Гюнтер Рормозер - Кризис либерализма

• Название: Кризис либерализма
• Автор: Гюнтер Рормозер
• Издательство: Российская Академия Наук Российская Академия Наук
• Жанр: Философия
• Год: 1996
• ISBN: 5-201-01900-5

Перевод книги, вышедшей только что в ФРГ и имевшей большой резонанс. Автор - видный представитель консервативной политической философии, профессор университета Хоэнхайм в Штутгарте, - предупреждает об опасности одностороннего либерализма, который притязает на самостоятельное решение всех проблем и заводит общество в тупик. Выход из кризиса либерализма автор видит в возрождении класического либерализма и в непременном взаимодействии его с новым, демократическим консерватизмом.

Книга адресована не только немецкому, но и российскому читателю. Знание реальных возможностей либерализма, его границ, а также того, какие проблемы в обществе либерализм не способен разрешить по самой своей природе, поможет российскому читателю глубже разобраться в современной обстановке в стране и в мире с позиций политического реализма.

Данное издание оcуществлено при финансовой поддержке Общества наук о культуре (Битигхайм/ Баден), ФРГ.

---

Нынешние партии в Германии и их представители говорят на таком языке, который для многих людей в стране стал непонятен. Настроения, которыми живут люди, не получают более выражения, потому что политики обращаются прежде всего к средствам массовой информации и к тем, кто заправляет прессой и телевидением. А эти инстанции способны вышвырнуть любого политика, который нарушает установленные ими правила игры. Свидетельством тому была история с Хайтманном, выдвинутым кандидатом в федеральные президенты ФРГ. Такое положение опасно для демократии.

Подведем итог сказанному. Вся эпоха Нового времени, будь то при социализме или в условиях либерализма, была ориентирована со времен Французской революции на создание общества, в котором должны быть осуществлены свобода и равенство. Используя науку и технику, люди должны были, как предполагалось, овладеть природой и добиться управления общественными отношениями. В принципе должны быть упразднены отношения политического господства как таковые и бедность. Условия существования человека - индивидуальные, естественные и прочие - предполагалось предоставить в распоряжение самого индивида. На этой основе должны были получить свободное развитие силы и способности людей. Таков был идеал не только для Карла Маркса, но и для всех прогрессивных сил, которые верны этому идеалу и поныне. Этот идеал соответствует внутренней логике эпохи Нового времени.

Если эта модель общества потерпела крах и социализм не является уже конкретно осуществимым проектом, а либерализм не в силах выполнить свои обещания и превращается в либертаризм, это означает для нас совершенно новую ситуацию. У нас нет более ответа на вопрос о цели общественного развития. Тем самым теряют, по существу, почву под ногами все идеологии - не только социалистические, но и либеральные. Но тогда теряют свое лицо и политические партии, лишенные ориентации и связи с гражданами. Политические партии превращаются в бюро обслуживания: они изучают методами демоскопии пожелания граждан и обещают максимально возможное удовлетворение потребностей людей.

Крушение социализма оставляет не только гигантские экономические, социальные и политические проблемы, оно побуждает к размышлениям и нас самих. Нам следует задуматься над тем, насколько вместе с социализмом потерпели крушение или по меньшей мере оказались в кризисе также и другие идеологии эпохи Нового времени и какие последствия вытекают из этого.

Крах идеологий как выражение кризиса эпохи Нового времени

В предыдущей главе мы коснулись вопроса, не является ли кризис либерализма, быть может, логическим следствием крушения социализма. Это предположение исходит из того, что обе данные идеологии имеют сопоставимую философскую основу и преследуют сходные цели. Лишь в контексте данной общности обретает смысл тезис, что крах социализма может поставить в затруднительное положение и либерализм. Обе идеологии принадлежат к проекту эпохи Нового времени, обе они являются продуктом европейского Просвещения. В этом их первая и важнейшая общность. Поэтому на вопрос о кризисе либерализма в контексте крушения социализма можно ответить, лишь выяснив другой вопрос: как выглядит к концу ХХ века сам проект эпохи Нового времени в целом?

Мы стали свидетелями всемирно-исторического перелома, событий, которые подтверждают тезис о кризисе эпохи Нового времени: крушение реального социализма, война в центре Европы, рост национализма, большие сложности на пути объединения Европы - таковы симптомы этого кризиса. В течение всего нескольких лет распался прежний мировой порядок. Тот порядок, который был определен ялтинскими соглашениями, принадлежит отныне истории. Начался поворот эпохального значения.

Встают новые фундаментальные вопросы: соответствуют ли категории, которыми мы мыслим, новой ситуации? Достаточно ли наших понятий, представлений, методов, наших стратегий, чтобы правильно понять новое положение в мире? Годится ли еще та картина мира, которой мы пользовались до сих пор? Вопросы эти я пока лишь обозначил, в дальнейшем они требуют более углубленного рассмотрения.

