Джорджо Манганелли - Эссе и романы

• Название: Эссе и романы
• Автор: Джорджо Манганелли
• Жанр: Проза

---

Ежели мне позволительно давать советы, лучший способ - правда, дорогой - читать сию книженцию, по-моему, таков: арендовать на время небоскреб, этажей в котором столько, сколько в тексте строк; посадить на каждом этаже читателя, дать в руки ему книгу и определить одну строку; по сигналу Основной Читатель начинает низвергаться с верха здания, и в момент, когда он пролетает мимо очередного этажа, сидящий у окна читатель проговаривает громко и отчетливо свою строку. Этажей должно быть непременно ровно столько, сколько строк, и не стоит путать первый с цокольным, чтобы не возникло перед взрывом неловкой паузы. Данный томик также хорошо читать в какой-нибудь хибаре, затерянной в космическом пространстве, когда снаружи тьма и лучше, если абсолютный нуль.

x x x

Человек в слегка измятом голубом костюме, переходящий чуть пошатываясь через улицу со скудным освещением, на самом деле совершенно пьян и хочет только одного: дойти домой. В том, что нетрезв он, ничего особенного нет, хотя, как правило, его не очень разбирает; необычен лишь характер опьянения. Обыкновенно он становится сварлив, упрям, коварен и обидчив, напускается на тихих женщин и глядит на уличных регулировщиков с какой-то робкой наглостью. Обзывает лошадей, клевещет на собак, В подобные моменты он считает, что живет в ничтожном обществе, которое заслуживает лишь насмешки и пренебрежения. Но в этот вечер, как нередко происходит во хмелю, он вдруг прозрел: он понял, что и сам является частицей мира, достойного презрения. Он начал чувствовать свою ответственность, и в голове его приходят в столкновение обрывки сведений по поводу / первородного греха, классовой борьбы, Тибета. Успеет ли пожить он новой жизнью? А то каким примером может послужить он детям, заявляясь домой на бровях? Разве же его несчастная жена заслуживает мужа, пришедшего в такой упадок? Хорошее определение, так говорят о человеке, который в недалеком будущем исправится. Вот погуляет в темноте, пока чуть-чуть не протрезвеет, и пойдет к жене, любимой и ценимой; он не из тех, кому их жены надоели только потому, что ежедневно на глазах. Тут скрежет обогнавшего его трамвая о чем-то этаком ему напоминает. О чем же? Он пытается припомнить. Боже, он ведь именно сегодня днем убил свою жену, хватив ее по голове железною задвижкой! Вопль. Человек заламывает руки, зажимает уши. Хихикает. Он хитренький. Домой он не пойдет. Или явится с повинной, или -в монастырь. Ночная свежесть приводит его в чувство. Он вспоминает, что он холост. К чему благие помыслы, коль нет жены? И можно ли убить жену, которой не имеется? Остановившись - насколько он способен,человек пытается понять, как может у него не быть жены. У всех ведь есть! Он что, собака? Как это его жена сумела уклониться от вступления в брак? Или это он не захотел на ней жениться? Она сбежала накануне свадьбы со священником-еретиком. Но разве он - не тот священник? Значит, эта женщина бежала с ним? Или с другим? И кто бежал? "Вот шлюха!" - говорит он, весь в слезах, и с презрительной гримасой нашаривает ключ в кармане.

x x x

Этот человек - из гипса. Разумеется, он - памятник. Мог бы быть и мраморным, но городские власти решили не входить в расход. Человек не обижается: гипс - материал не то чтобы роскошный, но вполне достойный; грязь, заметная на нем, свидетельствует о нелегкой повседневной жизни жизни благородной. Поскольку этот человек из гипса, не исключено, что у него имеется семья: благоверная из этого же вещества, установленная в парке, пара гипсовых детишек в чьем-нибудь саду или в вестибюле приюта для подкидышей. Мраморные монументы, как известно, бессемейны. Мрамор - материал красивый, с отливами, не маркий, но до того холодный! У людей из мрамора не бывает мраморных супруг - за исключением тех редких случаев, когда такой союз был заключен из династических соображений. Человек из гипса доволен тем, как он одет, и не без оснований: на нем зауженные брюки с клапанами на карманах, пиджак - как будто смятый ветром, жилет на пуговках, которым он весьма гордится, поскольку это признак определенных достижений. С правой стороны под мышку ему вложили книгу. Какую - он и знать не знает, название обращено на улицу, чтобы могли прочесть прохожие, но никто в действительности этого не делает, разве что какие-нибудь малолетние бездельники. Он не знает ни о чем она, ни его ли это собственная книга, или же ему ее лишь одолжили. То, что он не может прочитать название, не дает ему покоя; он пытался угадать по губам детей, однако не сумел. И еще ему немножечко досадно вот что: он стоит - по правде говоря, ему известно, что среди памятников есть сидящие, но он не огорчается - на постаменте, где кое-что написано. Должно быть, имя, даты жизни. Его, как памятник, даты не интересуют, но интересует имя - ведь это имя человека, которого увековечили. Он доволен, что он - памятник, но хоть бы сообщили чей! Ну да ладно, важно быть хорошим памятником и неплохо проводить время с голубями, которые порхают рядом и садятся на него. Памятник не ведает, что тот, кому его поставили, просто вне себя от ярости. Он - и гипс! Он - и голуби! Он - и эта книга под мышкой - у него, написавшего так много книг гораздо большего объема и более значительных! Он рвет и мечет; впрочем, у него всегда характер был не сахар. С тех пор как двадцать лет тому назад его не стало, он никогда здесь не проходит. Только в ливень, притаившись в переулке, подглядывает, льстя себя надеждой, что человек из гипса развалится на части, разрушится, растает вместе с покрывающим его пометом голубей. Жаль, что никто ему не скажет, как рад быть ему памятником тот, из гипса, как довольна и его супруга - Клио, муза Истории.

