Созерко Мальсагов - Адский остров. Советская тюрьма на далеком севере

• Название: Адский остров. Советская тюрьма на далеком севере
• Автор: Созерко Мальсагов
• Издательство: Издат. центр "Эль-фа"
• Жанр: История
• Год: 1996

---

Дело было переслано в Москву. ГПУ ответило коротко: «Расстрелять». И в ноябре 1924 года уцелевшие петлюровцы-мужчины и женщины пали от чекистских пуль, подтверждая своей гибелью жизненные принципы уголовников.

Если шпана не гнушается убийством тех, кто ей не угоден, то еще меньше ее смущает грабеж всех и каждого. Кроме прочего, к грабежу уголовников вынуждают и постоянный голод, холод (на Соловках довольно часто можно видеть заключенных из шпаны совершенно голыми), их пристрастие к картам и вину.

Грабежи, неизменными жертвами которых являются контрреволюционеры, замышляются с профессиональным мастерством. Как я уже говорил, по прибытии на Попов остров нас переместили из барака № 6 в барак № 9. Он был разделен при помощи деревянных перегородок на четыре отделения: в первом жил староста лагеря, во втором «казиношники», третье служило лагерной тюрьмой, а в четвертом располагались мы — контрреволюционеры, имея с тюрьмой общую стену.

Несколько раз шпана проделывала с нами разного рода трюки. Уголовники совершали серьезные нарушения и намеренно попадали в тюрьму. Затем они буравили в деревянной стене, отделяющей тюрьму от нашего помещения, отверстие ближе к полу, и ночью, бесшумно проползая под нарами, выкрадывали вещи, продукты и деньги. И если кто-нибудь пытался требовать назад свою собственность, уголовники избивали его до полусмерти.

Шпана всегда делилась своей добычей с лагерной охраной и со старостой. И поэтому никто из них не уделял никакого внимания нашим жалобам. А однажды староста даже заявил, что мы сами грабим друг друга.

Иногда грабежи сменялись бесстыдным вымогательством, осуществлявшимся не без потворства со стороны персонала. Например, среди заключенных нашего барака находился профессор Кривач-Неманец, человек преклонного возраста (примерно семидесяти с лишним лет). По национальности он был чех и служил переводчиком в Комиссариате иностранных дел. Его сослали на Соловки (на десять лет) по той же 66 статье УК, что и всех остальных иностранцев — «шпионаж в пользу международной буржуазии». Конечно же, он был совершенно невиновен. Кривач-Неманец пользовался большим авторитетом в лагере. Его глубоко уважали, главным образом за то, что он бегло разговаривал на многих языках, включая китайский, японский, турецкий, а также знал и европейские языки.

Профессор получил посылку с подарками от политического Красного Креста, возглавляемого мадам Пешковой, женой Максима Горького. Данная организация распространяла свою поддержку только на политических заключенных и, очевидно, считала контрреволюционеров обычными бандитами, раз бросили их на произвол судьбы, на милость соловецкой администрации и шпаны.

Профессор радовался посылке, как дитя, но, увы, недолго. Шпана снова наводнила тюрьму. Бандиты в очередной раз проломили стену и похитили наши вещи, включая и посылку Кривач-Неманеца. Наутро уголовники прибегли к шантажу. Нам всем хорошо был знаком этот метод. Через чекиста они прислали профессору письмо, в котором предлагали ему его же вещи за шесть червонцев (около шести фунтов). Чех, промерзший в насквозь продуваемом бараке, счел искренним это предложение, несмотря на наши предостережения, и послал шпане через того же чекиста все свои деньги, оставшись без единой копейки. Как мы и думали, ни вещи, ни деньги возвращены не были. Некоторое время спустя несколько уголовников уехало с Соловков, среди них были и ограбившие профессора. По дороге на юг они послали ему письмо, в котором обещали «всегда помнить дорогого профессора, не забывать его до последних своих дней».

Грабеж контрреволюционеров считался у уголовников чуть ли не делом чести, но ограбить своего товарища было строго наказуемым преступлением. Посылки для контрреволюционеров и политических хранятся в специальном помещении на Поповом острове в течение осени и зимы, пока не откроется навигация и не станет возможным сообщение с монастырем. Когда наступает весна, их переправляют в монастырь на специальном пароходе. Несколько раз уголовники вламывались в это помещение, безнаказанно наслаждаясь плодами своего грабежа. И это полностью оправдывалось их сотоварищами. Но однажды, когда в разграбленном бараке оказалось несколько посылок для уголовников, с виновниками обошлись самым жестоким способом: двое взломщиков были просто напросто убиты.