Старомодное понятие картины мира я употребляю потому, что оно отражает обобщенно все понятия и представления, которыми мы пользуемся в такой ситуации. Если же сами эти понятия и представления уже не годятся, тогда невозможно создать общую картину мира. Утрачивается тогда и язык для выражения наших представлений о действительности, что иногда бывает хуже всего и вызывает роковые последствия. Пользоваться же по-прежнему старым языком - значит не понимать происходящего. Политический класс теряет ориентацию и, более того - способность осуществлять руководство страной.

Что же произошло? Внезапно перестал существовать Советский Союз, великая мировая держава, империя. Это означает драматический поворот во всемирной истории. Мы едва ли поняли всемирно-исторический характер данного процесса, поскольку для этого не годятся, быть может, сами категории, которыми мы привыкли пользоваться. Употребляя старые категории, мы приходили обычно к выводу, что недостаточно эффективной была именно экономическая система реального социализма, а вследствие этого была обречена на поражение и сама система в целом. Итоги усматривались в том, что экономика с централизованным бюрократическим управлением, следовательно, обнаружила свою неэффективность, а значит и страна с таким экономическим строем оказалась политически и исторически неконкурентоспособна. Отсюда у нас на Западе делали тот вывод, что система социальной рыночной экономики обладает несравненным превосходством и вопрос состоит будто бы лишь в том, чтобы как можно быстрее ввести нашу систему в странах, образовавшихся после распада Советского Союза: создать там рыночную экономику, правовое государство, многопартийную систему, сформировать гражданское общество. Все уроки и познания, которые можно было бы извлечь из беспримерного процесса распада коммунизма, на этих выводах для нас и заканчивались. Крушение коммунизма так нас в конечном итоге ничему и не научило, вот в чем состоит мой тезис.

Так что стоит углубить далее сам вопрос: а что же, собственно, произошло с системой реального социализма? Означает ли крах этого реального социализма также и конец исторической дееспособности социализма вообще? Или оказался опровергнутым лишь определенный вариант социализма? Не обретает ли теперь шансы именно подлинный социализм?

Тот, кто полагает, будто с крушением реального социализма пришел конец социализму вообще и что больше нам не придется сталкиваться с социалистическими традициями и идеями, тот заблуждается.

Решающее значение имеет между тем тот вывод, что идея не может быть опровергнута реальностью, сколь разочаровывающей ни была бы эта реальность. Многим людям с этим, вероятно, больно примириться. Всегда есть возможность противопоставить разочаровывающей реальности возвышенные идеи, заняв такую позицию, как Вильгельм Телль у Шиллера: если все надежды разбиваются о мизерность этой земной жизни, то мы обращаем наши взоры и поднимаем руки к небу, к вечным звездам, чтобы обрести новое мужество и новую надежду. Так что было бы иллюзией полагать, будто произошедшие события могут означать конец социализма или что поколеблена вера в социализм. Веру нельзя опровергнуть реальностью, а социализм как раз и предполагает настоящую веру. Мечта о социализме будет жить в сердцах молодого поколения несмотря на надвигающийся кризис либерализма, а быть может, и вследствие самого этого кризиса.

Однако эти противоречия между реальностью и идеей, программой и действительностью не соответствуют тому, что происходит сейчас на самом деле. Ибо тот социализм, который терпит ныне крушение, ссылается не на идею, а на теорию Карла Маркса, который обосновывал свое самосознание и свои притязания на исключительную роль в истории социализма тем, что благодаря ему социализм впервые перестает быть идеей.

Еще более страстно, чем со своими идеологическими противниками, Карл Маркс боролся с социализмом, выступавшим в качестве идеи. Маркс заклеймил его как "утопический социализм". Благодаря Марксу социализм перестал быть утопией, идеей и стал наукой. Сталкиваясь с социализмом, терпящим ныне крушение, мы ни на миг не должны забывать, что согласно замыслу его основателя и творца речь идет именно о науке. Для Маркса суть дела заключалась в научном понимании истории. Марксизм утверждает, пожалуй, и поныне, что он представляет собой подлинно научное понимание истории и что он решил, как говорил Маркс, "загадку истории". Эти совершенно необыкновенные слова мы должны помнить, думая над тем, каков был реальный ход событий в двадцатом веке. Марксизм притязает на познание закономерности развития человечества, которая выражается в последовательной смене общественных формаций. При этом для марксистского социализма речь идет не о каком-то мировоззрении или идеале, а о познании глубочайшего закона, определяющего развитие и ход истории в целом. Согласно марксистскому социализму только историческая реальность подтверждает истинность или неистинность марксистской теории.