Иеромонах Тихон - Иеромонах Тихон. АРХИЕРЕЙ.

• Название: Иеромонах Тихон. АРХИЕРЕЙ.
• Автор: Иеромонах Тихон
• Издательство: Русский паломник
• Жанр: Религия
• Год: 2010
• ISBN: 978–5–98644–015–6

Книга иеромонаха Тихона «Архиерей» написана в начале XX века. Посвящена она сложным проблемам жизни церкви — тенденции формализма и окостенения, утраты живой веры в Христа людьми, называющими себя христианами.

В один из русских городов на Волге приезжает назначенный на местную кафедру архиерей, по мнению окружающих «человек оригинальный» и нестандартный - не любит торжественных встреч, ходит по городу пешком, расстраивается из-за обилия бумажных дел, отвлекающих епископа от прямых пастырских обязанностей. Он знакомится с положением дел в епархии и находит на приходах и в монастырях то же, что и везде — чинность, сытость, спокойствие, внешнее благочестие духовенства и прихожан. А город наполнен ночлежниками, пьяницами, больными и порочными людьми, нуждающимися в лекаре и пастыре — Христе.

Обладая апостольским даром, архиерей будит ото сна горожан, организует загородное общинное заселение для бывших ночлежников и пьяниц, возвращая их к образу и подобию Божию, увлекает за собой к Христу бывших скептиков-интеллигентов, вдохновляет пастырей на истинное неформальное служение Богу.

Сто лет прошло с момента написания этой книги, в ней хорошо ощутимы предреволюционные знамения и ответ на вопрос о причинах и истоках революции, но книга иеромонаха Тихона еще более актуальна в современности, когда Русская Церковь возрождается и пастыри ее выбирают путь, которым вести чад своих в Царствие Небесное.

---

Язва ширилась, росла, принимала гигантские размеры, наползала на отца Герасима. И он вскакивал вдруг с постели, содрогаясь от ужаса. Отирая холодный пот с застывшего лба, метался он из угла в угол по комнате, пока рассвет наступавшего дня не разгонял ночной темноты и не прекращал его галлюцинаций.

Так потянулись дни за днями. Жизнь катила мимо отца Герасима. Он смотрел на нее взглядом зрителя, рассматривающего постоянно меняющиеся картины в панораме. Безучастно относился он даже к таким крупным событиям в жизни духовенства, как смена архиереев. По повестке благочинного являлся он в собор на встречу нового владыки, принимал от него, в числе других, благословение и, отбыв эту формальность, снова уходил в свой замкнутый круг.

Теперешний, вновь прибывший владыка, правда, резко отличался от своих предшественников, отец Герасим сразу увидал в нем необыкновенного человека, но… там, где на его вопли оставалось безответным небо, что мог дать ему епископ?

Одно только интересовало отца Герасима: это участь его товарища отца Павла. Как бы то ни было, поступок последнего выходил из ряда обычных, и узнать о нем мнение нового архиерея было любопытно.

Отец Герасим стал ждать к себе отца Павла.

Глава четвёртая

Гулко пронеслись над проснувшимся городом первые удары соборного колокола. Радостно откликнулись на них с других колоколен. Загудели, зазвенели могучие звуки и, трепещущей могучей волной повисши в освежившемся ночным ветерком воздухе, далеким эхом раскатились по окрестностям города.

К церквам в разных направлениях потянулись богомольцы. Особенно много их шло по направлению к монастырю, где на этот раз служил архиерей.

Отцу Павлу пришлось пройти значительное расстояние, прежде чем добраться до монастыря. Когда он вошел в обширный монастырский собор, служба уже шла; приближалось время пресуществления Святых Даров. Народу было полно.

Пробравшись в самый перед, отец Павел стал против Царских врат, откуда лучше всего можно было увидеть архиерея и наблюдать за действиями в алтаре. Глаза его тотчас же устремились туда. Там, перед святым престолом, окруженным целым сонмом священнослужителей, буквально в облаках кадильного дыма стоял святитель.

Что сразу же бросилось в глаза отцу Павлу — это отсутствие всякой суетни, столь обычной при архиерейских служениях. Какая–то благоговейная тишина царила в алтаре. Величественная фигура святителя, казалось, застыла в молитвенном напряжении. Молча и неподвижно стояли священники, серьезные, глубоко сосредоточенные. Глаза их были устремлены на святой престол, уста шептали молитвы, во взоре выражалось чувство томительного ожидания. Казалось, что все священнодействующие ждали пришествия Кого–то. Невидимого, и у всех у них была одна мысль, что это пришествие Невидимого зависит от степени их усиленного молитвенного призывания, и чем сильнее они будут призывать Его, тем ощутительнее Он явится им здесь, среди них, на этом именно святом престоле; и, наоборот, если ослабнет внимание и напряжение их духовных сил, устремившихся незримыми токами через видимое небо к Невидимому Богу, — оборвется обратный ток Христовой благодати, и останется небо без ответа, а они уйдут от святого престола неудовлетворенные и смущенные, и нельзя будет им смелыми и ясными глазами взглянуть на эту толпу молящихся, собравшуюся в надежде получения благодати и оставшуюся обманутой, благодаря бессилию их, духовных своих посредников между небом и землей.

