Иван Ефремов - Румбы фантастики. 1989 год

• Название: Румбы фантастики. 1989 год
• Автор: Иван Ефремов
• Жанр: Научная Фантастика

ВО ВСЕ СТОРОНЫ ПРОСТРАНСТВ И ВРЕМЕН

Нынешнее положение в литературе кто-то из критиков метко окрестил самораспылением. Я бы сказал жестче; идет самоистребление. Уже который год в затянувшейся перепалке и «справа» и слева» применяются самые изощренные методы поругания, дискредитации, изничтожения лит-супостата. Да вот беда: божественное вдохновение целиком растрачивается на борьбу, а не на творчество! Писатели по существу перестали созидать. Журналы держатся на перепечатке замечательных книг прошлого века и сочинений русских изгнанников всех трех волн эмиграции.

Тем заметнее на фоне всеобщего разлада и распада успехи литературы фантастической. Возвращение таких шедевров, как «Мы» Замятина, «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» Чаянова, «Дьяволиада» и «Роковые яйца» Булгакова, «Час Быка» Ефремова, не только придало блеск недавно еще уничижаемому жанру, но, главное, породило целую плеяду молодых фантастов. Не надеясь на ведомства и конторы, не выклянчивая бумагу у издательств, молодые сумели за два года выпустить свыше тридцати сборников, провести семь семинаров, рекомендовать шестерых самых талантливых в Союз писателей (все шестеро приняты). И все же главное достижение сообщества, назвавшегося «Школой Ефремова», — ошеломляющий успех у читателей: книги со знакомой уже эмблемой, «крылатым космонавтом», на прилавках не лежат!

Не сомневаюсь, что такая же судьба постигнет и очередной сборник «Румбы фантастики-89», который вы, читатель, держите в руках. В нем собраны самые приметные работы молодых, изданные Всесоюзным творческим объединением молодых писателей-фантастов при ИПО ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» в 1989 году. Пусть не смущает вас некоторая жанровая пестрота: волшебная сказка, антиутопия, боевик под знаком «мечи и Магия», фольклорные фэнтези… Сад Фантастики населен птицами многоголосыми, и каждая песнь — непредсказуема.

Да цветет сей дивный сад, откуда далеко видно во все стороны пространств и времен!

ВИТАЛИЙ СЕВАСТЬЯНОВ, летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза,

народный депутат РСФСР

---

Он медленно снял очки; протерев стекла, надел и повернулся к Бучкову.

— Ну и что вы хотите, пришелец?

В слово «пришелец» он вложил столько сарказма, что любой настоящий пришелец на месте Бучкова молча встал бы и ушел, осторожно притворив за собой дверь.

— Я же вам сказал: я принес рассказы, — спокойно ответил гость, с любопытством наблюдая за выражением лица Владимира Николаевича.

— Ах да, конечно… — протянул Владимир Николаевич. Потом снова протер очки и обреченно сказал: — Ну что ж, давайте…

«Может, открыть рубрику «Шизофрения для всех»? Или «Мир глазами параноика»?» — размышлял он, глядя, как Бучков роется в кейсе.

Тем временем пришелец положил на край стола стопку рукописей и какой-то замысловатый прибор, похожий на совершенно плоскую пишущую машинку с миниатюрной кареткой.

— Пожалуйста! — Бучков с легким полупоклоном пододвинул Владимиру Николаевичу стопку бумаги. — Правда, тут есть небольшая трудность… технического порядка…

Владимир Николаевич, удивленно покосившись на странный предмет, взял в руки титульный лист и, запинаясь, прочел:

Верол КАТОРО

ЭСЛЯМБДО ТУДЫ КА ЭРАТРО БЕЗЗОБРАЗЗО

— Оччень, знаете, интересно! — оживленно проговорил он. — Непременно прочту, непременно! Спасибо вам большое! Непременно!..

— Минуточку, Владимир Николаевич, — перебил его гость. — Дело в том, что это все написано на языке оригинала, а вы, как мне представляется, недостаточно хорошо владеете языком бимбо… Или я ошибаюсь?

— Да нет, вы не ошиблись, — вынужден был согласиться Владимир Николаевич.

