Василий Шумилов - Чекисты

• Название: Чекисты
• Автор: Василий Шумилов
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1967

---

— Вы текст постановления об экспертизе написали?

— Сейчас напишу, только дочитаю.

«На днях по счастливой случайности я приобрел новые пластинки. Из этой новой коллекции моя самая любимая пластинка «Kiss Me, Baby». Ну, пока все на сегодня. Шлю мой искренний привет Вам и вашей семье и желаю Вам всего самого лучшего, а главное здоровья и успехов. Жму Вашу руку. Ваш Игорь». Комаров усмехнулся:

— Название пластинки латинскими буквами написано так же легко, как и русский текст письма, по-моему, это писал иностранец...

— Или эмигрант, хорошо владеющий английским. Времени мало, давайте отправлять на экспертизу.

На следующий день эксперт принес письмо с конвертом и акт экспертизы, в котором говорилось, что

«При исследовании этого письма специальным методом в нем выявлена тайнопись, исполненная печатными буквами на первых страницах обоих листов. Тайнопись проявлена без порчи бумаги и сфотографирована. Фотокопии тайнописи к акту прилагаются.

Тайнописный текст был написан поперек строчек открытого текста и начинался так:

«41 лист. Начало. Начало. Сообщение. Важный для Вас пакетик спрятан в государственном музее Эрмитаж на Дворцовой набережной. Когда вы войдете в музей, поднимитесь по Иорданской лестнице на второй этаж и пройдите в залы искусства Нидерландов пятнадцатого тире шестнадцатого веков. Пройдя эти залы, направьтесь к залам искусства Фландрии семнадцатого века и Голландии семнадцатого века, на вашем пути будет короткий узкий коридор, над входом в который есть номер двести пятьдесят восемь. В коридоре имеется три окна, выходящих на улицу Халтурина. Остановитесь перед последним по ходу. В коридоре экспонатов нет, и дежурные по залам музея за ним не наблюдают. Стоя лицом к окну, отсчитайте слева пять ребер батареи парового отопления. Между пятым и шестым ребром в глубине под подоконником вы найдете маленький пакетик, прикрепленный липким не сохнущим составом к нижней части подоконника. Достаньте его, когда никто вас не видит. Руку вводите ладонью кверху и пакетик тяните не на себя, а книзу. Мы повторяем это сообщение на второй странице, чтобы быть уверенными, что вы все поняли. Конец. Конец».

— Вот здесь «вы» они уже пишут с маленькой буквы, — заметил Половцев, беря другую фотографию, на которой был заснят текст второго листа. Он начинался так:

«Повторение. Повторение. Начало. Сообщение (1). Важный для вас пакетик спрятан...»

и так далее.

— Толково объяснено, любой дурак поймет, — сказал Комаров. — Вот так бы наши хозяйственники инструкции писали по обращению с бытовыми приборами. А то как-то приходит соседка и чуть не ревет. Купила какую-то соковыжималку, читает инструкцию и никак понять не может, как с ней обращаться. И я прочитал, тоже ничего не понял...

7

После отъезда Эрика Эриксона Сергей стал испытывать беспокойство. В конце концов до этого были разговоры с глазу на глаз, без свидетелей, и попробуй докажи, что говорил он так, а не иначе. А потом он высказывал собственное мнение, может, в резкой форме, так это была критика существующих недостатков. И Эрик, и Митчелл в разговорах с ним ничего не записывали, а если и делали кое-какие пометки в записных книжках, то своей рукой, и Сергей всегда может заявить, что ничего подобного не говорил. Ведь только то, что написано пером, не вырубишь топором... Написано пером? Но он ведь посылал письма в США некоему О. Кларку, а что если они перехвачены?

Размышляя, Сергей ходил по улицам, и ему казалось, что каждый встречный подозрительно на него смотрит.

Письма он писал в резиновых перчатках, купил пачку конвертов и вынимал только из середины, надев перед этим перчатки. Писал печатными буквами. Правда, теперь, говорят, как ни искажай почерк, все равно экспертиза найдет автора. Но как найти Сергея? Он отправлял письма с вымышленным обратным адресом, опускал письмо в ящик в том районе, где живет вымышленный отправитель. Значит, для того, чтобы найти, кто писал, придется исследовать почерки чуть не всех жителей города, а это невозможно.

На работе Сергей стал избегать всяких разговоров, носящих сколько-нибудь острый характер, и сотрудники начали над ним посмеиваться. Они выступали на собраниях и крыли начальство так, что председатель подпрыгивал на стуле, а Сергей молчал. Он думал о том, как объяснить в случае чего все, что писал в своих письмах.

