Селеста Брэдли - Соблазнительная обманщица

• Название: Соблазнительная обманщица
• Автор: Селеста Брэдли
• Издательство: АСТ, Астрель, ВКТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074820-4, 978-5-271-37572-9, 978-5-226-04471-7

Хорошенькая как ангел девочка, сидящая на ступеньках знаменитого клуба холостяков "Брауне", утверждает, что поджидает здесь своего папу! Какой скандал!

Выяснить имя отца малютки берется Эйдан де Куинси. Конечно же, это не его дочь от красавицы вдовы Мэдлин Чандлер! Или… или все-таки его?

Мэдлин прекрасно понимает: она затеяла опасную игру и эта жестокая шутка может привести к краху.

Однако разве ночи в объятиях бывшего возлюбленного, Эйдана де Куинси, не стоят риска?..

---

Но вот тут он ошибся! Она решительно, угрожающе подняла руку, в которой оказался… кирпич!

Эйдан был не единственным, кого это ошеломило. Грабитель прервал свои явно привычные действия и теперь, похоже, замер в нерешительности, чуть опустив руку, сжимавшую нож.

Эйдан стряхнул с себя оцепенение, вызванное изумлением, и стремительно двинулся вперед.

— Эй, ты! — крикнул он.

Кирпич взвился в воздух именно в этот момент — когда грабитель быстро обернулся на резкий окрик Эйдана.

Тот был не в состоянии остановить свое стремительное движение вперед. Подошвы его ботинок заскользили по булыжникам, покрытым многолетними слоями неизвестно какой гадости, а его расширившиеся от ужаса глаза были прикованы к пугающему кривому лезвию, которое метило прямо ему в сердце.

Кирпич даже не задел грабителя, а попал Эйдану прямо в плечо…

…в самый последний момент заставив его развернуться и пошатнуться! Его кулак, инстинктивно стиснутый, в результате резкого разворота врезался в челюсть ошарашенного грабителя. Эйдан отлетел от кирпичной стены соседнего дома и с трудом удержался на ногах.

«Дергаюсь как припадочный. До чего нелепо я сейчас выгляжу!»

Наконец, сдержав свое вращение, он поморгал, избавляясь от головокружения, и с величайшим изумлением увидел, что грабитель лежит лицом в грязи, а его нож уже находится в руках стройной вдовушки, которая торжествующе стоит над телом упавшего преступника, отбросив назад вуаль и гневно сверкая глазами.

«О Боже!»

Она была изумительна. Черты ее лица были тонкими, но впечатляющими: королева, выточенная из мрамора, с огромными темно-карими глазами и пухлыми губами, которые ярко алели на фоне нежной кожи. Темные локоны ее волос струились по идеально правильной линии щеки и в сумраке переулка казались почти черными. Она была прелестна!

В этот момент Эйдан ощутил мощное влечение, подобного которому никогда прежде не испытывал. Все мысли испарились из его головы, оставив только одну, набатом врывавшуюся в самые глубины его сознания: «Надо овладеть этой женщиной. Она должна стать только моей! Навсегда».

Что было, конечно же, полной нелепицей — настоящим бредом, решительным безумием… И после множества подобных заверений ему почти удалось убедить себя в том, что это мощное, болезненное, властное желание — просто результат столкновения с настоящей опасностью, угрожавшей его жизни.

А потом дама подняла свои яростно сверкающие глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Это, — вскрикнула она, — было чертовски ловко проделано!

Все было напрасно. Он окончательно пропал.

Словно рыба, проглотившая крючок, Эйдан двинулся к ней. Он никогда не относился к тем мужчинам, которые завоевывают женщин, моментально кружа им голову. Скорее, он мог невольно их пугать, что он считал более предпочтительным, нежели надоедать им до зевоты. И тем не менее сейчас Эйдан, прикладываясь к ручке незнакомки, ощутил абсурдный прилив желания геройски оберегать ее.

Ее озорная улыбка, чудесный грудной смех, тонкие пальчики, утонувшие в его руке, — все это пьянило его. Ему понравилось то, как она на него смотрела: словно он был могучим рыцарем, с меча которого капает кровь дракона. Чудесное чувство. Его громкому титулу могли завидовать, его богатство могло вызывать чуть ли не преклонение, но еще никто и никогда не смотрел на него — на него самого! — с такой смесью веселья и восхищения.

— Святой Георгий Победоносец, надо полагать?

Она действительно над ним подшучивала, но впервые в жизни Эйдан согласен был оставаться объектом смеха: ведь благодаря этому он мог еще какое-то время слышать ее чудесный голос!

Он картинно поклонился, словно отводя в сторону тот самый окровавленный меч.

— Жертвенная девственница, не так ли?

Господи! Неужели он действительно сказал нечто столь сомнительное добропорядочной женщине, которой он даже не представлен должным образом?

К счастью, его острота была встречена новым взрывом смеха, который заставил его грудь судорожно расшириться, а мужскую плоть — напрячься. Возможно, вдовы действительно оскорбляются не так легко, как жены или девицы.