— Поэтому, — Бучков встал и взял в руки «машинку», — я и захватил для вас наш универсальный переводчик. Сейчас он запрограммирован на языки вашей планеты. Вот здесь, сбоку, панель с кнопочками. На кнопочках, приглядитесь, надписи: русский, английский, французский и так далее, всего сорок земных языков. Чтобы получить перевод, вы берете листок с текстом и лист чистой бумаги, складываете их вместе, вот так, видите? — вставляете сюда, нажимаете сначала кнопку «русский», а затем кнопку «включено»…

Аппарат тоненько заскрипел, втянул в себя листики и тут же выплюнул их с другой стороны.

— Пожалуйста, прочтите теперь.

«Верол КАТОРО. УБИЙСТВО В ОТЕЛЕ «ГАЛАКТИЧЕСКАЯ МЕДУЗА»,

— прочитал Владимир Николаевич.

— Ну что ж, название симпатичное, — произнес он и закрыл глаза. Ему показалось, что стоит посидеть несколько минут вот так, с зажмуренными глазами, и все пропадет: и Бучков из психбольницы с созвездия Водолея, и переводчик с языка бимбо, и «Галактическая медуза» Верола Каторо…

— Владимир Николаевич, — услышал он спокойный голос посетителя, — я вас не понимаю. Вы что, мне не верите? Вы же редактор, образованный человек. Скажите, вы слышали когда-либо о таком переводчике? Или о планете Бимбо?

— Ну, о Бимбо я, положим, не слышал, — открыл глаза Владимир Николаевич. — Но «пришельцы» у меня бывали. И письма писали. Вон там, в шкафу… Гляньте, если интересно.

— Неинтересно! — коротко отрезал Бучков. — Мы с вами зря теряем время. Я вам дело предлагаю, доказательства представил, а у вас — стандартная реакция: психбольница, шизофреник… Ах, да, вас, вероятно, смутило мое «земное» имя? Мода, видите ли… Любят у нас давать экзотические имена, в том числе инопланетного происхождения… Все еще не верите? Ну да ладно, думайте что хотите, только давайте закончим дело.

— Я же сказал: я прочту ваши рукописи. — В голосе Владимира Николаевича почувствовалось раздражение. — Чего же вы еще хотите?

— Дело в том, что это не мои рукописи, — ответил пришелец. — Это «самотек» из нашей редакции. Я предлагаю вам честную сделку: вы даете мне десяток рассказов из вашего «самотека», а я оставляю здесь столько же своих. Мне, как и вам, хочется чего-нибудь новенького, свеженького, какую-нибудь изюминку. А что может быть лучше рассказов из другой галактики?

«Черт возьми, — лихорадочно размышлял Владимир Николаевич, — если это правда, то у меня есть шанс обеспечить себя рассказами на год вперед. Если правда… А если нет? Но почему — нет? Рассказы-то — вот они…»

Он протер очки, привычным жестом надел их и пристально стал смотреть на Бучкова. Тот курил, нетерпеливо стряхивая пепел на редакционный ковер. Эта уверенность посетителя и заставила Владимира Николаевича отбросить последние сомнения.

— Так вы говорите, тоже редактор? И тоже «горите»? — переспросил он Бучкова. Тот дважды кивнул и сунул окурок в пепельницу.

— Бимбо, созвездие Водолея, — задумчиво пробормотал Владимир Николаевич. — Надо же!

— Я уже говорил вам об этом, — спокойно, но строго напомнил пришелец.

— Да-да, — кивнул Владимир Николаевич. — Ну что ж! Я принимаю ваше предложение… э… коллега!

— Спасибо, коллега, — отозвался Бучков и наклонил голову. — Итзк, я даю вам десять рассказов…

— Двадцать, — быстро сказал Владимир Николаевич. — Вдруг что-либо не пойдет?

— Хорошо, — пожал плечами Бучков, — хотя, я думаю, пойдет все — и у вас, и у нас!

— Может быть, может быть, — задумчиво отозвался Владимир Николаевич, отсчитывая двадцать рассказов из стопки «Макулатура». — Вот, пожалуйста, ровно два десятка!

