Михаил Корчмарев - Третье поколение

• Название: Третье поколение
• Автор: Михаил Корчмарев
• Издательство: Издательство детской и юношеское литературы «Амур»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990

Сборник научно-фантастических произведений писателей Дальнего Востока.

---

— Не говори так. Это тебе не идет. И помогало!

— Вот-вот, — сказал майор. — Так тебя и затянет. И не вылезешь, к черту. Смотри, уже забалтываешься.

— А вы объясните по-человечески, — возразил я.

Очень уж мне не понравилось, что он меня выдергивает, откуда хочешь, как морковь из грядки, никуда от него не денешься.

— Практически да, — предупреждал меня лежащий у батареи, уже без часов человек в отутюженном костюме — Практически никуда от него не денешься. Хотя есть некоторые подходы. Но до них надо доходить самому, если времени не жалко.

И я вновь предстал перед майором. Окинув комнату взглядом, увидел, что все в ней, все мое небогатое хозяйство, перевернуто вверх ногами. Даже землю из цветочного горшка высыпали, не пожалели кактус.

Чего-то очень здорово искали.

10

— И почему это вам все безразлично?

— Да потому что и вам на все наплевать!

Дополнение 34

— Вот, вот, — сказал майор. — А кто сказал, что десять классов положено? Кем? Кому?

— Почему? Не только десять классов. Можно и восемь, а потом в ПТУ. Или техникум. Институты там есть. Университеты…

— Консерватории еще забыл, — сказал майор. — Да не в этом дело, ты пойми! Вопрос-то как стоит? Откуда это вообще? Понимаешь? Вообще? Эта система — школы, институты…

— Консерватории, — осторожно вставил я.

— Что? Да. Благодарю за подсказку. Ты чувствуешь заданность? Ты чувствуешь несвободу? Откуда и зачем это?

Я чуть было не брякнул: «Так положено». Но он бы, наверно, пришиб меня на месте. Уж больно веко его дергалось.

— В институте, верно, приходилось историю изучать? — поинтересовался майор уже доброжелательно, видя, что я не перечу, а более того, всем своим видом изображаю самую дурацкую готовность все принять за чистую монету.

Я молча кивнул.

— Там у вас общества всякие рассматриваются, — майор сделал неопределенный жест рукой. Веко его перестало дергаться.

— Ага, — подтвердил я. — Сначала, значит, первобытнообщинный, это когда…

И я стал ему выкладывать все, что помнил из учебников, газет, телевизора. Хотя я сейчас от этого совсем отошел, ну их совсем, только одно расстройство, как чего-нибудь прочитаешь. Но полчаса, наверно, молотил ему. Я думал, он заснет. Но он спохватился. А девица уже орала:

— Ура! Свободна, черт бы вас всех побрал!

И прыгала среди осколков часов с молотком в руке. Так она орала. В одних трусиках и лифчике. И кажется, готова была скинуть их, так она свободно, наверно, себя чувствовала.

— Ну? — строго спросил майор. — А теперь что, после капитализма?

— Теперь? Теперь… Сначала говорили, что развитое социалистическое общество, а потом…

Я замолчал.

— Ну, что ты запнулся? Валяй. Не на допросе, — подбодрил майор.

— Да тут… Я и сам… Да и никто, наверное…

— Не знает, — почему-то с удовлетворением докончил майор за меня. — Э-эх, мыслители… И правильно. И не надо знать. И даже черт с ним. Потому что не в этом дело.

— Может быть, чаю, — перебил я его.

Не люблю я этих разговоров. Не потому, что там чего-то боюсь. Сейчас-то чего бояться? Просто не понимаю я этого ничего. Ну баран бараном себя чувствую. Сестра вот иногда начинает мне чего-нибудь рассказывать, да еще и спорить пытается, хотя я ни слова в ответ не возражаю… Тут она спохватывается обычно и говорит: «Да ну тебя, ты какой-то, я не знаю…»

И теперь мне только оставалось понять, зачем же она, черти ее дери, разбила часы? И зачем она, черти ее еще раз дери, тогда опять пыталась ими завладеть. А?

— А ведь тебе объясняю. Тебе это надо понять, — вновь вмешивается майор. — Не в этом, пойми, дело. Бог с ними, с обществами. Что в них толку, коли нет личности, коли нет индивидуума? Понял? Вот это, самое главное, ты понял?

Должно быть, майор действительно подходил к самому главному. У него опять сильно задергалось веко. Прямо жутко было смотреть на него. Еще чуть-чуть и глаз взлетит. Картина? И так он увлекся, что даже перестал на меня обращать внимание. А ведь мне это действительно стоило послушать. И потому я метался туда-сюда, как угорелый, разрывался между майором и девицей. И только потом сообразил, что это совсем необязательно — вот так метаться. И еще одно меня ошарашило (дождался-таки ошарашивающего). Наконец-то я сообразил, что все происходившее с девицей в эпизоде с часами было ровно двадцать два года, три месяца, шестнадцать дней, семь часов и сорок шесть минут тому назад. Бог с ними, с секундами, не будем мелочиться. А приходила она ко мне, недавно (когда я был в трусах тоже — вот совпадение?) точно такая же, как будто и не было этой разницы во времени! Ну, то есть, совсем не изменившись. И я еще подумал: а может быть, вообще ничего и нигде не меняется?

