнштейн улыбнулся и подставил мне щеку».

Второе задание было проще: подать Эйнштейну его скрипку и попросить его сыграть. Мессинг выполнил и это безмолвное приказание Фрейда. Эйнштейн засмеялся, взял смычок и заиграл. Вечер прошел непринужденно-весело, хотя Вольф был и не совсем равным собеседником, — ведь ему было в ту пору шестнадцать лет.

На прощание Эйнштейн сказал:

— Будет плохо — приходите ко мне.

С Фрейдом Мессинг потом встречался неоднократно. Окружающие, как вспоминает Вольф, Фрейда не любили. Он был желчен, беспощадно критичен, мог незаслуженно унизить человека. Но на юношу он оказал благоприятное влияние: научил самовнушению и сосредоточению. Шестнадцатилетний мальчик, мог ли он не подпасть под власть этого очень интересного, глубокого, могучего человека? И власть свою Фрейд употребил на благо ему. Более двух лет продолжалось их близкое общение, которое Мессинг постоянно вспоминал с чувством благодарности.

Выступления Вольфа Мессинга между тем шли хорошо. И в 1917 году господин Цельмейстер сообщил ему, что они выезжают в большое турне. Маршрут охватывал чуть ли не весь земной шар. За четыре года они побывали в Японии, Бразилии, Аргентине… Было очень много, даже слишком много впечатлений, нередко заслонявших и искажавших друг друга.

В 1921 году Мессинг вернулся в Варшаву. За те годы, что он провел за океаном, многое изменилось в Европе. В России вспыхнула Октябрьская революция. На перекроенной карте Европы обозначилось новое государство — Польша. Местечко, где Вольф родился и где жили его родители, оказалось на территории этой страны.

Ему исполнилось двадцать три года, и Вольфа призвали в польскую армию. Прошло несколько месяцев. Однажды его вызвал к себе командир и передал приглашение самого «начальника Польского государства» Юзефа Пилсудского.

В роскошной гостиной собралось высшее «придворное» общество, блестящие военные, великолепно одетые дамы. Пилсудский был в подчеркнуто простом полувоенном платье, без орденов и знаков отличия.

Начался опыт. За портьерой был спрятан портсигар. Группа «придворных» следила за тем, как Вольф его найдет. Право же, это было проще простого! Его наградили аплодисментами. Более близкое знакомство с Пилсудским состоялось позднее в личном кабинете. «Начальник государства» (кстати, это был его официальный титул в те годы) был суеверен, как женщина. Он занимался спиритизмом, любил «счастливое» число тринадцать. К Мессингу он обратился с просьбой личного характера, о которой ему никогда не хотелось вспоминать. Достаточно сказать, что он ее выполнил.

По окончании военной службы Мессинг вновь вернулся к опытам. Его новому импресарио господину Кобаку было лет пятьдесят. Это был очень деловой человек нового склада. Вместе с ним Вольф совершил множество турне по различным странам Европы: выступал с опытами в Париже, Лондоне, Риме, снова в Берлине, Стокгольме.

Посетил он в эти годы также и другие континенты — Южную Америку, Австралию, страны Азии.

В своих воспоминаниях Мессинг признается, что к нему нередко обращались и с личными просьбами самого разного характера: урегулировать семейные отношения, обнаружить похитителей ценностей и т. д. Как и всю свою жизнь, он руководствовался только одним принципом: вне зависимости от того, богатый это человек или бедный, занимает ли он в обществе высокое положение или низкое, — стоять только на стороне правды, делать людям только добро. В связи с этим стоит рассказать хотя бы о некоторых таких случаях.

Один из них связан с происшествием в старинном родовом замке графов Чарторыских. Это была очень богатая и известная в Польше семья, владевшая гигантскими поместьями, располагавшая огромными средствами. Сам граф был весьма влиятельным человеком в сейме.

И вот в этой семье пропадает старинная, передававшаяся из поколения в поколение драгоценность — бриллиантовая брошь. По мнению ювелиров, она стоила не менее 800 тысяч злотых — сумма поистине огромная. Все попытки отыскать ее оказались безрезультатными. Никаких подозрений против кого бы то ни было у графа Чарторыского не было: чужой человек пройти в хорошо охраняемый замок практически не мог, а в своей многочисленной прислуге граф был уверен. Это были люди, преданные семье графа, работавшие у него десятками лет и очень ценившие свое место. Приглашенные частные детективы не смогли распутать дело.

Граф Чарторыский прилетел к Мессингу на своем самолете — экстрасенс тогда выступал в Кракове, — рассказал все это и предложил заняться поисками. На другой день на самолете графа они вылетели в Варшаву и через несколько часов оказались в его замке. Надо сказать, в те годы у Мес-синга был классический вид художника: длинные до плеч иссиня-черные, вьющиеся волосы, бледное лицо. Носил он черный костюм с широкой черной накидкой и шляпу. И графу нетрудно было выдать его за художника, приглашенного в замок поработать.

С утра Мессинг приступил к выбору «натуры». Перед ним прошли по одному все служащие графа до последнего человека. И он убедился, что хозяин замка прав: все эти люди абсолютно честны. Познакомился и с домочадцами — среди них тоже не было похитителя. И лишь об одном человеке Вольф не мог сказать ничего определенного. Он не чувствовал не только его мыслей, но даже и его настроения. Впечатление было такое, словно он закрыт непрозрачным экраном.

Это был слабоумный мальчик лет одиннадцати, сын одного из слуг, давно работающего в замке. Он пользовался в огромном доме, хозяева которого в общем-то жили здесь далеко не всегда, полной свободой, мог заходить во все комнаты. Ни в чем плохом мальчик замечен не был, поэтому и внимания на него не обращали. Даже если это и он совершил похищение, то без всякого умысла, совершенно неосмысленно, бездумно. Это было единственное, что Мессинг мог предположить. Но следовало проверить свое предположение.

Вольф остался с ним вдвоем в детской комнате, полной разнообразнейших игрушек. Сделал вид, что рисует что-то в своем блокноте. Затем вынул из кармана золотые часы и покачал их в воздухе на цепочке, чтобы заинтересовать беднягу. Отцепив часы, положил их на стол, вышел из комнаты и стал наблюдать.

Как он и ожидал, мальчик подошел к часам, покачал их на цепочке, как Вольф, и сунул в рот. Он забавлялся ими не менее получаса. Потом подошел к чучелу гигантского медведя, стоявшему в углу, и с удивительной ловкостью залез к нему на голову. Еще миг — и часы, последний раз сверкнув золотом в его руках, исчезли в широко открытой пасти зверя. Да, Мессинг не ошибся. Вот он, невольный похититель. А вот и его безмолвный сообщник — хранитель краденого — чучело медведя.