Елизавета Манова - Рукопись Бэрсара

• Название: Рукопись Бэрсара
• Автор: Елизавета Манова
• Жанр: Научная Фантастика

---

Я вдруг подумал: ну, а если зря? Спешил, метался, строил планы, а вот доеду - и конец. Пожалуй, мне не стоит ехать в Квайр. Нет, я не верю, что Асаг завлек меня в ловушку. Асаг честней меня. Верней другое: просто подошло то неизбежное, что я нечаянно отсрочил. Баруф решил прихлопнуть Братство - и этому не помешать. Оно должно погибнуть. Застывшее, ортодоксальное, тупое - ему не выстоять против блестящей логики Баруфа и опыта олгонского подполья. Хотя противно, честно говоря: он этот опыт накопил в борьбе с гнуснейшей полицейской машиной - а для чего?

Не мне его судить. Я сам убрался в Кас, чтобы пересидеть разгром, потом вернуться, собрать осколки и построить то, что надо мне. Тогда зачем я еду в Квайр? Кой черт несет меня туда в такое время, когда опасны и чужие, и свои? Наверное, из-за Асага. Он честно защищал меня полгода, и, если что, заплатит головой.

Мы все ехали: перекусывали, не расседлывая коней, по очереди караулили ночью, и я уже знал, что зовут моего спутника Дарн, и уже вспомнил, где я его видел. В день бунта у тюрьмы.

И вовсе он не был угрюм - скорей, основательно-немногословен; я стал уважать его, узнав, что он - боевик из дома Эгона, а к концу пути уже твердо решил, что когда-нибудь перетащу к себе.

Просто он _в_и_д_е_л_ и _п_о_н_и_м_а_л_ - редкое качество среди братьев; он точно отвечал на вопрос - а этого не умеет даже Асаг. Из его точных, немногословных ответов все вырисовывалось довольно ясно, и, кажется, дело гораздо хуже, чем я до сих пор предполагал.

Опять я не мог не восхититься Баруфом, изяществом и нестандартностью его решений. Он не стал, как я думал, связывать оборванные нити и заново распутывать клубок. Он просто _о_б_о_з_н_а_ч_и_л_ Братство.

Завалил Садан работой, наводнил пришлым, затопил слухами и шепотками. Слухи были идиотские, взаимоисключающие: отменят налоги, введут новые налоги; скоро война, всех подряд станут брат в войско - не будет войны, войско распустят, все кинутся в столицу, опять хозяева срежут жалование. А шепотки были хитрые: кто-то предсказал на днях конец света, теакх отлучил Квайра от церкви - непременно теперь быть мору; где-то у кого-то было видение: аких восторжествует над врагами своими и отдаст все богатые дома беднякам на разграбление; Братство святого Тига пленило дьявола: держат его в развалинах старого храма и заставляют губить неугодных, а кормят его сердцами детей, которых ночами воруют в предместьях...

Слухи и шепотки всколыхнули Садан; он вскинулся, забурлил - и затих, притаился, выжидая; люди как-то отшатнулись друг от друга, и стабильные, выкристаллизованные веками конспирации связи Братства стали проступать, как окрашенный образец под микроскопом.

Дарн высказал это довольно четко:

- Ровно шел по большаку - и вдруг болото. Вроде и место твердое, а утопаешь - и ухватить не за что.

Да, теперь понятно, зачем Асаг меня вызывал... Не слишком ли поздно? А, может быть, мне и хотелось бы опоздать?

Но я не опоздал, хотя осень вдруг передумала и свалила на нас нерастраченные дожди. Три дня мокрые, как дождь, мы продирались сквозь лес в стороне от раскисшей дороги; совсем невесело и даже обидно, когда у тебя есть дом, теплый, сухой дом, где тебя так ждут.

Кончается все, кончилась и дорога; завистливым взглядом я проводил Дарна и спустился в промозглую сырость запрятанной в мелколесье землянки. Сочились стены, хлюпала под решетчатым настилом вода - только и радости, что сверху не льет. И огонь не разведешь - город рядом. Поежился, покуда не завертело.

А завертело сразу. Только стемнело - по-осеннему рано - как ко мне заявился гость. Старший брат Сибл. Я испугался. Я ждал Асага.

Он понял и усмехнулся, но успокаивать не спешил. Мы стояли у стола, разделенные лишь огоньком лучины, и разглядывали друг друга, словно виделись в первый раз. А разве нет? Я совсем не знаю Сибла. Здоровенный рябой мужик, по виду простак, по одежде - нищий, а на самом деле искусный ткач и глава всех боевиков Братства. Генерал, можно сказать.

Умен - наверняка: глупый Старшим не станет, смел - без сомнения, но чем обернутся для дела его смелость и его ум?

Наконец Сибл зашевелился. Нашарил позади нары, сел и кивнул мне. Я уселся напротив.

- Как ехалось-то? - спросил он по-домашнему. - Намоклись, чай?

Знакомый рисунок - и неприятный: кто задает вопросы, тот и ведет разговор. Нет, разговор поведу я. И я спросил:

- Что с Асагом?

- Ничего, - ответил он равнодушно. - Тебе как, про наши дела все говорить иль на половину?

- Наполовину.

Он медленно кивнул. Он все делал медленно, словно остерегался своей непомерной силы, придерживал ее, чтобы не наделать беды невзначай.