— Благодарю вас! — ответил Бучков и сунул пачку рукописей в кейс. — Переводчик я вам оставляю, но вы его не особенно афишируйте, а то мало ли чего…

— Непременно, непременно! — энергично закивал Владимир Николаевич. — У нас сигареты таскают, а тут такой прибор… импортный… Только в сейф!

— Разумно, — одобрил пришелец и встал со стула. — Ну что, давайте прощаться? А через годик, когда рассказы кончатся, я вас опять навещу. Договорились?

— Конечно, конечно! Буду ждать, — ответил Владимир Николаевич, крепко пожимая руку гостя. — В любое время, всегда рад!

— Спасибо! — коротко улыбнулся Бучков и взялся за ручку двери. — Всего хорошего, Владимир Николаевич! — произнес он и вышел из комнаты. Его земной коллега выскользнул вслед за ним ровно через две секунды, но длинный коридор был пуст.

— Похоже, и в самом деле пришелец, — вслух подумал Владимир Николаевич. — Бимбоанин… или бимбоанец? Короче, Водолей, — довольно засмеялся он.

Вернувшись, взял оставленный гостем прибор, наугад достал из стопки рассказ, сложил его первую страницу с чистым листком, сунул в машинку и нажал кнопки согласно инструкции. Как и в первый раз, аппарат зашипел, втянул в себя бумагу и выплюнул ее с другой стороны. Владимир Николаевич благоговейно взял лист в руки, поднес к глазам и прочитал первую строку:

«Звездолет величественно удалялся. В алом пламени дюз таял медленный космос…»

О ВЕЧНОСТИ, О ДОБЛЕСТИ, О СЛАВЕ

000.000.001.010.011.100.101.110.11111111111…

А1-1,01,02,03,04…

ФОН: КАТАРСИС

ГЕРОЙ: ВКЛЮЧЕНИЕ А1-1…

ДЕЙСТВИЕ: ГЕРОЙ + ФОН; МАСКА…

АККОРД: ФРУСТРАЦИЯ АМПЕРСАНД…

АККОРД: АККОРД! акцентуация, эго, альтер-эго, терцио-эго, супер-эго, поли-фон… Побольше эмоций! Развертка гаммы — минор, нормаль, мажор… Амплитуда! Скважность — ноль девять… меандр, тессеракт, идем на синусоиду, плавнее, плавнее… еще плавнее! Включить социум: депрессия, экстравертированностъ, фемаль, жаль, демаль, эмаль… СБОЙ!!! Три такта назад — еще плавнее… интра, пара, шизо, проскочили, коррект, валидность, ложь… стрессируйте на ситуациях!!.. Поехали, запуск, в жизнь его, в жизнь, ребята, толкайте!!.. и на желтое, в пятнах яичницы, небо. Андрей снова прикрыл глаза. Медвяный слитный шорох в ушах разбух, окутал его со всех сторон, растворил в себе. Высоко над ним пробивался, звенел в пряном запахе травы невидимый кузнечик. Солнце ласкало, грело, сухо натягивало кожу на щеках, и прозрачные веки мерцали красноватым полусветом, медленно уплывающим в сторону…

Через пять секунд и тысячу веков Андрей открыл глаза. На мгновенье прихлопнув их ресницами, так что забор над фоном огорода мигнул, отпрыгнул в сторону, а потом послушно вернулся на место, Андрей оперся руками о теплую, подсушенную полуденным солнцем почву и сел.

Нездешний покой царил в его душе.

В десяти метрах впереди копала картошку мать. Андрей прикрылся от солнца ладонью и стал пристально глядеть, как ловко левой рукой она отводит бурую высохшую ботву в сторону, захватив ее ладонью в пучок, как блестящее лезвие лопаты под легким нажимом резинового сапога входит в рыхлую землю и, подрагивая, выворачивается наружу… Р-раз — и белые чистые клубни уже на поверхности, лежат, сияют на коричневой гряде, как птенцы в гнездышке.

Мать обернулась, видно, почувствовала взгляд Андрея, улыбнулась ему, не переставая копать…