11

Еще когда мне только в первый раз читали сказку про Емелю и щуку, я сразу сообразил, не дослушав до конца, что никакого толку не будет — так и останется Емеля на печи. И не в щуке дело. Щука тут — для отвода глаз. А сестра на меня здорово за это обиделась. Она так и сказала:..

Дополнение 3

— Так оно и есть, — сказал майор. — Ты с ходу угодил в точку. А говоришь «десять классов». Да и не нужно ума великого, чтобы понять: действительно, ничего не меняется. Особенно же не меняется индивидуум. В рамках каждого из обществ он остается таким же.

— Тогда зачем все это?

Я уже практически закончил разбираться с девицей. И теперь мог больше внимания уделить майору.

— И совершенно резонный вопрос: зачем все это? А в том-то и дело, что незачем. Какой смысл в смене этих обществ, если человек не меняется? И ему от этого ни хуже, ни лучше?

— В принципе — да, — согласился я. Он внимательно посмотрел на меня.

— А ты здорово изменился, — сказал он. — Правда. Я же тебя предупреждал…

Мне уже не было смысла забалтывать майора. Опытишко-то кое-какой прорезался. Да и не стоил мой собеседник сиюсекундный того. Очень даже не стоил. Ну, то есть, до того не стоил, что грустно мне стало от того, что столько времени и сил на него потратил. Вот так у меня всегда до этого в судьбе и было: не на то внимание обращал, время и силы тратил, да потом еще и жалел об этом — тоже время и силы тратил.

— Ладно, — сказал я. — Ладно вам, гражданин контролирующий. Или надзирающий? Как правильно? Чего вы по казенной-то части языком зря треплете? Скажите лучше честно, вы сами в этой истории — ни бельмеса. Так ведь?

Вот какой я стал дерзкий… А на него жалко было смотреть. Но эта жалость была лишь отголоском моей прежней жалости. И уж скорее напоминал он мне не майора, а новобранца, распекаемого старшиной за неумение накручивать портянки…

В грязном, заплеванном подъезде нашем он вставал от батареи. В отутюженном костюме, белоснежной сорочке, в галстуке. И видно было, что ему лучше нас. Он посмотрел на часы. Не на циферблат, а именно на часы.

— А ты ложись на мое место. И впрочем, какая разница, где тебе теперь лежать?

— Собственно, — стал уточнять я. — У меня еще силенок и здоровья — ого.

— Ага, — засмеялся он. — Верно. Силенок и здоровья ого. Да вот только со временем слабовато. Ну то есть до того, что совсем нет. Потратил ты его. И весьма неразумно. Помнишь, ты рассуждал на тему возмещения убитого времени? Ты совершенно правильно подметил эту, правда, весьма банальную истину: кто ж возместит время, если оно убитое? Да никто. Впрочем, говорить нам долго недосуг — время твое кончается. Укладывайся, заменяй меня, Будь достойной сменой!

Он похлопал меня по плечу. И крыть мне было нечем. Да и не хотелось. И я послушно лег.

Кажется, именно он и закрыл мне глаза.

12

И, может быть, увидишь ты ту простоту вещей, которую вкладывал в них господь, создавая.

Дополнение 7

— Ну и чего мне теперь делать? — уныло спросил майор.

— Это твои заботы, — жизнерадостно заверил его человек с часами. — Тебя же поставили контролировать ситуацию… Допустил непосвященного, растяпа. Ай-я-яй. Не погладят по головке. И уж навряд выпустят еще раз в свободное плавание.

— Плевать я хотел на это свободное плавание, — озлобился вдруг майор. — Толку-то… Если б как у вас… А то — насмешка какая-то. Только по служебной надобности. Шаг влево, шаг вправо — попытка к бегству.

— А ты, папаша, часом, не служил…

— Служил, — коротко ответил майор.

— Ясно. Что ж. Сочувствую. Однако мне пора, — заторопился человек с часами. — Вот оно мое — все целехонькое. Храните деньги в сберегательной кассе! Впрочем, что деньги?

Он погладил меня по сложенным на груди рукам. А я лежал, как на дне болота, сам не зная зачем. И терпел все это. Хотя противно было и холодно на кафельном полу. А батарея, сволочь бесчувственная, прямо поджаривала правый бок.

Шагов удаляющихся я не услыхал. Но по наступившей вдруг тишине понял — человек в отутюженном костюме исчез. И слышалось только сопение майора. А потом и его бормотание.