А что? Ничего он особенного не писал. О положении в деревне. Так Сергей скажет, что, когда ехал в кузове грузовой машины из села Волкова в Долгую Запруду, разговорился с незнакомым колхозником. Допустим, он был бородат, лохмат и в ватнике, большего Сергей о нем не знает. В письме он написал то, что слышал.

В другом письме он написал, что население задушено штрафами, что штрафуют из-за каждого пустяка и на каждом шагу. Так ведь в этом есть правда. Ведь его штрафовали, когда он после кинофильма пересек улицу в неположенном месте...

Однажды Сергей написал о прошедших выборах; о том, что не знал, за кого голосовал. Но он на самом деле не знал. Он слышал, как пришел агитатор — молодой человек с сильно обветренным лицом. Отец с матерью ему тогда сказали, что биографии кандидатов в депутаты они знают, вопросов у них нет и пригласили агитатора выпить чаю. Тот отказался и сообщил, что листки с биографиями он передаст в соседнюю квартиру, так что, если понадобятся, можно их прочитать у соседей.

Еще он написал, что его с милицией вели голосовать. И тоже верно. Сергей вернулся домой поздно. Отец ворчал, что все уже проголосовали, а он где-то болтается. В это время раздался звонок, и пришел тот самый агитатор — парень с обветренным лицом. Он был в форме младшего сержанта милиции. Оказывается, на участке работали агитаторы и из отделения милиции...

— Извините, — сказал агитатор, — я прямо с дежурства. Что случилось с избирателем Болдыревым Сергеем Петровичем? Все проголосовали, а его нет.

— Сейчас иду, — буркнул Сергей и снял с вешалки плащ.

Значит, за ним приходил милиционер. Правильно?

Так он обдумывал оправдания своим письмам. Он уже ясно представлял, как сидит на стуле перед столом, а на нем лежат его письма, как спокойно и обстоятельно доказывает, что никакой вины его нет, он просто хотел, чтобы его знакомые в США имели о Советском Союзе всестороннее представление...

Другое дело упоминание Эрика о секретной переписке, о том, что Сергею, возможно, перешлют средства для тайнописи... Это уже опаснее. Что же для них писать скрытым текстом? Не об очередях же в магазинах, не о захламленных дворах. Об этом, кстати, недавно писал «Вечерний Ленинград»... И зачем Эрик так упорно настаивал, чтобы он прекратил всякие встречи с иностранцами?

Утром Сергей, идя в лабораторию, мучительно и долго заставлял себя отбросить все раздумья и заняться положенным делом. После звонка выходил на улицу, но эти мысли снова лезли в голову. Он даже как-то подумал, что хорошо бы пойти и все рассказать. А может, там ничего не знают? Может, все обойдется? Он встречался с иностранцами. Так их в Ленинграде полно. Особенно летом.

Сергей решил пренебречь советами Эрика и, наоборот, чаще, как можно чаще встречаться с иностранцами. Если кто спросит, он ответит:

— Да, со многими встречался, всех имен и не упомнишь. А разве нельзя?

После этого ежедневно, наспех поужинав, он ехал на Невский, к «Европейской», «Астории». С получки накупил разных значков, дешевых сувениров, достал дюжину деревянных расписных ложек, десяток матрешек. Он был добровольным гидом по городу и в музеях, он старался встречаться с иностранцами в самых людных местах, чтоб все видели, что он из чувства вежливости, из желания изучить лучше язык рад поговорить с любым человеком из-за рубежа.

Иногда он заходил на почтамт и протягивал девушке паспорт, та перебирала пачку писем и отвечала, что ему ничего нет.

Сергей очень не хотел, чтобы пришло то письмо, о котором говорил Эрик, но если придет — его нужно взять. Иначе его отошлют обратно с пометкой, что адресат не является. А если обратный адрес на письме вымышленный, то его вернут обратно и чем кончится этот пинг-понг — неизвестно.

— Пожалуйста, — сказала девушка за окошком и протянула Сергею серый конверт с розовой маркой в углу.

Обложка паспорта стала скользкой, и он долго не мог залезть во внутренний карман пиджака. На конверте наклонным размашистым почерком было написано:

«Ленинград, Главпочтамт, до востребования. Болдыреву Сергею».

...Мать ходила по квартире и, подняв голову, нюхала воздух.

— Петя, Сережа, что-то горелым пахнет! В коридоре вроде как жженой бумагой, а возле Сережиной комнаты тряпкой...

До боли в ногах, до тяжести в пояснице ходил он по городу и не знал, что предпринять.