Священный трепет охватил отца Павла. Невольно вспомнились ему рассказы палестинских путешественников о нисхождении святого огня в Великую субботу У гроба Господня. Вот многотысячная толпа паломников многих национальностей наполнила храм. Все с напряжением ждут таинственного момента. Взоры всех обращены на патриарха. Медленно тянется время, но близится торжественный момент. Толпа то зашумит, всколыхнется, то снова замрет в ожидании. С полным сознанием лежащей на нем ответственности идет патриарх в часовню гроба Господня. Здесь перед мраморной доской, лежащей на месте, где лежало Тело Иисусово, падает он ниц, в горячей молитве умоляя Господа о ниспослании огня. Проходит в томлении минута… одна… другая… третья… огня нет. В храме слышится гул. Сначала тихий и робкий, растет он затем все шире и выше и, наконец, тяжелой волной сердитого рокота долетает до слуха святителя. Хорошо знает святитель, что означает этот гул. Это ропот толпы, недовольной слабостью молитвы святителя. Если не будет огня, обманутая в своем ожидании толпа растерзает его живого. И в смертной тоске он снова и снова простирается ниц на холодном полу, напрягает последние силы и весь уходит в молитву. Холодный пот выступает у него на лбу. Вдруг маленькая искорка, за ней другая, третья засверкали над доской. Радостный подымается с полу святитель, спешит зажечь о них пук свечей, и торжествующе выносит его народу. Ликует толпа, хватает огонь, целует руки, ноги, одежду святителя, а он, изможденный и крайне усталый, исполнив свой долг, спешит удалиться.

Отцу Павлу, смотревшему на владыку, не случайно пришла в голову мысль сравнить его с Иерусалимским патриархом. Владыка, казалось, действительно находился в том же томлении духа. С той же тревогой ожидал он наступления момента пресуществления Святых Даров и молил Господа о нисхождении на них Святого Духа. Молитвенное напряжение святителя сказывалось в его голосе и в тех ударениях, с которыми он произносил положенные по служебнику возгласы.

Чувство недоумения охватило отца Павла, когда он прислушался к голосу владыки. Странно: голос этот показался ему знакомым. Но напрасно отец Павел напрягал свою память: он никак не мог вспомнить, где именно он слышал этот голос и кому он принадлежал. С живейшим нетерпением стал он ожидать, когда владыка обернется лицом к народу…

Кончился момент пресуществления Святых Даров. «Аминь. Аминь. Аминь», — раскатился по алтарю радостный вздох протодиакона, и все священнодействовавшие, осенив себя крестным знамением, в порыве сердечного благодарения Богу, пали ниц перед Его святым престолом.

По ходу службы отец Павел знал, что еще два–три возгласа, и владыка обернется к народу преподать ему благословение. Он нетерпеливо подвинулся вперед и, сам не замечая того, отстранил рукой стоящую впереди его какую–то даму, огромная шляпа которой мешала ему видеть Царские врата. Дама обернулась, что–то обидчиво заговорила, но отец Павел не успел расслышать: в это время в Царских вратах показалась фигура архиерея с лицом, обращенным к народу. Быстро вскинул на него глаза отец Павел и… остолбенел. Перед ним, в архиерейском облачении, с митрой на голове, стоял пароходский «батюшка».

Мысли спутались в голове отца Павла. Внутри у него как будто что–то вспыхнуло, закружилось, завертелось и разлилось по лицу жгучей краской стыда. Инстинктивно он подался назад, стараясь скрыться в толпе народа, чтобы не попасть на глаза архиерею. Но владыка, казалось, не заметил никого. Окинув быстрым взглядом толпу, он тотчас же поднял свои глаза к небу и, преподав народу благословение, удалился в алтарь.

— Господи! Что я наделал?! Что я наделал?! — прошептал почти вслух отец Павел. — Ведь это я ему предложил водочки–то.

Кое–как дослушал он обедню и, не дожидаясь расхода молящихся, быстро направился к выходу, порешив в уме в тот же день выехать из города.

— Батюшка, а батюшка! — послышалось сзади отца Павла. Он обернулся и увидал догонявшего его стихарщика. — Владыка приказал вам сказать, чтобы вы пришли к нему в следующее воскресенье, вечером непременно…

— Ну, пропал я, — подумал отец Павел, — заметил…

Выходившая из церкви толпа оттеснила отца Павла, затолкала, подхватила и вынесла за монастырскую стену.

Владыка остался осматривать монастырь. Этот монастырь известен был своей чудотворной иконой, к которой стекались богомольцы почти со всех концов России. В золотой ризе, сплошь усыпанной драгоценными камнями, стоимость которых исчислялась сотнями тысяч рублей, эта икона стояла на самом видном месте храма монастырского и составляла его главную святыню и единственную славу огромнейшего монастыря. Незадолго до прибытия в епархию нового владыки икона была украдена. Ахнули православные, услыхав об этом небывалом еще в истории России кощунственном святотатстве. Розыски не привели ни к чему. Икона погибла для монастыря безвозвратно.

Много обвинений посыпалось на монастырскую братию за то, что не смогли уберечь святыню. Доля правды была в этих обвинениях. Монастырь был огорожен высокой каменной стеной, перелезть через которую не пришло бы в голову ни одному вору, но в одном месте, где монастырь соприкасался с частным владением, вместо каменной стены протянулся низенький дощатый заборчик. Отсюда, видно, не ожидали никакой опасности. Через это–то место и забрались воры. Этим же путем унесли они икону.