- На то и надеялся, когда за тобой Дарна послал. Смекалистый мужик.

- Ты?!

- А Асаг что, позвал бы тебя к черту в зубы?

- Я всю дорогу голову ломал...

Сибл усмехнулся.

- Не сломал - и ладно. Не знает про тебя Асаг.

- А записка?

- Мы с ним грамотеи одинаковые: что рукой - что ногой. А насчет другого-прочего, так я Дарна к нему загодя подсунул, смышленый помощник никому не во вред.

Ловко он меня обманул! С гениальной простотой, можно сказать. Запоздалый страх: это мог бы сделать и Баруф. Еще проще. Гнусная мысль, и я с облегчением ее отогнал. Баруф так не сделает. Может быть, Таласар... но не сейчас...

Сибл глядел на меня, и я спросил напрямик:

- Зачем я тебе?

Он опять усмехнулся.

- Не мне, а Асагу. Хватит за его спиной хорониться. Кашу-то сам заварил - сам и хлебай.

- Опять суд? Заглазно?

- А на кой ты им сдался? Больно высоко себя ставишь, брат Тилар. Судят-то тебя, а бьют по Асагу.

Понятно. И снова такое знакомое, привычное чудо, к которому не привыкнуть никак. Грузный, неопрятный, с плоским рыбьим лицом - пожалуй, скорее неприятный. И вдруг все исчезло. Остались только умные, пронзительно-светлые глаза, бесшабашно-горькая, насмешливая улыбка и чувство, что мне нужен этот человек - нужен, и я должен его завоевать.

- Самое время сводить счеты! Пусть бы вы уж все на меня взъелись... ладно! А что между собой грызетесь...

- А что ты за птица такая, чтоб всем на тебя взъедаться? Брат Совета? Так их с тобой сорок, без тебя тридцать девять, да все не тебе чета свои, не приблудные.

- Да, я им не чета! Что, лучше своя уродина, чем чужая красавица? А за Ирсалом ты бы тоже Дарна послал?

- Ах ты, раскрасавица, - сказал Сибл с ласковой угрозой. - Светик ты наш... в чужом окошке! Всех-то он объегорил! От петли ушел, от суда ушел, от акиха ушел... и от нас, считай, ушел. У-умненький Брат Совета Тилар... а как нас перебьют, глядишь, уже и Старший... а то и Великий брат, а?

- То-то я по первому слову сюда прибежал!

- Так ты уж у нас у-умненький! Сюда б не явился, там бы тебя нашли!

- Хватит, Сибл! - сказал я с досадой. - Позвал - так говори зачем. А угрозы... ты их для своих побереги - для тридцати девяти - они оценят!

- Ты тоже, - спокойно ответил он. - Я понял, ты понял, оба мы понятливые. Можно и забыть... пока. Худые нынче у нас дела, брат Тилар. Отшатнулся от нас народ-то, впервые Братство как рыба на песке... голенькое. Может, оно и не надолго, так ведь Охотник рядом, возьмет рыбку-то - да в мешок.

- Боюсь, что рыба уже в мешке. Только веревочку задернуть.

- Веревочку бы и перевязать можно.

- Нет, Сибл. Поздно. Огил одну ошибку дважды не делает. В прошлый раз он по старинке концы искал... а теперь мешок: всех разом.

- А ведь это мы ему дорожку расчистили... считай, на готовенькое позвали...

- Асага обвиняют в этом?

- Покуда его только в том винят, что он тебя, хитреца, Калатом подосланного, послушал, дал себя вокруг пальца обвести.

- А если я сам отвечу за свою вину?

- Твою вину ему с тобой делить, он за тебя голову в заклад ставил.

- А если я докажу, что был прав?

- Может, оно для Братства еще хуже будет. Ты согрешил, Асаг ошибся что же, только господь не ошибся. Вина накажется, грех отмолится - а все, как было, так будет... как от дедов завещано.

- Не будет, Сибл. Братству жить считанные недели.

- Все-то ты знаешь! А оно, чай, тоже от нечистого!

- Значит, это наставник Салар воду мутит?

- Значит, он.

- И чего он хочет? Власти?

- Кабы так! Ты его просто не знаешь, Тилар. Он-то, наставник наш, святоша да постник, дай ему волю, всех бы постами да молитвами заморил, а только ни хитрости в нем, ни корысти. Для себя-то он ничего не хочет. Братство ему заместо души, да только не наше, не всамделишнее, а какое он сам вымечтал. То и боится перемен, что, мол, всякое искушение от дьявола. Думает: и эту беду можно отмолить - поститься да покаяться, глядишь, господь и смилуется.

- А ты?

- Что я?

Я глянул ему в глаза, и Сибл нехотя усмехнулся.

- А я, брат Тилар, мужик простой. По мне на господа надейся, а топор точи. Нынче, коль возьмемся молиться, не взвидим, как и на небесах очутимся.

- Тогда выход один. Раскол.

- Что?! - глаза его засверкали, стиснулись огромные кулаки. Ну, если он сейчас да меня... конец! Но досталось не мне, а столу: хрустнула от удара столешница, подпрыгнул светец, выронив лучину, красным огоньком она чиркнула в темноте и погасла. И стало очень страшно.