Глава 6 «Контрреволюционеры»

Самая тяжелая работа — для контрреволюционеров — «Контрреволюционеры» — многозначный термин — Пестрое разнообразие — Особые гонения на духовенство — Выдающиеся деятели церкви

Политические на Соловецких островах живут в отдельных кельях, в пещерах отшельников. А на Поповом острове — в специальном бараке. Контрреволюционеры же и в монастыре, и в Кемском лагере находятся вместе с обычными уголовниками. Монастырские кельи и лагерные бараки до отказа заполнены человеческой мешаниной из шпаны и контрреволюционеров.

Контрреволюционеры не только выполняют самую тяжелую работу и содержат в порядке собственные помещения; но, помимо этого, им вменяется в обязанность очищать норы уголовников от остатков пищи, плевков, грязи и вшей. Как только прибывает новая партия контрреволюционеров, их тут же заставляют мыть бараки, которые настолько загажены шпаной, что эта повинность значительно ухудшает здоровье многих контрреволюционеров.

В 1924 году, в течение двух месяцев, полторы тысячи контрреволюционеров были привлечены к уборке лагеря на Поповом острове. Достаточно сказать, что очень часто уголовники отправляют свои естественные потребности прямо на месте, т. е. в бараках.

Конечно, уголовники не испытывают даже малейшего чувства благодарности за все, что для них делается. Напротив, эта процедура, столь оскорбительная для всякого человека, воспринимается шпаной, как должное, и только обрекает тех, кто исполняет ее на новые оскорбления со стороны уголовников, поддерживаемых лагерной администрацией.

К примеру, когда мы вычистили указанный администрацией грязный барак, «благодарная» шпана прислала нам ультиматум с подробным перечнем большого количества продуктов: чая, хлеба, сахара, табака и т. д. Все это должно было быть немедленно вручено уголовнику, принесшему ультиматум. Нам сказали, что в случае невыполнения нас сначала изобьют, а потом дочиста ограбят.

Мы вынуждены были отдать требуемые продукты. Такого рода ультиматумы пользуются огромной популярностью среди шпаны. Она забрасывает ими контрреволюционеров и в монастыре, и в Кемлагере.

Очень трудно сделать подробный обзор той категории заключенных, к которой относятся контрреволюционеры, или хотя бы дать ей точную оценку. На Соловках довольно мной контрреволюционеров — около трех тысяч. Они включают в себя разнородные элементы, так что дать определение всея контрреволюционной массе весьма непросто. Разбив эту категорию на группы, хотя бы на условные, можно было б помочь читателю составить хотя бы приблизительное представление о контрреволюционерах. Но этого будет явно недостаточно. В лагерях имеется много контрреволюционеров, которых вообще невозможно классифицировать.

В Северных лагерях особого назначения немало представителей так называемых гуманитарных профессий: инженеров, адвокатов, литераторов, учителей, врачей. Очень много учителей начальных и средних классов, а также университетских преподавателей — как мужчин, так и женщин, причем последние составляют большинство. Имеется немалое количество крестьян, рабочих, ремесленников и мелких служащих. Довольно хорошо представлены донские, кубанские, сибирские казаки и народы Кавказа. Из нерусских, являющихся советскими подданными, на Соловках наиболее многочисленны эстонцы, поляки, карелы (некоторые из которых вернулись из Финляндии, поверив в амнистию[24]) и евреи. Последние преимущественно присылаются на Соловки вместе со своими семьями: одни по обвинению в причастности к сионизму, Другие — по обвинению в экономической контрреволюции, третьи обвинены в так называемом «вооруженном бандитизме»: под которым ГПУ подразумевает все, что ему заблагорассудится: от членства (даже в прошлом) в монархической партии до производства фальшивых банкнот.

На Соловках много иностранцев, о которых более подробно я скажу ниже.

Самые большие группы заключенных составляют офицеры старой и новой армии, деловые люди дореволюционной поры и нэпманы[25], видные представители старого режима — бюрократы и аристократы, а также духовенство.

В настоящее время на Соловках находится приблизительно триста епископов, священников и монахов. К этому количеству следует прибавить несколько сотен мирян, сосланных на Соловки вместе с духовными лицами, главным образом по 72-й статье УК — «религиозная контрреволюция, сопротивление конфискации церковных ценностей, религиозная пропаганда, обучение детей в религиозном духе» и т. д.