Яшка казанова - стихи

• Название: стихи
• Автор: яшка казанова
• Издательство: Геликон Плюс
• Жанр: Поэзия
• Год: 2003
• ISBN: 5-93682-144-7

Это первая книга стихов автора, до того публиковавшегося только в Интернете на сайте стихи.ру, где ее стихотворения пользовались большим успехом у читателей. Неоднократный лауреат конкурсов, проводимых в русской литературной сети. Датировка стихов – по времени выкладки на сервер.

Информация на задней стороне обложки:

яшка казанова

пол: женский

год рождения: 1976

рост: 175 см

вес: 57 кг

цвет глаз: голубой

цвет волос: брюнет

особые приметы: шрам над левой бровью

название книги: каждый желающий может выбрать на свой вкус и собственноручно надписать обложку (см. белый лист в руках казановы)

предупреждение: некоторые строки книги содержат русский мат.

---

после

сердце на сотни ударов рваное –
горстью бери, рассовывай по карманам его;
разбрасывай, как монетки туристы, в воду...
да, и прости, что я так долго вою.

никак не могу успокоиться – нервы
шалят, шалавы. потому что весна? наверное.
коньяк тает на языке, разламывается в жилах
на утренние истерики. ты не заслужила их.

самострелом – в висок: пах! глупые, юные
мальчики мрут. их ладошки собой убаюкивают
женщины в черном, весенним горем намазанные
иконоподобно. недолюбленные, недоласканные

женщины в черном. и я содрогаюсь от мужества –
отдернуть дуло.
2002/04/05

щание про

а я отпускаю тебя, как воздух
при выдохе. как ребятенок – детство.
мне стало странно ютиться возле
тебя. вероятнее, слово «тесно»
здесь будет уместнее, если только
учесть бумеранговость каждой фразы.
уже не шепчется мне «постой-ка!
подол испачкался мелом...» – «разве?»
и затяжной поцелуй навылет
выходит горлом, стихуем, жаром.
уже без вальса, уже на вы, и
кому-то пятому снится жанна.
2002/06/11

и юный июнь

любили без году неделя,
наделали стихов, поспешно
спеша. друг другу надоели.
и целовались по привычке
приветливо, как два супруга,
с упрямством дьявольским. но вы чем
от них отличны? та же тяжесть
таится в вашем брачном ложе,
лишь отличаясь сном, но так же
приземиста. и даже возглас –
не на двоих, как было раньше...

июнь. свежо. почти промозгло.
серьезный юный барабанщик
идет по набережной. звонко
чеканя песенку про счастье.
идет, мне кажется, за водкой
отцу. а может быть, прощаться
с любимой девочкой. ей – в лагерь,
там пионеры пахнут мылом
и голозадым девством. флаги
в небесных сферах про кумира
напоминают ежечасно,
ежеминутно, еже-еже,
ей-ей! ей хочется прощаться.
ему – влепиться пальцем между
ее ладошек. и жестоко
прижаться к щечке алой-алой.
и, как собака, сделать стойку.
вот три вокзала. три вокзала...
и девочка в короткой юбке.
плиссе? не вижу... просто в складку?
ее зовут, конечно, юлька.
ему в соитье этом лаком
дифтонг. он жмет его начало
так нежно, что готов взорваться.
и снится девочка ночами,
и сны, похожие на вальсы,
еще не выдают, что скоро
случится «без году неделя».

из многочисленных искомо
одно. и, обретая тело,
оно сопит, прижав височек,
к моей груди по женски жадной.
и снится сон. хмельной и сочный.
и на двоих.
2002/06/17

су

суицид по балконам – кто крайний?
телами, как к матери, жмемся к раме.
ночь такого густого замеса,
что нет ни страха, ни страху места.
лишь инстинкт скребется в подвздошье,
и мы – на асфальт. как дождик. как дождик.
2002/06/19

