Пьер Буль - Фотограф

• Название: Фотограф
• Автор: Пьер Буль
• Жанр: Современная проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-300-02441-4

Пьер Буль (1912–1994) — замечательный французский писатель, блестящий стилист и мастер построения сюжета, соединивший в своих произведениях социальную остроту и интеллектуальную глубину.

---

Он говорил долго, почти не глядя на нее, и каждый снимок требовал комментариев, а то и целого нового рассказа. Когда он добрался до последнего кадра (где был запечатлен как раз тот алжирец, который оказался виновником его инвалидности), взгляд Ольги встретился с его взглядом, и ему почудилось, что он прочел в нем такое же волнение, какое испытывал в эту минуту сам. Так во всяком случае ему показалось в тот момент, может быть, просто потому, что он отвык от подобных ситуаций. Когда он задумался — у него была привычка вновь мысленно переживать и анализировать события, которые внесли смуту в его сознание, пытаться понять их внутренние пружины — это волнение показалось ему труднообъяснимым. Он начинал подозревать девушку в том, что она просто играла комедию и с какой-то почти дьявольской ловкостью имитировала чувства, которых вовсе не испытывала. А минутой позже он уже сердился на себя за подобное предположение.

Каковы бы ни были ее чувства либо ее мотивы, она легко и непринужденно упала в его объятия и стала его любовницей. Все произошло без особых осложнений. Он больше всего на свете любил простоту, и она, видимо, тоже ее ценила… «И все-таки странно», — повторял он, думая об этом приключении. Впрочем, возможно, это его собственный сложный характер заставлял его усматривать некую странность в совершенно нормальном поведении. Такого рода недоверчивость грозила превратиться у него в манию. Вот только что он был склонен считать лицемерной, почти подозрительной любезность Вервея. А теперь настороженно исследует порывы влюбленной женщины. Воистину нужно быть Марсиалем Гором, чтобы постоянно держать себя в таком напряжении.

Он привычно пожал плечами и, поколебавшись еще немного, тихо прошел к себе в номер, решив не стучаться в дверь своей подруги. В конце концов, у него еще будет время увидеться с ней — сегодня вечером или, может быть, завтра, если Эрст не засидится допоздна. Нужно было отдать ей должное: она не осложняла его полубогемную жизнь старого холостяка, упорно отстаивающего свою независимость, и он был ей за это признателен. Он любил иногда побыть в одиночестве и не смог бы вынести женщину, которая каждую минуту вмешивалась бы в его жизнь. Ничего подобного с Ольгой Пулен — если он правильно запомнил ее фамилию. Она не хотела ни в чем ему мешать, не хотела доставлять ему никаких хлопот и приложила немало усилий, чтобы дать ему понять это, чем еще больше удивила его.

Ее, казалось, вполне устраивала возможность время от времени проводить с ним несколько часов, никогда не навязывая ему свое присутствие. Она никогда не просила «вывести» ее куда-нибудь, никогда не выражала желания быть представленной его друзьям, кстати, друзьям весьма немногочисленным, трем или четырем таким же богемным личностям, как он сам или как Эрст, которые в свои сорок или пятьдесят лет продолжали жить, точно постаревшие студенты, хранящие верность своим любимым развлечениям в виде бриджа, бильярда и шахмат, которым они предавались в прокуренных кафе на левом берегу Сены.

— В общем, идеальная для меня женщина, — пробормотал фотограф, кладя свою аппаратуру на кровать.

Это была констатация очевидного, но обилие положительных качеств, которые нельзя было не признать в Ольге, побуждало его вновь и вновь находить странным стечение обстоятельств, благодаря которым пересеклись их пути.

V

Телефонный звонок застал его в момент, когда он, приняв душ и продолжая думать об Ольге, расхаживал в халате по комнате. Это был Эрст, звонивший из бара.

— Это ты? Я переодеваюсь. У меня был трудный день. Буду готов через десять минут. Ты подождешь меня в баре или поднимешься сюда?

Эрст сказал Марсиалю, чтобы тот не торопился. Он зашел только пожать ему руку, поскольку вечер у него оказался занятым, и поужинать вместе, как они собирались, им не удастся.

— Тогда поднимайся и скажи бармену, чтобы он принес нам выпить в номер. Пять минут у тебя, наверное, все-таки найдется.

Когда он открыл дверь Эрсту, в соседней комнате послышался легкий шум. Ольга, должно быть, находилась у себя и наверняка слышала, что Марсиаль принимает друга. Но он знал, что она по обыкновению никак не даст о себе знать. Он улыбнулся — Марсиаль ценил подобный такт. Он и сам при аналогичных обстоятельствах поступил бы так же. В конце концов, такое взаимопонимание могло заменить собой любовь, на которую сейчас он был неспособен; к тому же он подозревал, что она тоже, несмотря на все проявления нежности, держит его в стороне от своих повседневных забот.

