Шантель Шоу - Испытание соблазном

• Название: Испытание соблазном
• Автор: Шантель Шоу
• Издательство: ОАО Издательство «Радуга»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-0-373-12727-6, 978-5-05-006990-0

Искусный соблазнитель Бруно ди Чезаре получает задание проверить искренность чувств красавицы Тэмсин Стюарт. Верная данному слову, она готова хранить тайну даже ценой собственной репутации…

---

От девушек он слышал, что отец каждую неделю направляется в Лондон, чтобы встретиться с Тэмсин. Как он проводит с ней время, никто, разумеется, не знал.

Подозревали, что он инвестировал довольно крупную сумму в дизайнерскую фирму брата Тэмсин. Это якобы благодаря ему Тэмсин стала совладелицей фирмы после того, как месяц назад «Спектрум-дизайн» был близок к банкротству, но Джеймс спас Стюартов существенными денежными вливаниями.

Бруно знал, пока только на чужом примере, что хорошенькая девичья мордашка способна без особого труда даже из самого прожженного и хладнокровного бизнесмена сделать управляемого дурачка, расточающего средства ради благосклонности полюбившейся ему женщины. Однако в случае с Джеймсом и Тэмсин он с выводами не торопился, предпочитая разобраться. Не походила эта девушка на классическую золотодобытчицу, а его друг был не так уж прост.

В свое время отец Бруно, Стефано ди Чезаре, рискнул связать себя узами Гименея с женщиной вдвое моложе. Миранда спровоцировала его крушение, как личностное, так и профессиональное. Будучи бездарной актриской, путем череды хирургических, вмешательств сделавшись в меру привлекательной женщиной, она сумела в считаные годы сломить семейный дух единства ди Чезаре, вбив клин между отцом и сыном. Этот разлад оказался непреодолим до самой смерти Стефано.

Когда отец женился повторно, Бруно было двадцать. Он проявлял исключительную лояльность к новой жене своего отца, памятуя о том, как горевал тот в первые месяцы вдовства.

Однако не прошло и года, Стефано воспрянул и утешился, обзаведясь Мирандой. Бруно был уверен, никакого разлада бы не случилось, поскольку он сам старательно его избегал, но именно таким был замысел вероломной женщины. Комбинацией умело отрежиссированных каверз и изощренной клеветы ей в короткое время удалось рассорить двоих родных друг другу людей. Оснований считать, что Тэмсин окажется более щепетильной в своих методах, у Бруно не было.

Джеймс Грейнджер забавлял Тэмсин, она благожелательно смеялась его шуткам, ее журчащий смех доминировал над невыразительным гулом, вызывая всеобщий интерес и очередной приступ желчного недовольства Аннабел.

— Она был замужем за братом одной из моих подруг. Каролин рассказывала, как методично она окрутила Нейла, лишь прознав, что он успешный делец в Сити и к тому же холост… — Бруно слушал ее с нескрываемым интересом, поэтому Аннабел продолжала: — Нейл, конечно, разобрался, что она за особа, но было, как водится, уже поздно. Она проматывала его деньги, сама же трезвонила о том, каким плохим Нейл оказался мужем: дома почти не бывает, с женой не считается. Нейл не стал долго терпеть такое, подал на развод. Тогда она воспользовалась классическим приемом удержания, объявив, что ждет ребенка…

— Так у Тэмсин есть ребенок? — поспешил уточнить Бруно.

— Ну что ты! Нейл развелся с ней. Про ребенка больше речи не велось… Папочка на днях объявил, что намерен полностью обновить интерьер «Диттон-Холла»… Мама обожала «Диттон-Холл» таким, какой он есть. Она столько старания и вкуса вложила в его обустройство. И он хочет поручить декор этой безродной ремесленнице. Представь гипсокартонные перегородки в приемной зале, — едко проговорила Аннабел. — Я не перенесу, если Тэмсин Стюарт хоть пальцем притронется к «Диттон-Холлу». Лучше уж жить на улице.

— На улице тебе жить не придется, — спокойно заверил ее Бруно, поражаясь тому, как мгновенно гиперболизируются любые детали, становясь неразрешимой проблемой. — Уверен, что, когда Джеймс узнает, как тебя это расстраивает, он отменит всякие обновления в «Диттон-Холле»… Но если ты уверена, что без моего участия в этом деле не обойтись, почему бы не представить меня очаровательной мисс Стюарт.

Тэмсин внимательно присмотрелась к Джеймсу Грёйнджеру и выразительно нахмурилась.

— Последний танец… После него ты должен присесть и отдышаться, ведь целый день сегодня был на ногах. Ты знаешь, что доктор думает о твоей чрезмерной деловой активности, — укоризненно прошептала она ему на ухо.

Напряженно втянув носом воздух и порывисто выдохнув через рот, Джеймс растроганно проговорил:

— Да, дорогая. Ты говоришь как опытная сиделка и моя жена одновременно. Лорна была такой же. Сама бы сбивалась с ног, чтобы все это организовать, и меня же при этом бы опекала. Ее мне сейчас отчаянно недостает. Я, наверное, страшный эгоист.