x x x

Человек с весьма умеренной фантазией, любитель хорошо поесть, впервые встретил самого себя на автобусной остановке. Он сразу же себя узнал и только был приятно удивлен; он знал: подобное хоть и случается нечасто, но в принципе возможно и происходит в общем-то не так уж редко. Он не подал виду, что узнал себя, так как представлены они друг другу не были. Во второй раз повстречался он с собой на многолюдной улице, в третий - перед магазином мужской одежды. Тогда они друг другу коротко кивнули, однако не произнесли ни слова. Всякий раз он самого себя внимательно оглядывал: держался тот с достоинством, был элегантен, но почему-то выглядел печально, во всяком случае задумчиво. Лишь при пятой встрече обменялись они тихими приветствиями, он к тому же улыбнулся и заметил - так ему, по крайней мере, показалось,- что встречный на его улыбку не отреагировал. В седьмой раз случаю угодно было, чтобы толпа толкнула их друг к другу при выходе из театра. Тот с ним любезно поздоровался и сделал кое-какие замечания по поводу просмотренной комедии, которые он счел разумными; в свою очередь он высказался об актерах, и тот с отдельными суждениями согласился. С наступлением зимы их встречи участились; стало ясно, что они с самим собою обитают по соседству; сходство их привычек не казалось удивительным. Но он все больше убеждался, что у самого себя необычайно грустный вид. Однажды вечером он осмелился с собой заговорить, назвав себя "Мой друг"; разговор их был сердечен и учтив, и он спросил, нет ли у себя каких-то неприятностей, которых сам он не переживал бы, хотя такое положение ему казалось неестественным. Помолчав немного, тот признался, что влюблен - и безнадежно - в женщину, на самом деле недостойную любви, так что даже если покорит ее, обречен на нестерпимые страдания. Признание его ошеломило - он ведь не был ни в кого влюблен, и при мысли, что разрыв меж ними так велик и так глубок, в конечном счете непреодолим, буквально содрогнулся. Он попробовал отговорить себя, но тот ему ответил, что не властен над своими чувствами. С той поры он впал в глубокую тоску. Почти все время он проводит сам с собой, и кто их встретит, видит, как два приличных человека ведут негромкую беседу и как некто, чье лицо скрывает тень, то с чем-то соглашается, то что-то отрицает.

x x x

С изумлением он увидел, что на остановке дожидается автобуса снежной белизны единорог. Он был ошеломлен, поскольку посвятил единорогу целую главу в трактате о Том, чего не существует. Тогда он был довольно компетентен в этой области и заслужил отличные оценки, профессор даже уговаривал его продолжить изыскания. Разумеется, при изучении того, чего не существует, выясняются причины, в силу коих существовать оно не может, и как именно его не существует: невероятно это, противоречиво, несовместимо, антиисторично, вневременнопространственно, рецессивно, имплозивно или что-нибудь еще. Единорог был абсолютно антиисторичен, ан вот стоит на остановке и вроде бы никто не обращает на него внимания; но чудеса на этом не кончались: единорог болтал - иначе и не скажешь - с чем-то, чего видно не было; когда автобус подошел, единорог откланялся и сел в него, "предъявив", как выражаются, свой проездной билет; и тогда стал виден василиск среднего роста в черных очках с толстенными стеклами. Василиск - животное затейливое, и несуществование его сопряжено с "избыточностью"; к тому же он, по описанию, опасен в силу тех "невероятных" свойств, которые присущи его взгляду,- наверно, потому и носит он очки. Василиск держал под мышкой сумку, и как только подходил автобус, открывал ее и доставал оттуда нечто,- уж не голову ль Медузы? - смотревшее, какой подъехал номер, и сообщавшее рб этом василиску, поскольку тот в своих очках, конечно, видеть ничего не мог. Знаток Того, чего не существует, пришел в изрядное смятение: неужто он свихнулся? Вроде непохоже. Он стал прогуливаться просто так и встретил козерога, феникса и амфисбену на велосипеде; сатир спросил его, где улица Мачедонио Меллони, а человек, чья голова торчала из груди, справился, который час, и, выслушав ответ, любезно поблагодарил. Когда он начал видеть эльфов, фей и ангелов-хранителей, у него возникло ощущение, что он всегда жил в городе, где и людей-то не было, а если были - только в качестве статистов, и он задумался: а может быть, и Мир - сам Мир - относится к Тому, чего не существует?