— Как поживает наш дорогой Маларш? Еще не убит?

Это была традиционная шутка, которой Марсиаль приветствовал своего друга. Бывший аджюдан-парашютист, перепробовав несколько беспокойных профессий, в том числе боксера и дзюдоиста, Эрст имел сейчас сравнительно редкую работу. Друзьям он представлялся как «горилла» номер один в Республике. Он и в самом деле был начальником группы охранников, сопровождавших президента во время его передвижений и официальных церемоний. Временами это занятие было совсем не из легких.

— Президент чувствует себя прекрасно.

— Я так и предполагал, что сегодня вечером ты будешь занят. Из-за этих волнений, сейчас, наверное, нелегко приходится.

— А ты знаешь, вовсе не эти шумные демонстрации причиняют мне хлопоты. Напротив, в это время он ведет себя спокойно. Никуда не ездит. В такие моменты я не отвечаю за его безопасность. Вот когда все выглядит внешне спокойно, и он начинает высовывать нос наружу, тут я начинаю дрожать. На следующей неделе ты меня увидишь нечасто. Но уже сегодня вечером мне необходимо присутствовать на совещании важных персон, которые должны подготовить общий план и распределить между нами обязанности во время церемонии.

— Церемония? На следующей неделе?

— Ты что, даже не знаешь, что президент в следующую субботу женится?

— Я просто забыл.

Эрст поднял глаза к небу и произнес несколько саркастических замечаний в адрес людей искусства, живущих в башне из слоновой кости и не уделяющих ни малейшего внимания тем событиям, которые волнуют остальное человечество. Потом бросил свое габардиновое пальто на кровать и рухнул всем своим телом слегка располневшего атлета в единственное в комнате кресло.

— Знаешь, мне эта женитьба президента…

— Знаю. Тебе на нее плевать.

Безо всякого перехода, как иногда с ним случалось, Эрст отдался потоку забот, омрачавших закат его карьеры.

— Если бы президент ограничился простой церемонией, это вызвало бы меньше раздражения у его противников. Они бы меньше кричали о скандале, а самое главное, нам было бы легче его охранять. Нет, ни в какую! Так поступил бы всякий, но только не он, ты ведь его знаешь. Именно тогда, когда воздух наэлектризован, ему хочется покрасоваться на публике, бросить вызов своим противникам. Он потребовал организовать церемонию с большой помпой. Причем в церкви, что заставит ханжей кричать о святотатстве. А потом начнется шествие, и он, конечно, пойдет в первом ряду. И если мы слишком плотно обступим его, когда президент будет окружен толпой, он, как обычно, заставит нас отойти подальше.

— Но ты действительно считаешь, что его жизни угрожает опасность?

— Если бы я знал что-то определенное, было бы легче. Но я знаю лишь то, что известно всем, а именно то, что тысячи французов его ненавидят и дорого бы заплатили за его шкуру. Бывает, что в такой атмосфере президенты доживают до преклонного возраста и умирают в своей постели. Но бывает, что их убирают в самом начале карьеры. Вот так-то. Спецслужбы сообщили нам о малоутешительных случаях и рекомендуют удвоить бдительность. Но дело в том, что он сам мешает нам выполнять строгие предписания. Он стремится к прямому контакту с толпой, считая, что это его главный козырь. Может, он и прав, но иногда это похоже на безумие. Так…

— Так что? — спросил Марсиаль Гор, рассеянно слушавший своего друга.

— Само собой разумеется, я прошу тебя держать это в тайне. У выхода из церкви его, конечно, будут фотографировать, сделают множество снимков. Там соберутся фотографы со всего мира. Ты же понимаешь, что твои коллеги не упустят такого случая! Его это приводит в восторг; он любит позировать. А его взбалмошная невеста хочет этого еще больше, чем он сам. Как будто его счастью и его славе будет чего-то недоставать, если свадьба пройдет без возгласов народного одобрения и без фотографий. Можешь быть уверен, что позирование продлится долго, вероятно, несколько минут. Так вот, он требует, чтобы мы все это время держались от него в стороне. Да, возможно, он не находит нас фотогеничными. Нас не должны видеть на этих снимках. Мелкое тщеславие, как всегда. Ты представляешь себе? Площадь перед церковью кишит народом, а он хорохорится на паперти, возвышаясь над толпой… Мишень, в которую попадет даже десятилетний ребенок!