пiiт подрослик

он курил и молчал, как положено, метко.
обнимался со мной. незапятнанной меккой
представлял мои губы и, комкая галстук,
от желаний корявых стонал и ругался.
он был вовсе мальчишкой, забывшим про возраст,
седину, положенья. смешно и проворно
целовал мне ладошку, бледнея. носками
рисовал на ковре иероглиф. но с нами
был еще один мальчик, красивый и тонкий,
постоянно в уме подводящий итоги
наших жестов. бесплодно созревший до срока
под простынкой. и взглядов его катастрофа
затмевала веселого первого. галстук,
точно так же измятый, уже издевался
и стремился удавкой к ажурной лепнине
потолка... о беде своей мальчик, шепни мне.
я помочь не смогу ни руками, ни словом,
но ругай меня стервой поганою, слопай
все мои пожиманья плечами, разденься,
напугай меня яростной пылкостью действа
и пощечиной врежь без закона и цели.
знаю, что-то проснется в руках ли, в лице ли...?
ты изменишься, станешь проворным и сразу
позабудешь меня. и болячки отказов,
затянувшись чужим поцелуем, отсохнут.
ты какие-то цифры надавишь – по сотам
мед твоих разговоров с другой, объясняя:
«скоро буду. прости. засиделся с друзьями».
2002/06/25

погодаблагодать

хочу целовать тебя ртом в рот,
но мой барометр врет врет.
хочу раздевать тебя глаз в глаз
до бесстыжего теплого глянца
твоих округлостей. лбом в лоб
бодаться. стекать к омуту-логову
и томиться, тягучей слюной полнясь.
и сплетением бедер переползать полночь.
но мой барометр врет, улыбается мирно –
сегодня тебя не штормит.
2002/06/27

па-па

у меня характер папы.
только с синими глазами.
это было бы красиво.
только что-то не совпало.

у меня характер папы.
только рот покусан слишком.
это было бы пикантно.
только я сама кусала.

у меня характер папы.
только тоньше бедра-плечи.
это было бы желанно.
только трудно быть нарциссом.

у меня характер папы.
только он стихов не пишет.
повезло хорошей маме –
пап спит без сновидений,
не ворочаясь.
2002/11/11

поэту есенину и айседоре дункан

не брожу, не брежу, не бреюсь.
приласкать бы тебя, как кошку,
(ты красивая – просто прелесть)
через кожу бы, через кожу.

не бравирую, не бедокурю,
не блюю в сортире украдкой.
где еще тебе взять такую
толидевочкутоликралю?

где еще тебе взять такую,
чтоб в постели совсем по-шлюшьи,
а с утра не пьет и не курит,
и рубашку тебе утюжит?

где еще тебе взять с глазами
в пол-лица, с ароматным пульсом.
откровенность сродни казарме:
пот – портянки – поспешно – пусто...

я последний поэт деревни.
предпоследний скончался в пьянке.
приласкать бы тебя, да лень мне –
износилися лесбиянки.
2002/11/11

в ты каясь

мне нравится быть телом-тылом,
порой переходя на ты
с тобой. я все тебе простила.
я – теплый тыл.

мне нравится быть тылом-телом,
тычинкой жаться в темноте
с тобой. я все в тебе хотела
за гранью тел.

мне нравится быть ты. и даже
мне нравится быть я. с тобой.
2002/12/14

филёсофи

не с теми пили на брудер
не с теми давили шафт
но так красиво на блюде
распластывалась душа

и голубая каемка
и золотистое дно
и новогодняя елка
не с теми не с теми но

они для чего-то были
их помнились имена
их странно назвать любыми
что в принципе верно на

них надевались руки
и губы лепили лав
в оранжевой мясорубке
вся братия полегла

теперь никого не помним
настойчиво по часам
нежирный кефир на полдник
по радио чио сан
2002/12/14

приап прилип

пена в ванной пенится –
не хватает пениса
шоколадно-крепкого.
хочется, но редко, быть
женщиною-самочкой:
саечки и саночки
на каемке голубой...
не подходит мне любой!

мы порой порывисты.
ты порой-порви листа
снег – до первой до поры
почитаемый порыв.

пена в ванной пенится.
ты ревнуешь? перестань!
ароматна и смела
мой мне плечи добела.

рук твоих прохладный шелк.
хорошо.
2002/12/14

взбрикивая

лилю лелеяли многие,
многие лилю любили:
глаза умные, длинные ноги и
ситроёновский автомобиль.

лилю желали разные,
разные лилю баюкали:
бровь сурьмила, волосы красила
до 87 юная.

лилей бредили всякие,
всякие лилей мучились.
а ей стоило: «взять его!»
и – в зависимости от случая –
казнить миловать борщом угощать
фикус в нос тыкать мещанский
мерять наряды имена примерять
любить даже зачитываться рьяно...

брик брик кирпич на кирпич:
напичкана книжкой с вагонной полки
решаю – в спортзал подкачивать попу
и грудь.
2003/01/30

систа