Ольга Резниченко - Ухожу... пока не поздно

• Название: Ухожу... пока не поздно
• Автор: Ольга Резниченко
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Ухожу... пока не поздно

... умытый розовым дождем

не воплощенных в жизнь фантазий

бедный художник, тихо спал

( ... укрывшись стареньким мольбертом )

НЕ НАРИСОВАННЫХ ЦВЕТОВ...

на натюрморте прибавлялось

он рисовал и рисовал

пронзительные,

яркие картины

мазки ложились идеально

и птицы - на холсте живые

на перспективе - облака

( в лучах закатного светила )

---

Счастливые, еще счастливые слезы -

я думаю, он здесь.

Взмахи ресниц, мучения век - и картинка становиться четче.

НЕТ. НЕТ его...

Врач, медсестра…

… и исправно исполненное обещание.

Ушел.

Одна.

Навеки. Глава Двадцать Первая

***

Странное, странное письмо. Я никогда с ним не расстанусь, хоть и до конца не понимаю смысл, тайну его.

Словно чувствовала, словно знала…

За полгода до своей смерти она написала мне его, с наставлением на будущую жизнь. Жизнь, БЕЗ НЕЕ.

Словно мне была отписана вечность, в то время как у нее - и года больше нет.

Мой Ангел, моя милая, дорогая мамочка, что-то знала, что-то…

но так и не смогла рассказать правду, не успела.

На память уже заучила эти строки, перечитывая, выплакивая их по сотому кругу.

"Если совсем уж станет туго, и не к кому будет притулиться, согреться, если в душе засядет мрак, а в сердце - пустота, езжай на Эйзем, дивный остров рядом с Римом. Колыбель тишины и покоя. Найди Клариссу Марию и попроси приютить, тебя, дочь Фернандо Беллини" .

Дочь… этого ублюдка. Мамочка, маменька, уж лучше бы я вообще не родилась, чем быть отродьем этого подонка, труса, что сбежал от нас, едва я родилась на свет.

ТРУСА и СВОЛОЧИ!!!

***

Эйзем. Не слышала раньше никогда о таком. Сколько в Риме - а нет, нет, и никто не знает, где искать это чудо-место.

Сегодня съезжу в порт. Спрошу, может, что там скажут.

***

- Монастырь клариссинок?

(невольно вздернула плечами)

- Не знаю.

- Фу, то дурное место. Нечего туда ехать. Там давно уже не пахнет богоугодничеством. Да тАакие слухи ходят…

Не думаю, что моя мать послала бы меня в ад, к бесам, демонам.

Просто, видимо, не всем дано понять, объять, принять чужие, непривычные простому миру, уклады.

- Так вы можете меня туда отвезти?

(нервно скривился)

- Если уж так хочешь, только назад я тебя дожидаться не буду. Там уже ищи извозчика.

***

- У Ферни дочь??? - удивленно вскрикнула монахиня, и даже невольно приподнялась, вскочила на своем месте (упираясь руками в стол).

- Он нас бросил, - холодно, жестоко отрезала я,

обрезая глупые домыслы, будто его родство для меня что-то значит.

- Неважно, - вдруг ответила та.

Взгляд, бессмысленным лучом, скатился с меня… куда-то в сторону.

- Д-да, конечно, - вдруг продолжила, - Мы примем тебя.

(тяжело сглотнула; и тут же уставилась в глаза)

- И как зовут тебя? Дочь Белинни.

- Амэли.

(попытка мило улыбнуться)

- Что же, добро пожаловать на Эйзем, Амэли. Часть ТРЕТЬЯ

А время, а время - оно не лечит.

Оно не заштопывает раны -

оно просто закрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений,

новых ощущений, жизненного опыта...

И иногда, зацепившись за что-то, эта повязка слетает,

и свежий воздух попадает в рану, даря ей новую боль... и новую жизнь...

Время - плохой доктор...

Заставляет забыть о боли старых ран, нанося все новые и новые...

Так и ползем по жизни, как ее израненные солдаты...

И с каждым годом на душе все растет и растет

… количество плохо наложенных повязок.

(неизвестный автор,

гений)

Глава Двадцать Вторая

***

(Асканио)

Время шло.

Я отчаянно старался исполнять данное мной обещание.

Пытался забыть,

пережить,

выбросить из головы, как глупую, грубую, гадкую ошибку. Непростительную ошибку.

Но с кем не бывает?

Да?

Повело не туда.

Но мне не легче. Не легче ни от этого понимания, ни от этих попыток!

Змеей залезла в сердце - и наотрез отказывается выбираться вон.

…

Сны.

Мечты.

Простые вещи, словно яд терзающие гадкими (о, черт! сладкими, СЛАДКИМИ !!!) воспоминаниями.

Ничего не проходит. Всё остается внутри.

Прошло три года.

А словно только вчера… я ушел. Словно вчера.

Но отчего тогда … ДЫРА В ДУШЕ настолько огромная???

Черная дыра - от этой боли все эмоции чернеют, рушатся и тлеют.

Мне не просто дали глоток воздуха. Не просто дали унюхать счастье. НЕТ! НЕЕЕТ!