Она нагнулась, чтобы отряхнуть юбку, — и у него пересохло во рту от грациозности ее стройной фигурки и нежной ранимости завитков на затылке. Она казалась такой хрупкой — столь нуждающейся в спасении и защите. Однако когда она снова выпрямилась, ее глаза ярко блестели, а голова была поднята высоко и гордо.

— Я очень ценю вашу помощь, почтенный.

Быстро одернув рукава жакета и ловко заправив выбившиеся из прически локоны под шляпку, она устранила все следы своего опасного приключения, словно его вовсе и не было. Словно Эйдан никогда не появлялся рядом.

Он почувствовал, что дама собирается уйти. Ему следовало позволить ей это сделать, потому что он понятия не имел о том, кто она такая. Она определенно не принадлежала его миру, иначе он моментально бы ее вспомнил. Она — просто незнакомка в черном, вдова военного времени, которых в городе было не меньше, чем воронов в Тауэре. И тем не менее когда та сделала быстрый книксен и повернулась, с его губ сами собой слетели слова, призванные ее остановить.

— Вам не следует ходить одной — никогда.

Боже! Даже он сам заметил, что говорит чересчур быстро и отчаянно-взволнованно!

Она замерла на месте, словно его банальности имели для нее какой-то особый смысл. А потом повернула голову и бросила на него через плечо смущенный взгляд.

— Тогда, наверное, вам придется всегда сопровождать меня. Оберегать. А это непросто.

Ее слова были кокетливыми, но ее голос… О! Ее голос был точно таким же взволнованным и изумленным, как и его собственный.

Он наклонил голову, и на его губах медленно появилась искренняя улыбка.

— Наверное, вы правы.

Он очень плохо запомнил остаток этого дня. Поездка в его экипаже через Гайд-парк… обед в отдельном кабинете ресторана… прогулка по темным аллеям, откуда уже давно все ушли. Они говорили о ее детстве, о его друзьях, о ее впечатлениях от Лондона, картин и скульптур, от книг. Они смеялись над выходками принца-регента, с которым он был знаком лично и о котором многое знал. Он не вспомнил, о чем именно они болтали — его память запечатлела лишь то, как стремительно рвались с их губ слова, словно им надо было наверстать множество упущенных лет.

Яснее всего он помнил тот момент, когда повернулся к ней в темной карете — часы уже давно пробили четыре часа ночи.

— Мне надо отвезти тебя домой, — с сожалением проговорил он.

Ее быстрый и смелый ответ был для него полной неожиданностью.

— Да, конечно. Ты со мной позавтракаешь?

Его глаза округлились, а рот чуть приоткрылся, но, сверкая глазами и высоко подняв голову, она молча ждала, пока он оправится от шока.

К счастью, на это ушло не слишком много времени. Его лоб разгладился, а на губах появилась смущенная мальчишеская улыбка.

Тут она позволила себе откинуться на спинку сиденья, плотнее завернувшись в свою накидку.

— И вели кучеру не жалеть коней, — лукаво посоветовала она…

А потом захихикала, когда он со смехом притянул ее к себе.

Тот поцелуй… Ах! Это воспоминание было невероятно четким и живым. Ее губы были мягкими — но не пассивными. Она ответила на его поцелуй с таким жаром, словно ее переполняла решимость отведать все, что способна предложить ей жизнь.

Когда он, наконец, отстранился, задыхаясь и сгорая от желания, она на мгновение замерла в его объятиях, потупила глаза и вмиг растеряла всю свою храбрость.

Он провел костяшками пальцев по ее щеке и чуть не задохнулся от ощущения горячего шелка ее кожи.

— Ты настоящая?

Этот вопрос заставил ее покачать головой — это было почти дрожью изумления.

— Я просто… просто Мэдлин.

Он одним пальцем приподнял ей голову и всмотрелся в лицо. Несмотря на полумрак, он полностью смог насладиться изумлением, отразившимся в ее взгляде.

— Не совсем так, — поправил он ее. — Ты теперь моя Мэдлин.

«Моя». Как глупо давать такое обещание, ведь он впервые увидел ее только этим утром. И тем не менее это была правда. С этой секунды она была всегда и навечно его.

Как это часто бывает с людьми, у которых все есть, столкнувшись с недостижимым, Эйдан де Куинси потерял голову.

Он не мог ею насытиться. Он не мог прожить и дня, не заключив ее в свои объятия. Такая страсть, такая жажда должны были бы его испугать — однако он мог только желать о большем.

Ведь, несмотря на ее искренние улыбки и вздохи наслаждения, в его Мэдлин было нечто такое, что оставалось для него недоступным. Он обнимал ее целую ночь напролет — и все-таки чувствовал, что по-настоящему она ему не принадлежит.

Если он пытался с ней сблизиться, это заставляло ее только сильнее отстраняться. Испуганный ее упрямой холодностью, он в один прекрасный день сделал ей предложение — вырвал сердце у себя из груди и подал его ей к чаю на тарелочке: предложил ей все, что у него было, и все, что будет в будущем, лишь бы она навсегда стала его.