Тэмсин нежно улыбнулась.

— Наверное, но для этой свадьбы ты сделал стократ больше, чем сделал бы любой другой отец взрослой дочери. Давина отлично выглядит. По всему видно, что она счастлива. Свадьба удалась на славу. Уверена, это мнение разделяет каждый из здесь присутствующих… — Она пресеклась и, раздумчиво глядя на Джеймса, прикусила нижнюю губу. — И все же я думаю, будет правильнее сказать обо всем Давине и Хьюго сейчас, а не когда они вернутся из медового месяца.

— Нет, дорогая, — тревожно произнес Джеймс. — Прошло только полтора года. Раны дочерей еще свежи. Пусть наслаждаются любовью и молодостью. Для меня это ничего не изменит. Оставим скорбь до смертного часа… А потом, еще не все врачи высказали свое мнение. Зачем я буду их напрасно расстраивать? И ты обещай мне, что ни полусловом не обмолвишься об этом моим девочкам.

Тэмсин тяжело вздохнула и выдавила:

— Хорошо, не скажу. Это полностью твое право. Но на прием в пятницу я поеду вместе с тобой, учти это. Последняя процедура слишком тяжело на тебя подействовала… Имей в виду, Джеймс, вся эта секретность ни к чему путному не приведет. Та химиотерапия, из-за которой ты уехал из дома в Лондон, похоже, заставила твоих дочерей что-то заподозрить.

— Перестань, Тэмсин. Давина поглощена своими отношениями с Хьюго, а Аннабел еще совершенная глупышка. Тем более у меня имелся весьма убедительный формальный повод для отсутствия.

У Тэмсин было что сказать на этот счет, но она не желала походя развеивать отцовскую убежденность в детской бесхитростности его младшей дочери. Тэмсин нервно поправила на шее бриллиантовое колье, которое весь вечер не давало покоя Аннабел.

— Да прекратишь ты его теребить? — раздраженно спросил Джеймс. — Оно очень тебя красит.

— Мне что-то не по себе. Так неловко принимать от тебя подарки. Я верну его тебе по окончании праздника, и не спорь.

— Не смей! Я обижусь, если ты вернешь подарок, сделанный от чистого сердца.

— Но я не устаю повторять, что такие подарки мне не нужны. Это бросает тень на наши отношения, позволяя окружающим трактовать их превратно.

— Как еще я мог отметить твою чуткость и дружескую поддержку, учитывая, что у тебя день рожденья! Для такого годятся только бриллианты. И, насколько мне известно, ты не из тех, кого волнует, что о тебе подумают окружающие, — поддел он ее. — Откровенно говоря, оставшись без Лорны, я растерялся. Ты помогла мне собраться с силами и не отчаяться перед новой бедой. И именно поэтому я не хочу, чтобы девочки знали об этом страшном диагнозе. У них может не оказаться такой дружеской поддержки, чтобы пережить очередной удар.

— То, что ты так высоко ценишь наши отношения, для меня очень важно, Джеймс. Но я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным платить мне за дружбу. Это скверно пахнет, — сухо отозвалась Тэмсин.

— Ни о каком подкупе и речи быть не может. Мне вдвойне приятно украсить бриллиантами такую блистательную женщину, как ты, — сладостно проговорил пожилой джентльмен.

— За подарок спасибо. Но в дальнейшем воздержись, пожалуйста, от демонстрации щедрости. Каким бы независимым человеком я ни слыла, прослыть еще и содержанкой мне бы не хотелось, — сказала Тэмсин, когда они опустились на канапе возле стены.

— Папочка, скоро бал кончится, а ты еще не танцевал со мной, — нарочито капризно прощебетала подлетевшая к отцу Аннабел.

Тэмсин обеспокоенно посмотрела на Джеймса, который без колебания собирался составить пару дочери, чему она бессильна была помешать, пообещав не открывать дочерям тайну его болезни. Она приняла позицию невмешательства и молча отпустила его, чувствуя себя почему-то виноватой перед Аннабел.

— Прости меня, кнопка, я думал, ты веселишься с друзьями. И Бруно тебе больше годится в компанию, чем старый отец.

— Давина вот-вот оставит родительский дом, младшей сестренке нужен папа, чтобы не чувствовать себя всеми покинутой, — рассудил итальянец, спутник Аннабел, подобного которому Тэмсин никогда видеть не приходилось.

Было в этом человеке что-то фатальное. То ли усталые глаза под тяжелыми веками, то ли жесткий изгиб бровей, то ли сурово сложенные выразительные губы, бескомпромиссно выточенные скулы, так же как и жесткий подбородок с наметками неукротимой щетины. Все это производило сильный эффект.

Тэмсин, будучи очень красивой женщиной, была равнодушна к внешнему благообразию встречающихся ей людей, не испытывая к ним бессознательного влечения или отторжения. Пропорции и гармония были категориями ее дизайнерского ремесла. Если ее что и поражало в людях, то внутреннее наполнение образов. Это неопределенное, еле уловимое, не разлагаемое на компоненты заставляло сердце девушки стучать быстрей.