Они меня окунули в него целиком, с головой. Наполнили душу, тело, разум - а затем бах - и ВЫСОСАЛИ всё назад, оставив лишь воспоминания.

В каждой клеточке, в каждой ячеечке - ВЕЗДЕ ОНА.

…

Ненавижу ли я ее… за всё? За всё, что разрушила?

Нет! НЕТ!

Только сильнее люблю,

как глупый, больной мазохист боготворю свою Мучительницу.

Я всё, я всё прощу, всё отдам, всё принесу в жертву -

Но ничего не нужно ей. Лишь покой, и мое отсутствие.

Вот покорно я и выполняю волю Божества.

…

Прям, до горького смеха доходит порой осознание того, как ты меня изменила.

С каких-то пор я стал любить ходить пешком, гулять в дождь. Восторгаюсь гениальности Гарофало. Представляешь? Какого-то там Тизи.

Перечитал Китса, Оскара Уайльда.

Все полки забиты Шевченком, Коцюбинским, Ахматовой… и кем ты там еще восторгалась?

Всем, всем….

Моя кровать нынче усыпана маленькими ажурными подушечками, словно у барышни вредной.

Люблю лазанью, люблю Тирамису… мороженое вишневое.

Все то, что так любила ты.

Я больной. Больной придурок.

Я знаю.

Каюсь.

Прости…

Я - твой маньяк, болеющий тобою.

В Ферраре я стал бывать чаще, чем в Риме - хожу теми улочками, что и ты. Восторгаюсь всем тем, что и ты.

Меня не вылечить.

В моих глазах - ты. Ты, и только ты.

И вечно так будет.

Мне все равно, что я тебе не нужен.

Давно уже смирился.

Авось, переживу…

***

Вчера сорвался. Приехал проведать старого друга на Cimitero Acattolico.

Его?

Я искал тебя, я больше не мог. Сорвался…

Прости.

Но тебя нигде не было.

А знаешь, старый Тед умер в прошлом году. Инфаркт, до больницы и довезти не успели.

…

Всё уходит. Все уходят. И ты ушла.

Я проведывал твою мать. Прости, если нельзя было.

Ты не часто здесь бываешь. Да?

Могила опрятная, но цветы засохли, и листья желтые лежат мерным покрывалом.

Но знаешь, я думаю, она не грустила. Спала. Спала, летая где-то в светлых снах.

Прости…

Я, наверно, зря всё это затеял. Зря.

Прости,

… уже ухожу. Глава Двадцать Третья

***

(Рита)

Время шло.

Я пыталась жить дальше.

Новый мир, размеренный, непоколебимый уклад. Расписано всё - отсутствие эмоций.

Лишь по ночам… я открываюсь.

Горько, дико реву, вою от боли.

Говорят, время лечит?

Нет, нет - только сильнее болит,

потому что НАДЕЖДА… крошиться,

рассыпается.

С каждым годом… всё больше праха от грёз,

всё больше золы - от сердца.

Ничего не лечиться. Все так же болит. А я - … люблю сильнее.

Мне удается выбраться с Эйзема три раза в год.

Удается? - или просто не хочется?

Я устала искать.

Едва высаживаюсь по ту сторону пролива - как тут же спешу, бегу, галопом мчу на наше… C. A.

Нет тебя.

И в этот раз нет.

- Здравствуй, Ферни. Как дела? Что нового? …

… Как твой друг? Давно видел?

Молчишь? Молчи. Не говори.

Не нужно мне знать.

… не нужно.

…

Мамочка, как ты тут? Скучаешь?

А я конфеты твои любимые принесла. Жаннет передала пирожки, а Кальми - печенье.

И цветы я тебе принесла. Белые ромашки. Помнишь, помнишь, как мы из них плели венки?

Давно это было… лет пятнадцать уже прошло.

…

Ты знаешь, я уже не плачу. Проще стало.

Сны теперь сняться… не о нем. И кошмаров меньше.

Арина была права, настой тех трав - что-то невероятное,

меньше стала дергаться по ночам, меньше сдают нервы.

На следующий год… я вот думала съездить в Киев, в Печерские Лавры. Жаклин обещала все оплатить, организовать. Мне выделят… целых три дня.

Во Львов не поеду. Родственников видеть запрещено.

…

Мам, почему он ушел?

АХ, ладно. Молчу. Молчу. Я знаю, знаю - тема запретна.

Ладно, пойду я уже. Пора. Скоро стемнеет, а мне еще нужно извозчика найти до Эйзема.

Люблю тебя, и скучаю.

Не грусти…

…

Сегодня твой День рождения. Прости, но выбраться смогу только завтра.

Прости…

***

Бегу, бегу на встречу, жадно сжимая в руках букет белых роз, твои любимые конфеты и

в подарок - вазу!

Красивую такую нашла, медная с черными отливами, ручной работы гравировка.

Ведь старая уже - облезла, ржавчина поел….

Что это?

(несмело замерла на расстоянии полушага)

Белые ромашки, нежные, яркие, веселые, мило улыбались мне, возвышаясь из серебреного кувшинчика.

Несмело опустилась на колени. Дотронулась, дотронулась, словно пробуя видение на прочность - живые. Свежие.

Кто это мог быть?

Об этом месте только ты знаешь.

Только ты, Аско.